Хроники Ники (СИ) - Черри Линда

— Как ты это сделал? — в радостном удивлении спросила я.

— Деньги, связи и мое дьявольское обаяние! — загадочно произнес Иван, садясь рядом со мной и ставя бокалы на стол.

Не касаясь бокала, я наклонилась над ним и пригубила коктейль через трубочку, он оказался очень холодным и довольно крепким.

— У-у-у! Ты споить меня хочешь? — изумилась я.

— Просто хочу, чтобы ты успокоилась, ты какая-то встревоженная, что-то случилось? — мягко произнес Иван и вдруг погладил меня по плечу тыльной стороной ладони. А потом накрыл своей горячей рукой мои руки, нервно сжатые на коленях.

Он первый раз в жизни коснулся меня, и от этого касания у меня по коже будто пробежал крошечный разряд тока. Я посмотрела в его глаза, в них читался вопрос, он действительно хотел знать, что со мной. Он показался мне таким родным в этот момент, таким своим близким и понятным, совсем не то, что они — «Монстры», крутые и недосягаемые рок — звезды.

— Настя, зовет день рождения Стаса отмечать, это гитарист «МэМэ». Они сейчас отыграют и начнут праздновать, там, у себя в гримерке. Не знаю, как ее одну оставить, — нерешительно заговорила я.

— Она же со своим парнем? — уточнил Иван.

— Ну да, с Ильей, — ответила я.

— Чего переживать тогда, пусть себе празднуют. А тебе тут правда нравится? — недоверчиво оглядываясь по сторонам, проговорил Иван.

— Тут классно, ты что? — удивилась я, — Сам скоро увидишь. Сейчас концерт начнется, потом дискотека.

— Ник, ты только не обижайся, но, по-моему, это не клуб, а дыра. Я был в Москве прошлым летом, вот там рок — клубы, действительно крутые, — важно сказал Иван.

— Ну, мы не в Москве! И мне нравится музыка, которую тут играют, и нравятся «Монстры», ты просто должен их услышать, ты поймешь! — бурно запротестовала я, ощущая на себе расслабляющий эффект коктейля.

— Ладно, пойдем, послушаем твоих «Монстров», — милостиво согласился Иван.

И мы пошли в зал. «МэМэ» как раз начали играть первую песню, это была

«Forever Failure» группы Paradise Lost. Я взяла Ивана за руку и потянула его к самой сцене. Потрясающие звуки казалось, проникали в каждую клеточку моего тела. Я мотала головой в такт, стараясь впитать их в себя как можно больше, слиться с ними, дышать этой музыкой и удивительным голосом теперь уже знакомого мне Дани, скромного любителя лапши и кошек.

Народу в зале собралось очень много. Иван встал позади меня, чтобы оградить от напирающей толпы, и вдруг обняв меня обеими руками за талию, легко коснулся губами моих волос. Я снова почувствовала микроскопический удар тока от его прикосновения. Что же это такое? Может быть, действительно пора принять тот факт, что мы не просто друзья.

Я подалась назад и слегка оперлась на него. Иван в ответ прижался ко мне еще сильнее. И я, совсем осмелев, положила свои руки поверх его рук, и тихонько погладила его запястье. Иван опустил подбородок мне на плечо, и я чувствовала спиной его дыхание, и как напрягается и расслабляется его грудь под тонким джемпером. Я закрыла глаза, полностью отдавшись музыке и нахлынувшим чувствам. «Как же с ним хорошо!» — просто подумала я. Эта мысль будто выкристаллизовалась из ощущений, звуков и эмоций. Я не знала, люблю или нет, не знала, что будет дальше, но чувствовала себя рядом с ним словно птенец под крылом мамы птицы. Внезапно я, наконец, осознала насколько же он надежный, любящий, преданный и желанный. Да, желанный, иначе как объяснить то возбуждение, которое просыпалось во мне от его прикосновений. А еще, кроме проснувшегося желания меня охватила настоящая эйфория от того, что все происходит, так как мне хочется. Было настоящим счастьем осознавать, что я здесь не одна, и есть близкий мне человек кроме Насти, который способен разделить со мной наслаждение любимой музыкой.

Но оказалось, что на счет музыкальных предпочтений Ивана я все-таки ошибалась. Как только закончилась песня, он перестал меня обнимать, взял мою руку и, сказав прямо в ухо: «Пойдем, выйдем», потянул меня к выходу.

— Тебе что, не нравится? — заволновалась я, когда мы вышли в коридор.

— Честно, не очень, — поморщился Иван, — слишком тяжело для меня. И я не люблю такие голоса, это какое-то рычание, а не пение. Да и грустно как-то все! Весь этот «фрустрэйшон» и «темптэйшон» — просто разрыдаться и удавиться хочется. В общем, тоску навевает.

— Это же дум — метал, — возразила я, — и не тоску, а меланхолию. По-моему, они великолепны. Пойдем еще послушаем?

— А давай уйдем отсюда? — вдруг напористо сказал Иван.

Я никогда еще не слышала в его голосе столько решимости, и мне даже стало интересно, что будет, если я соглашусь. Но вдруг я вспомнила одну важную вещь:

— Хорошо. Давай, если тебе тут не нравится, можем уйти, но у меня одежда в гримерке у «Монстров», мы с Настей там, в шкафу повесили.

— Где эта гримерка? — строго хмыкнув, спросил Иван.

Я указала рукой на дверь за стойкой с билетами.

— Жди меня здесь, — сказал он и пошел в указанном направлении.

Я надеялась, что мимо пройдет Настя, чтобы я могла сказать ей, что ухожу с Иваном, но ее нигде не было видно, наверняка она тоже была у сцены, ведь там был ее Илья.

Я увидела, как Иван невозмутимо подошел к двери гримерки, распахнул ее, скрылся внутри, и уже через минуту вышел с моей курткой в руках.

— Как тебе это все удается? — с восторгом воскликнула я, когда он галантно помог мне надеть куртку.

— А что такого? — удивился Иван.

— Ну, ты вошел в секретное помещение, залез в их шкаф, — ответила я.

— Да, прямо ограбление века! — усмехнулся Иван.

Когда мы подошли к выходу, охранник посмотрел на нас удивленно и спросил:

— Насовсем?

— Навсегда! — отрапортовал Иван, беря меня за руку и выходя из «Саббата».

— Не факт, — пробурчала я себе под нос, покорно следуя за ним.

Дверь за нами захлопнулась, и мы остались с Иваном вдвоем, под козырьком на крыльце клуба, слабо освещенном тусклым светом фонаря. Была уже глубокая ночь, а погода стояла сумасшедшая. Казалось, что вокруг разверзся ад. Внезапно наступившая оттепель растапливала снежные сугробы, и они превращались в многочисленные потоки грязной талой воды, ручейками струившейся по асфальту. С неба лил сплошной стеной ледяной дождь вперемешку со снегом. Кругом стояла темнота, шелестели струи воды, крупные холодные капли барабанили по крышам и оконным отливам окрестных домов. Глотнув сырого пронизывающего насквозь ветра, я нерешительно спросила:

— Ну, что будем делать?

Вместо ответа Иван сделал шаг в мою сторону, положил руку мне на плечо и вдруг поцеловал меня. Я вздрогнула от неожиданности, и чуть было не оттолкнула его, но прикосновения его губ были такими завораживающими, что я в следующий миг даже удивилась, почему мы раньше этого не делали. Было ощущение, словно это не первый наш в жизни поцелуй, а воссоединение после долгой разлуки. Я вдруг поняла, что зря все это время боялась себе признаться, что чувствую к Ивану нечто большее, чем простая дружеская симпатия. Все, что я раньше представляла и придумывала о любви, в один миг затуманилось и померкло под расплывчатым светом фонаря. Смутные полустертые детские фантазии о романтике затмило абсолютно живое ощущение близости.

Вдруг из темноты послышались чей-то смех и одобрительные пьяные возгласы, что-то типа: «У-у! Давай-давай!!!»

Прекратив целоваться, мы с Иваном посмотрели в сторону, откуда шли крики, не увидели ничего, кроме двух-трех темных силуэтов и пары огоньков зажженных сигарет, я рассмеялась.

— Нам пора! — тихо произнес Иван, и, взяв меня за руку, сделал решительный шаг с крыльца «Саббата» в холодную мглу ночи.

Мы шли, держась за руки как дети, под потоками дождя и мокрого снега, останавливаясь под козырьком почти каждого подъезда, чтобы вновь и вновь целовать друг друга и сжимать в объятиях, словно мы открыли неисчерпаемый клад, или волшебный сосуд полный необузданной дикой энергии. Студеный злой ветер и вода, льющаяся с неба, заставляли нас опомниться и идти вперед, но нас притягивало друг к другу, как магнитом, и все повторялось снова.