Голос Незримого. Том 2 - Любовь Столица

ДРАМЫ В СТИХАХ

ГОЛУБОЙ КОВЕР

романтическая драма в 3-х действиях

с прологом и эпилогом

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

УЗБЕК – хан Татарии, 40 лет, гордое узкое лицо, несколько поблекшее.

АИШЭ – первая жена его, 35 лет, некогда красивая, теперь обрюзгшая.

ЭМЕНЭ – вторая жена его, 22 лет, миловидная, худощавая.

ШЕЙБАН – главный советник и правая рука хана.

СУБУДАЙ советники, члены Дивана.

КУРУЛТАЙ, НЕВРКОЙ, НОГАЙ – мамелюки.

БУРУ – евнух.

ГУЛЬСУМ – надзирательница гарема, старуха.

МНЕВЭР – нищая девушка, плясунья, лет 16, невысокая, гибкая с огромными, серо-зелеными очами.

ГЯУР – юноша пленник.

1-я, 2-я, 3-я, 4-я – прислужницы.

Рабы и рабыни, прислужницы и музыканты, торговцы базара, нищие, дервиши.

Действие происходит в Золотом-Сарае, столице Татарии, в начале XIV века.

ПРОЛОГ

Сцена представляет плоскую крышу ханского дворца. На ней – пестрый ковер и пышные подушки. Прямо сзади – тонкий белый минарет, четко высящийся в розовом закатном небе, на котором серебрится серп полумесяца. Дальше – причудливые улички и строения города, теряющиеся в сиреневом сумраке.

По мере наступления ночи там вспыхивают бледные огоньки.

УЗБЕК сидит, поджав ноги и задумавшись, посреди ковра. Перед ним медные блюда с плодами и другими яствами, серебряные кувшины с напитками. Справа от него – АЙШЭ, слева – ЭМЕНЭ, закутанные в покрывала. При подъеме занавеса узенькая дверца минарета мгновенно распахивается, маленький седобородый мулла в малахитовом халате выскакивает из нее и, приложив ладони кушам, протяжно-печально поет: «Алла-эль-ала-эль-ала…»

Затем так же мгновенно дверца захлопывается, и мулла исчезает.

Идут года… Но так же над вселеннойЛуна в свой час восходит, заблестев,И так же в воздухе дрожит священный,Как голос времени, муллы напев…Под этою луною доброликойЦветет всё так же мой родимый край.Богат я, хан Татарии великой!Богат мой город – Золотой-Сарай!Слышны издалека его базары,И минареты издали видны.Сребристого руна мои отары,Златистой – редкой – масти табуны.Мои – холмов топазовые лозыИ плод их сладкий – чауш и шасла.Мои – долин оранжевые розыИ ароматные из них масла.Прекрасен мой дворец, цветной, как в сказке,От радужной узорности окон,От кармазинно-кубовой раскраскиСтенных рисунков: птиц, цветов, письмен…И хороши, белы иль полосаты,Мои из шелка лучшего чалмыИ алые иль желтые халатыИз самой дорогой тармаламы…И недурны мои все ятаганы —В латуни, в черни, в яшме, в бирюзе,Янтарные приборы для кальяна,Хрустальные – к шербетам и бузе…Мурзы мои покорны и ретивы,Другие слуги тоже неплохи,И добр народ, простой и незлобивый, —Торговцы, пекари и пастухи…А сам я – статен, крепок, не недужен,Хоть и достиг уж середины лет.Возлюблен славою, со счастьем дружен,Хвалим молвою и зурной воспет.Ходил два раза в Мекку и МединуИ раз двенадцать прочитал Коран!Всю жизнь у власти – козни ни единой!Всю жизнь в бою – и не имею ран!Разбиты мной кипчаки и киргизы,Устроена и собрана Орда.Хвала Аллаху! Я сильней Чингиза…Но нет меня несчастней иногда.Терзаюсь тайно я великой скукой,Глубинной, беспричинною хандрой…Напрасно тешусь я стрельбой из лукаИ развлекаюсь шахматной игрой.Скучны мне утр жемчужные сиянья,Мерцанья бирюзовые ночей,Скучны мне страсть, война и пированье,И женщины со всей красой своей!..

(Поникает опять в унынии дум.)

АЙШЭ и ЭМЕНЭ робко склоняются пред ним, предлагая одна – блюдо с плодами, другая – кубок с вином.

(Замечает и небрежно отстраняет их)

Вы, женщины! Наложницы иль жены —Вы одинаковы во всем, всегда:Покорные улыбки и поклоны,Закрытый лик, сомкнутые уста…Их знаю я. И знаю ваши ласкиС немой готовностью, без слов, без слез…У всех вас – знаю! – ногти в желтой краскеИ запах кабарги от всех волос…Когда был юн я, вы казались тайной.Теперь забавой кажетесь пустой!Блаженство с вами слишком обычайно,И с этой ночь – не лучше ночи с той!Вы, жены, раньше в этом лунном блескеМанили, как магнолии, меня…Сейчас, как этих тканей арабески,Не замечаю вас почти что я!Твоя, Айшэ, уже былая прелесть,Твоя младая прелесть, Эменэ, —Мне равно, как и ваш инжир, приелись,Как ваш напиток, надоели мне!

АЙШЭ раболепно целует одну его руку, ЭМЕНЭ – другую.

(Гневно отдергивает свои руки)

Ничтожные, докучные творенья!Зачем вас создал праведный Аллах?Ужель, чтоб делать мне из роз варенье?Дарить мне тюбетейки в жемчугах?Запрещено вступать вам лишь в мечети, —Я б запретил вступать вам в мир земной!Вы ниже, чем рабы, глупей, чем дети,И зверя бессердечнее порой!Когда от скорби сердце охладело,Когда от мук моя остыла кровь,Даете вы плоды, вино… и тело!А мне нужна любовь! любовь! любовь!Увы. Ее в вас нет… Есть подчиненьеТому, кому вас обрекла судьба.Где ваша страсть? где ваше противленье?Любовь ценна же ими, как борьба.Я вас браню: средь вас не вижу гневных!Ласкаю: нет ревнивых среди вас! —Все ваши чувства усмиряет евнухОдними взглядами воловьих глаз…О, где созданья пламенного мозга,Виденья внутренних моих очей?..Вот – женщины! Им нужен окрик, розга.Прочь, куклы без души и без речей!

При последних его словах АЙШЭ и ЭМЕНЭ лежат, в ужасе распростершись у ног хана, затем, скрестив руки на груди, пятятся от него и поспешно скрываются в разные стороны.

(Встает и поднимает голову к небу, которое совсем потемнело и заблистало звездами)

Когда был отроком, я ночью синей,В кибитке войлочной лежа, не спал —И маленьких, летящих нежных джинийС надеждою – наивный! – ожидал…А буду старцем, – и к ночной лазуриЯ с ложа смерти стану взор вздымать —И пляшущих, прекрасных гордых гурийС терпеньем, мудрый! – стану ожидать…Ночная высь! Что за тобою скрыто?Мне, хану бедному, ответ свой дай! —Густая тьма, где реют лишь эфриты,Иль впрямь лазурный Магометов рай?Ты – только купол из аквамарина,Который завершает мира свод,Иль сам дворец сапфирный Алладина,Где каждый после жизни отдохнет?..

(Помолчав.)

Да, чтобы это знать, быть мало ханом…А должно знать, чтобы достойно жить —Не поникать белеющим тюрбаном,Чело увенчанное не клонить!Спросить ученых? – Скажут: «Мир таинствен,Тоска ж, о хан, знакома мудрым всем!»Муллы ответят парой старых истин,Советники укажут на гарем.Нет! Нужно стать свободней, одиноче,Бродить вдоль улиц, у дорог стеречь,Чтоб, как былой калиф, все дни и ночиИскать простых людей, и слов, и встреч.Надену я бурнус, как простолюдин,На ханскую цветную епанчу, —И, может быть, – ведь мир Аллаха чуден —Найду и на земле то, что хочу!

ДЕЙСТВИЕ 1

Ханский весенне-цветущий сад за низкой каменной оградой, у которой пролегает пыльная прохожая дорога. Персиковые и миндальные дерева в снежно-розовом цвету. В глубине – увитая шафранными розами беседка, посреди – узорный фонтан, струи которого по мраморным стокам стекают чрез отверстие в стене в простой водоем у дороги. Около него тощее гранатовое дерево и несколько маков. Знойное утро.

ЯВЛЕНИЕ 1

Некоторое время сцена пуста. Затем издали доносится пение женских голосов, – и появляются молодые прислужницы и рабыни, татарки и половчанки в сопровождении ГУЛЬСУМ. Грациозно покачиваясь, несут они медные кувшины, серебряные тазы и пестротканые покрывала.

И-ах! весною чародейной жить прекрасно!Резвится ветер легковейный – жить прекрасно!И распускается в густой тени садовойЦветок магнолии лилейный – жить прекрасно!И нежно шепчутся под белыми цветамиСереброструйные бассейны… Жить прекрасно…Гуляют женщины, гарем покинув, всюду,Чадрой закутавшись кисейной – жить прекрасно!И смотрят вслед им страстными очамиМужчины, сидя у кофейной… Жить прекрасно!А теплой ночью светит полумесяцЯнтарной лампою елейной – жить прекрасно…И-ах! красавица! Спеши на узкий дворик —Целуй Беккира иль Гуссейна… Жить прекрасно!

Медленной и качкой походкой группа проходит по сцене к купальне и исчезает. Часть ее, преимущественно татарки, задерживаются у фонтана. Среди них – ГУЛЬСУМ.

Какое утро! Как поют цикады!

Как капельки алмазные звенят —Динь-зинь! динь-зинь! динь-зинь!

А вы и рады,Без дела встав, болтать часы подряд!

Оставь, старуха! Всем нам и в гаремеТвоя уж надоела воркотня…Гудишь, как шмель: шу-шу, шу-шу!

Не время!

Как? наконец-то мы дождались дня,Что выпустили нас из пестрой клетки,Из задних комнат ханского дворца, —И видим мы весну, и эти ветки,И эту синь без края, без конца!Ах, улететь бы ввысь – и петь на зорях,Став золотистой иволгой…

Иль статьКозулей легкой! Прыгать там на взгорьях…

Иль быть форелью, чтоб в прудах играть

Иль мотыльком в садах…

Ну замололи!Точь-в-точь шумливых мельниц жернова.К чему нам, женщинам, мечтать о воле?Запрячьте в рот вы глупые слова,Из головы повыкиньте-ка грезы!

(Первой.)