Научи меня (СИ) - "ViktoryVerlac"

” — Перестань уже обманывать себя, Сангстер… Тебе никуда не деться от своей жизни. Неужели любовь стоит того, чтобы навсегда забыть про карьеру, отсидеть в тюрьме и после всю жизнь терпеть грязные сплетни о твоём поступке. Ты будешь уничтожен», — проговорил внутри себя актёр, выпив залпом очередной стакан крепкого бурбона.

Актёр две недели не выходил из запоя, зная, что ему предстоит испытать. Томас не хотел видеть Лору и поэтому полностью игнорировал общение с ней, а тем более и встречи. Сангстер сменил номер, не выходил в социальные сети и практически не покидал дом. Он надеялся, что ему не придётся объясняться с девушкой и она сама поймёт, что их отношений больше нет. Что он её бросил. Он надеялся, что она будет так думать.

Горькая жидкость уже в который раз обжигала его горло и согревала тело, полностью лишая его равновесия. Однако, постепенно Томас перестал употреблять алкоголь и сосредоточился на своей предстоящей роли, изучая текст сценария, вживаясь в роль. Томас умел это лучше всего, полностью покидая реальный мир и отключая свои мысли, перевоплощаясь в совершенно другого человека. Так было гораздо лучше — переродиться в совершенно новое мышление и стремление в жизни.

Репетиции, подготовка к съёмкам, которые шли до поздней ночи с самого утра отвлекали актёра от реальности, которая была сурова. Он был рад тому, что ещё пока никто не знает о его отношениях с несовершеннолетней и притом с совершенно обычной девушкой, имеющей не самое лучшее прошлое, да и настоящее. Сангстер был готов разорвать себя на мелкие кусочки за такие мысли, но он прекрасно осознавал, что эти мысли правдивы, может поэтому ему было не так тяжело.

Но что на счёт Лоры? Было ли ей так легко как Томасу? Глупая догадка, ведь этого не было. Похороны матери стали для неё огромной ямой в жизни, ведь это она запомнит на всю оставшуюся жизнь, особенно то, что не попрощалась с ней должным образом и не дослушала маму до конца, а ведь она хотела попросить прощения. У них был шанс начать все сначала, хоть и на короткое время, но это время стало бы счастливым для Лоралин. Боль, совесть, признание вины, отрицание происходящего и принятия стали очередными стадиями за этот месяц, которые ходили по кругу, сменяя друг друга несколько раз за один лишь день. Было тяжело при таких обстоятельствах вливаться в учёбу, ведь как бы плохо не было, нужно было закончить школу, а до её конца осталось лишь несколько месяцев. Но самое ужасное в это время было то, что Томаса не было рядом. А ведь он так был нужен ей в этот ужасный период жизни. Он пропал, словно никогда его и не было в Её жизни, словно она выдумала все эти моменты с ним, которые стали для неё самыми светлыми и насыщенными. Чем же она заслужила, чтобы её сердце познало столько боли и горечи лишь за шестнадцать лет жизни? Слишком много вопросов, но не на один из них нельзя было получить ответа, поскольку никто не знал истины, как и она сама.

Дни тянулись медленно, словно старая пластинка не могла доиграть свою песню, такую нудную и долгую. Мысли о том, что с Томасом случилась беда, поэтому он не приезжал, не звонил и не писал ей, развеялись, как только Эйдан сообщил, что видел актёра в кафе в компании какой-то девушки, которая явно была старше Лоры и имела более высокий статус в обществе. И что же было с Лорой после этого? Ничего. Ни одна слеза не скатилась по Её щеке, узнав это. Стало почему-то как-то легче… Может потому, что Томас был в порядке. Какая же она наивная и глупая, что верила в счастливое будущее рядом с Сангстером. Достойна ли она была этого? Вряд-ли.

Угнетение собственной личности, вот. что ощущала Грейс, сидя на подоконнике в своей комнате, глядя на то, как постепенно темнеет небо, окутывая Лондон в свои тёмные объятия, покрывая город сумеречной пеленой под звуки проливного дождя. Чашка горячего чая маленьких женских руках согревало все тело до самых костей и придавало умиротворение в тёмной комнате. Лишь тусклый свет фонаря проникал сюда, освещая помещение. Мысли были пусты, но в тоже время запутаны и энергичны, однако они не приносили дискомфорта, как это было в прежние дни.

— Лора, ты не спишь?

Полоска яркого света проникла в комнату вместе с мужской тенью, а которая стала приближаться, пока не пропала вовсе. Девушка повернула голову в сторону парня, сделав это неторопливо. Вопрос Эйдана остался без ответа, ведь особого смысла не было отвечать на него. Все было видно, а то что зримо, объяснению не всегда подлежит.

Эйдан стал для неё опекуном, который заботился о ней и был рядом все это время. Он был настоящим другом, ведь не оставил Лору одну в этом аду, который так резко и столь же несправедливо ворвался в жизнь девушки. Все же она была благодарна другу, что тот не оставил Её, не бросил на произвол судьбы, взял на себя ответственность за неё. Это был самый настоящий друг, который не оставил её одну в трудную минуту.

Постепенно девушка приходила в себя и когда это наконец свершилось, то она поняла, что ей нужно увидеть Томаса. Все же она не заслуживает такого отношения к себе с его стороны. Они должны поговорить и все решить вместе. Вот только приехав в его загородный дом, где прошли и самые счастливые мгновения, она не добилась своего. Дом был выставлен на продажу. Табличка долго не могла оторвать внимания девушки от себя, но стоять и надеяться здесь было бессмысленно и столь же нелепо.

***

Месяц назад…

Томас внимательно смотрел на Питера, не зная, что он хочет ему сказать. И лучше бы не знал, ведь это явно ему не понравится.

— Томас, ты должен бросить свою малолетку. Уже начинают ползти слухи, о том, что Томас Сангстер — педофил.

Голос мужчины звучал скорей печально и устало, чем строго и недовольно. Питер понимал, что Томас слишком заигрался, что верит уже в какую-то любовь. Как же он глуп и наивен теперь в его глазах. Сам же Сангстер впал в ступор о услышанного, не веря в происходящее. Как-то машинально он начал судорожно бегать глазами по помещению ресторана в котором они сидели. Все же не зря Питер выбрал именно дальний столик.

— О чем ты говоришь? — спросил актёр, заметно нахмурившись.

— Говорю, если не бросишь Лору, потеряешь карьеру и сядешь тюрьму, возможно нам удастся выиграть суд, но увы, про карьеру можешь забыть, — ответил мужчина, вздохнув и покачав головой. — Подумай, Сангстер, стоит ли девица того, чтобы отказаться от всего того, что имеешь? Думаешь она будет с тобой, когда тебя будут поливать грязью в обществе. Судя по её прошлому, она просто уйдёт и все, а может ещё и в известность выйдет, рассказав вашу историю, ещё и красок добавить. Томас, ну ты же не глупый, думай головой, а не чем-то другим.

Рот Томаса лишь приоткрылся, но так он ничего и не ответил на слова друга. Да и что отвечать? Что он не прав? Может, что все совершенно по другому? Что она не такая и любит его? Он не мог врать самому себе, ведь Питер прав. Полностью прав и спорить тут не о чем. Ноги Сангстера сами вывели его из ресторана и направили домой. Лора… Неужели это все явь, а не очередной сплошной кошмар? Лучше бы все это оказалось сном, но увы, это реальность. Томас винил лишь себя во всем. Почему он просто не прекратил с ней общение после той аварии? Отдал бы браслет и дело с концом, но нет, потянуло же его на приключения.

***

Почему? Почему Лора пошла не домой? Она, не зная зачем, поехала именно в тот безлюдный парк, где прежде они с Томасом гуляли. Девушка помнила его восхищения об этом месте, хоть оно было обычным и таких мест полно, по пальцам не пересчитать, но это любимый парк Томаса и почему-то ей казалось, что он здесь. Он может быть здесь. И зачем же она ищет его? Если он не ищет с ней встреч, не пишет, не звонит, то зачем все это. Бежать за любовью это глупо, но столь же правильно. Лоралин любила Томаса и сейчас без него мир снова приобрёл лишь серые краски. Он был ей нужен, как никогда нужен и Эйдан этого не заменит, как бы не старался, как бы того не хотела сама Лора.

Девушка не спеша шла по каменистой заросшей тропинке вдоль увядших деревьев. Парк был пустым, пропитанным холодом и сыростью, впрочем как и весь Лондон, но здесь это было чем-то особенным и необыкновенным. Холодный воздух, несущий лишь аромат завядшей листвы, по-своему согревал девушку, не физически, а духовно. Осматривая территорию, в её голове снова была та злосчастная очень, когда они впервые встретились. Эта встреча была особенной и запомнится на всю жизнь, и никакие причины не изменят этого факта.