Невозможность путешествий - Дмитрий Бавильский

— Весна, разлита весна в воздухе, — говорит г-жа Кафка.

Арысь-1 — Чимкент

(Расстояние 3256 км, общее время в пути 2 д. 17 ч 52 мин.)

— А из чего у вас котлеты?

— А из мяса! Думай быстрей, а то поезд уйдет.

Чем не одесский юмор?

Единственное, что этот ландшафт проглатывает безболезненно — телеграфные столбы. За миллионным Чимкентом (обещанных небоскребов не увидел, зато многолюдный перрон жировал разнообразием продуктов и человеческих типов) пейзаж стал подробнее, складчатее. На горизонте появились небольшие горы с заснеженными верхушками.

Поезд поворачивает на север. Мост через реку, вместо реки — несколько полувысохших ручейков, изможденно сплетающихся, точнее, расплетающихся, распадающихся узором; на глиняном берегу — долгое кладбище, алюминий блестит на солнце. Лето продолжает бурлить, и когда г-жа Кафка угощает яблоками с дачного участка («экологически чистые, ничем не брызгали»), собранными в октябре, мозг возмущается: ну, какой октябрь, лето ж на дворе!

Ничего себе лето, новый год на носу, вернешься в столицу, а там уже торговая истерия началась, в магазинах елки наряжают, витрины гирляндами расцвечивают.

Здесь, между прочим, тоже очень любят гирлянды — на многих полустанках видел — блестят и мигают вечерами, искрятся, зависая в пустоте.

Чимкент — Манкент

(Расстояние — 3283 км, общее время в пути 2 д. 18 ч 47 мин.)

Жизнь на фоне гор. Вечность задарма. Межумочность — вот что тревожит. Ныне Казахстан кажется удаленнее Арабских Эмиратов или Туниса, где отдыхали с Ольгой год назад. Там все понятно — традиционный мусульманский строй жизни, белая архитектура, нравы, едва разбавленные европейским влиянием, чужая жизнь. А как быть с этой, почти родной, или, скорее, двоюродной прорехой пространства?

Дело же не в имперском мышлении, пусть живут как хотят и уносят суверенитета столько, сколько смогут унести, а в том, что странная страна, тянувшаяся вслед за «старшим братом», замерла на полдороге, ни туда ни сюда; начинаешь подмечать восточные приметы в архитектуре и структуре города, но спотыкаешься о кириллицу или березки; вспоминаешь о «новой волне» казахского кино, но как обойтись без «Ночного дозора»?

Все противится обобщениям, отдельные впечатления не складываются в стройный ряд. Я просто записываю; кажется, Надежда Мандельштам советовала: когда не умеешь оценить явление, просто начинай описывать, а там видно будет — письмо само выведет тебя на правильную дорогу.

В Тунисе туристическая инфраструктура существует отдельно от страны. На берегу Средиземного. Смеялись с Ольгой над подчеркнутым, стилизованным колоритом. Вымороченный, искусственный мир, построенный специально для бесчувственных приезжающих, шаг в сторону — и хтонь проглотит не поморщась. А тут… Самая что ни на есть толща народной жизни; оттого и бежит определений, оттого и прячется, вещь-в-себе.

Манкент — Тюлькубас

(Расстояние — 3340 км, общее время в пути 2 д. 20 ч 1 мин.)

С одной стороны поезда горы, пути проложены возле самого распадка, с другой — мятая, а после, чуть дальше, разглаженная степь. Розовые породы, выступающие на поверхность, поросшую травой и мхом. «Над вечным покоем» нужно было писать именно здесь.

Я думаю об Ольге, о том, почему вместе — без любви, но в согласии и полном взаимопонимании. Незадолго до отъезда спросила, оторвавшись от компьютера:

— А почему мы живем вместе?

Растерялся, пожал плечами. Нужно было сориентироваться на местности. Выставить очередную галочку.

— Потому что я самый лучший.

Но возможность выставить галочку (объясниться) упущена. Первое время еще говорили о чувствах, да быт съел пустопорожние разговоры. Самих разговоров стало меньше. Тоже ведь съели.

У кого это я встречал фразу о том, что они (он и она) сходились как скрипач и скрипка, для того чтобы сыграть сонату? Тогда мы с Ольгой скорее джазовые импровизаторы — кто в лес, кто по дрова, но со стороны, если вслушаться, звучит складно.

Обязательно ли должна присутствовать любовь? Все только и делают, что говорят «любовь, любовь», песни поют. Кино, сериалы опять же. Зомбируют народонаселение. А если ее нет, тогда что? Как? Если нет вообще. В мире. Или все-таки есть? Ибо как же это миру совсем без нее? И что же это такое — любовь, дал бы кто определение. Но не отвечает, продолжая мучить. Конечно, хочется. Но значит ли это, что если ее нет, то следует жить бобылем, ужинать и ложиться спать в одиночестве?

Наспишься еще. В гробу. А пока жив (над горной грядой зависает гряда облаков, выпуклых, что твои склоны), нужно чтобы кто-то сопел рядышком. Обязательно нужно спать вдвоем. И не только, кстати, спать.

Ольга. Долгими осенними вечерами, переходящими в бесконечные зимние ночи, мне важно твое присутствие, ибо даже диетическая телевизионная кашица кажется совершенно несъедобной без тебя. Уже не говоря о желании сходить в кино или в ресторан, наконец, съездить вместе в отпуск.

Особенно отвратительно есть в одиночестве. Пока готовишь, то еще ничего, вовлечен в процесс, но вот стол накрыт, сервирован; дальше — тишина. Даже если музыка или телевизор на полную громкость. Полная громкость лишний раз подчеркивает «одиночность» и неуют.

Есть, конечно, секрет — бутылка хорошего красного. Пока готовишь, разминаешься, прикладываешься время от времени к пузатому бокалу, так что трапезу встречаешь окончательно разогретым. И тогда уже и еда неважна, и все прочее человечество. Груда грязной посуды ждет завтрашнего пробуждения. Моешь ноги и ложишься спать. В полной уверенности, что на этот вечер удалось превратить одиночество в уединение.

Главное, чтобы в этот момент никто не позвонил. Иначе столь тщательно лелеемый настрой рушится в един миг. В един миг!

Тюлькубас — Бурное

(Расстояние — 3395 км, общее время в пути 2 д. 21 ч 25 мин.)

Раньше я не разделял «любовь» и «страсть», для меня они были едины. Позже понятия разошлись как «лево» и «право». Что же лучше для семейной жизни — равномерность спокойного сосуществования или бурный поток непредсказуемости? Кто знает, Ватсон, кто знает. В конце концов, мы же взрослые люди и понимаем, что этот остров необитаем. А ты сидишь на берегу, тебе тепло и скучно, и ты толстеешь, пухнешь не по дням, а по часам.

В «Бесах» наткнулся на рекомендации Варвары Петровны. Выпишу, а то потеряется.

«Не доводи до последней черты — и это первое правило в супружестве…»

Ага, плавали, знаем. Да только где она, «последняя черта», когда все начисто пишется, методом проб и ошибок, новых проб и новых ошибок.

У Джулиана Барнса, отобранного у Ольги, вычитал другой совет — совет старой женщины своей дочери, заплутавшей в браке. Та вопиет о покое и ясности — когда ж, наконец, настанет счастливый миг успокоения? А мудрая матрона вороном ей и ответствует: «Никогда».

Нет и не может быть в супружестве зоны покоя, когда все акценты и точки расставлены, покой лишь только снится, любой момент может оказаться для семейных отношений роковым. Мало ли какая коса найдет, мало ли какой камень подвернется.

Так что сиди и слушай, анализируй и не расслабляйся, продолжай вести наблюдения. Как некогда пел герой первого казахстанского боевика: «Следи за собой, будь осторожен…»

Бурное — Джамбул

(Расстояние — 3465 км, общее время в пути 2 д. 22 ч 43 мин.)

У Ольги горный профиль. Она любит танцевать и неплохо водит машину. За ней как за каменной. Супружество есть дружество: важно не бороться за первородство, но вовремя подставить плечо. Еще до того, как попросят. Для того чтобы не попросили.

Когда она вдруг заболела, я заволновался. Вызвал гражданке Украины скорую московскую помощь. Ольга была против, но особенно не сопротивлялась: силы иссякли. Через полтора часа приехали два нетрезвых обормота, спросили денег, «сколько не жалко». А не жалко, ибо покой покупали. От болезни откупались внезапной. К утру и прошло, жар спал вслед за волнением.

— А что будешь делать, если со мной приключится беда, если, например, я обезножу? — спрашиваю я.

— Во-первых, я связываю твои слова и отбрасываю далеко-далеко, чтобы не исполнилось! А во-вторых…

Важно, чтобы существовал человек, которому можно задавать такие вопросы. Хотя бы задавать. Раньше, не задумываясь («а во-вторых») отвечала, что немедленно отправит к родителям на Урал, теперь молчит. Что-то там себе думает: не поле же перейти. Не пюре в блендере приготовить.

Блендер, кстати, вместе покупали. Сразу после возвращения из Туниса. Подсели на овощные супы-пюре («все включено»), несколько раз честно пытались соответствовать. Еще пару раз Оля готовила молочные коктейли. В выходные, когда не надо рано вставать. Теперь стоит на холодильнике, пылится.