Стань моей - Вероника Касс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А еще… все еще безумно обидно за Леночку после слов Оксаны Сергеевны.
Это же надо было родную внучку назвать гипотетической.
Глава 7.4
— А ты все же не так-то и проста, — ухмыляется свекровь, — что ж, тем же лучше. Ненавижу мышей. Не только серых, но и безмолвных. — женщина неожиданно подмигивает мне, а затем поднимается со скамьи, — мы с мужем с радостью принимаем твое приглашение, а сейчас пойдем я вас подвезу до дома.
— Спасибо, но мы пешком. Пусть Леночка еще спит.
Оксана Сергеевна кивает мне, затем мы договариваемся о времени, а после женщина уходит, погладив перед этим спящую Лену по щечке. И не проходит и минуты, как рядом со мной на скамью опускается Степан. Я вздрагиваю, а он кладет свою ладонь поверх моей.
— Так и думал, что ты здесь, — тихо произносит мужчина, чтобы не нарушить сон Леночки, а я прикрываю глаза и чувствую в этот момент, как начинаю дышать полной грудью. Мне начинает казаться что даже у кислорода появляется какой-то свой необыкновенный вкус, вкус оставляющий сладость на губах и языке.
— Привет, — шепчу я не открывая глаз. Не хочу. Иначе обязательно начну оборачиваться, проверяя достаточно ли далеко ушла моя свекровь. И не видит ли кто, насколько близко сидит ко мне Степан.
Я не хочу разрушать момент. Эгоистично наслаждаясь им. Потому что мне хорошо. Хорошо здесь и сейчас.
— Ты сегодня еще красивее чем вчера. Тебе идет, когда волосы заколоты, — шепчем Степан, и я по его шепоту понимаю, что мужчина становится все ближе и ближе ко мне. — И накрученные и прямые тебе тоже очень-очень идут. Знаешь… — Степан шумно вздыхает, и я ощущаю щекой теплый поток воздуха. Мужчина близко. Очень близко. — Я вчера приехал домой и понял, что слишком мало раз сказал тебе насколько ты красивая…
— Степа… — шепчу я, с трудом приоткрывая слипшиеся губу, но договорить у меня не получается, потому что мужчина накрывает мои губы своими.
Плавно. Невесомо. Нежно.
Степан целует меня осторожно, е давит и даже не пытается приоткрыть мой рот, его рука все еще так и лежит на моей, а второй он нежно проводит по моей щеке, а затем задерживает ее у меня на затылке, но все так же нежно и невесомо, что я чувствую как начинаю лететь в пропасть. Я сама поддаюсь мужчине не встречу, сама приоткрываю свои губы, углубляя поцелуй, сама обнимаю Степана в ответ. Так же за затылок, а затем с небывалым наслаждением запускаю пальцы в его волосы. Они на удивление такие мягкие, а еще очень непослушный. Почти настолько же насколько и губы мужчины, ведь те тоже до безумия мягкие.
Непослушные ли они? Что-то мне подсказывает, что да, как и сам Степан. Вряд ли его когда-либо можно заставить что-то делать по указке. Мужчина всегда все будет делать по своему, никого не слушая. И целовать… целовать как бог.
Ощутив, как он начинает поглаживать мои губы языком, я не отскакиваю, я начинаю и тут вторить ему. Я давно уже потеряла надежду взять себя в руки или дозваться до своего разума. Я испарилась, растворилась и просто перестала существовать.
Но возвращаться в реальность все же приходится. И это больно. Безумно.
Степан сам отстраняется от меня, все еще поглаживая мой затылок и теперь просто невесомо водит своими губами по моим.
— Ты не только красивая, но еще и вкусная, — шепчет он, а я кожей… губами впитываю в себя его слова, надеясь излечиться ими. Залечить ту рану, от которой так болит. Уже болит. Потому что я уже в реальности и уже корю себя. — Так, что крышу сносит от тебя…
В этот момент просыпается Леночка, начиная кукситься, и я подскакиваю, чтобы встать в зоне видимости дочери. Начинаю с ней разговаривать, совершенно не понимая что я говорю, о чем, понимаю только лишь зачем я говорю — все, лишь бы не смотреть на Степана, не говорить с ним и не думать о случившемся.
Все, только бы не думать о том, что минуту назад я предала своего мужа. И почти не испытала по этому поводу угрызений совести.
— Привет, Ленок, — Степен встает следом за мной, — а твоя мама только недавно ушла, ты так крепко спала, — Степан говорит мультяшным голосом, а я чувствую как у меня начинают холодеть пальцы.
О чем он, черт возьми? Куда я ушла? Когда? Что он несет?
— Ну ничего, главное, что Марина твоя любимая с тобой, да, крошка?
Степан, тянется к моей дочери и проводит указательным пальцем по ее миниатюрному носику, а у меня холодеют уже не только руки, но и ноги, и кажется наконец-то мозг, потому что я наконец-то понимаю, о чем говорит Степан. Он принял Оксану Сергеевну за Ленину маму. А меня… меня все же продолжает считать няней.
Вот же непробиваемый.
Я хмурюсь, недовольно морщусь и… молчу. Просто молчу, наблюдая за тем, как Степан продолжает болтать о всякой ерунде с моей дочерью, а она его внимательно слушает и пристально разглядывает.
Степан снимает коляску со стопа, и начинает катить ее по дорожке парка, в сторону выхода, а я следую за ними и все еще молчу.
Молчу я и, когда Степан останавливает коляску у своей машины. Я просто молча достаю Леночку из коляски, а затем молча сажусь в машину.
У меня нет сил на слова, на разговоры. Кажется вообще больше ни на что, но мужчина словно этого не замечает. Он продолжает разговаривать, то с Леной, то со мной, слишком при этом задорно мне улыбаясь.
А уже в подъезде, он ставит на коляску, на то место, что я указала ему вчера, а затем быстро целует меня в висок, треплет Лену за щечку и исчезает. Я же молюсь, чтобы навсегда.
Чтобы этот мужчина исчез из моей
