Песнь валькирии - Марк Даниэль Лахлан

— Они все равно умрут, — сказал Сеолуулф.

При этих словах женщина испустила пронзительный крик.

— Прикажи ей заткнуться, — буркнул Сеолуулф. — Заставь ее немедленно замолчать, иначе сюда на наши головы придет половина норманнского войска.

— Чшшш…

Тола обняла женщину, но та продолжала всхлипывать. Дети ее тоже плакали, подвывая. У младшего на башмаке была трещина, и Тола подумала, что она будет стоить ему ноги, если его поскорее не согреть у костра.

— Надо идти, — сказал Исамар. — Забери обратно свой плащ, Тола, я не могу позволить тебе умереть, пока мы не доберемся до наших друзей.

— Мы должны хоть что-то сделать для них. Они наши земляки, — упрямо произнесла Тола.

— Они из Йорка, — ответил Сеолуулф. — Я им не земляк.

Женщина попыталась подавить рыдания, но мучительные спазмы сжимали ей горло.

Сеолуулф вынул нож.

— Еще три секунды, — зло произнес он. — Если она не замолчит, я заставлю ее.

Увидев нож, женщина издала громкий вопль. Сеолуулф прыгнул к ней, но Тола загородила ее.

— Нет.

— Она убьет нас.

Дети, рыдая, что-то быстро лепетали.

— И их тоже! — Он показал на них ножом.

— Тогда ты должен подготовиться к тому, что предстанешь перед Создателем, а ее кровь на твоих руках не принесет тебе ничего хорошего.

— У меня и так достаточно грехов, чтобы я отправился в ад.

Дыхание лошади. Грубая чужестранная речь.

— Они здесь!

Сеолуулф схватил Толу, столкнул с берега вниз и прижал к жесткой от мороза траве. Женщина и дети не двинулись с места, застыв от страха и холода.

— Их немного, — насторожившись, сказала Тола. Расширив сознание, она почувствовала их присутствие рядом и добавила: — От силы трое, не больше.

— Может, сейчас немного, но, если мы будем с ними сражаться, их станет больше.

Она услышала крик.

— Хууу! Ла!

Толу вдруг охватил такой острый и сильный страх, что, казалось, ее вот-вот стошнит.

Удары копыт о землю слышались совсем близко, и она почти ощущала их кожей. Она услышала односложный выкрик женщины:

— Нет!

А затем удар. Все дети завыли. Еще удары. И тишина.

Тола легла лицом в морозную траву.

Всадники о чем-то говорили между собой — спокойно, будто охотники, обсуждающие дневную добычу. Затем стук копыт затих вдали.

Сеолуулф толкнул ее и молча упрекнул взглядом, словно говоря: «В следующий раз слушай меня».

Они немного полежали, пока не успокоились их бешено колотящиеся сердца и они снова не почувствовали холод. Тола поднялась первой. Ниже по течению она увидела Исамара.

Ей пришлось вернуться к телам, чтобы забрать плащ. Они умерли мгновенно, во всяком случае, так все выглядело. Она посмотрела на женщину. Теперь выражение ее лица было гораздо более мирным и спокойным, чем тогда, после пережитых ужасов ночи. Тола увидела, что она гораздо моложе, чем показалось вначале. Она могла быть сестрой, а не матерью этих детей. Тола взяла промокший от крови плащ.

Исамар положил руку ей на плечо.

— По крайней мере ты идешь туда, где твоя магия может помочь заставить этих ублюдков отплатить за все, что они сделали.

— Правда? — Тола внимательно посмотрела на него.

Он выдержал ее взгляд, и она снова ощутила исходящий от него страх. Она чувствовала его таким, каков он есть, — совсем не похожим на страх той погибшей женщины. Это было что-то, что он вызывал сам в себе. Это была маска.

— Ты собираешься меня предать, — сказала она.

— Нет, — возразил Исамар.

— Да, — повторила она.

Она завернулась в плащ. Тепло его тела высушит кровь на нем.

— Если ты так уверена в этом, зачем идешь с нами? — спросил Сеолуулф.

— Потому что это возможность, — ответила Тола, вновь посмотрев на мертвую женщину. — Я не могу идти одна. Я не буду сидеть и ждать смерти. Так что все, что у меня есть, — это общество вероломных людей. У вас есть талант выживать, у всех вас. Завами охотились при короле Гаральде и, без сомнения, до него при Эдварде, но вы все-таки живы. Поэтому с вами у меня самые лучшие шансы.

— Подумать, до чего дошел мир, если с нами у кого-то лучшие шансы, — с иронией произнес один из мужчин.

— Надо двигаться, а то замерзнем, — сказала Тола.

И они двинулись через лес. Чем дальше они шли, тем больше сгущался туман.

— Скоро надо будет разбить лагерь, — снова заговорил Сеолуулф. — Мы можем застрять на открытой местности, и не мне вам объяснять, что может случиться, когда туман рассеется.

— Мы должны найти нашего покровителя, — напомнил Исамар.

— Это смешно, — ответил Сеолуулф. — В этом вареве я не нашел бы свой член, если бы не знал, где он у меня.

— Лес — хорошее укрытие? — спросил Исамар.

— Надеюсь, будет хорошее.

Тола посмотрела на густой серый туман. Ледопады, любовник, вонзивший кинжал в спину своему отцу за отказ разрешить ему жениться, влажный запах разрытого копытами торфа за отрядом всадников, дальний свет, указывающий путникам дорогу домой. Все это, точнее, суть всего этого, воплотилось в магических символах, которые ни туман не мог укрыть, ни ночь не могла спрятать.

Она видела их во тьме — один огненный, другой серебряный, третий черный, словно круп вороного коня, и четвертый — как свеча. Нет, не просто свеча. Все свечи. Весь свет мира, противостоящий тьме.

Они медленно кружили над женщиной, освещая ее лицо. Она была стара — не так, как они, но повелевала ими и направляла их. В то же время они не были ее слугами — скорее, ее неотделимой частью.

— Вы ищете колдунью, — сказала Тола.

Теперь страх Исамара стал реальным. Не маской, а настоящим — со спазмом в желудке и слабостью в коленях.

— Да.

Тола сделала шаг в туман, и им ничего не оставалось, как идти за ней.

Глава пятнадцатая

Две ведьмы

Стилиана ненавидела эту холодную страну. Всю свою жизнь она жила на солнце, и, хотя в Константинополе бывало холодно, дворец обогревался, а на встречи и по делам ее, укутанную в меха, носили в паланкине. Здесь ей и ее свите приходилось передвигаться тайно. Руны помогали ей в этом, но Стилиане не нравилось слишком часто пользоваться их помощью. Сейчас они были под контролем. Но если она позволит им слишком долго находиться в ее сознании, они завладеют ею и начнут призывать сестер. Как только Стилиана это позволит и в ней разгорится желание стать богом, она перестанет быть человеком. Столетие назад так произошло с ее братом — руны завладели им и его разорвал волк, рассеяв его руны на все четыре стороны. Так они вошли в нее. Она не повторит его ошибки.

Рядом с ней стоял варяг Дири. Ее сопровождали три стражника-варяга, и она была уверена, что без них погибла бы. Они несли палатки, разводили костры и старались держаться в тени. Внешне ее варяги были похожи на норманнов, головы они обрили в отвратительном стиле завоевателей. Правда, ей пришлось убедить их это сделать. Не пристало мужчине прятаться от врага, обманывая его, говорили они.

Еще менее пристало ему быть убитым ни за что, ничего не выиграв, возразила она. Стилиана напомнила им одну из историй о старом Торе, когда великаны украли его топор и потребовали руку Фрейи, если: он хочет получить его обратно. Тор переоделся женщиной и выдал себя за Фрейю. Когда великан показал ему топор, Тор выхватил его и доказал остальным, что он достаточно мужественный, несмотря на женское одеяние.

— Ты не замерз, Дири? — спросила она.

— Разве это холод? — улыбнулся варяг. — Жалкая, надоедливая сырость, а не настоящий холод. В сравнении с Хордаландом это просто Босфор весной.

— В такую погоду мой отец даже рубашки не надел был, — сказал Агни.

Боже, как она соскучилась по цивилизации и обществу интеллигентных людей, а не этих хвастливых солдат! Чтобы согреться, Стилиана постаралась припомнить все места, где когда-то жила. Она вспомнила цветочные оранжереи в Багдаде и большой кубок с шербетом в своих руках. Тогда лед считался роскошью — его привозили с вершин северных гор, чтобы охлаждать напитки. Теперь же ей не хотелось видеть даже маленький кристалл льда.

Они остановились в большом морозном лесу и развели костер в низине, поставив вокруг него палатки. Ей не оставалось ничего другого, как лечь спать под одной крышей с мужчинами, хотя это и возмущало ее. Но она принимала эту необходимость, потому что возможность умереть от холода понравилась бы ей еще меньше.

Стилиана была уверена, что девушка где-то здесь. Она чувствовала беспокойство своих рун при ее приближении. Они знали, что придет вместе с ней. Сможет ли она воспользоваться своими рунами, чтобы попасть в Йорк и найти источник, если эта рычащая, ползущая руна будет рядом? Скорее всего, да. Проблемой мог стать волк, крадущийся следом. Ей придется действовать очень быстро. Нападение на владельца волчьей руны вызовет к жизни волка. Девушку надо убить до того, как он ее найдет.