Радуйтесь! - Н. Голдовская

Мы не можем сказать о Христе, что Он – Человек. Нет, Он Бог. Но мы говорим о Нем не как о Боге – чистейшем Духе, а именно как о Богочеловеке. «Слово стало плотью», – читаем в Евангелии от Иоанна.

–  А без воплощения Христа нельзя было обойтись?

– Так ставить вопрос мы, конечно, тоже можем. Сугубо по-человечески. Но не так определил Бог. Это Его решение. А все, что исходит от Него, является высшей премудростью и единственно необходимым нам.

Мне вспоминаются слова блаженного Августина. Он тоже вдумывался в тайну Боговоплощения. И в какой-то момент воскликнул примерно так: «Господи! По Своему всемогуществу Ты мог бы создать миры больше, чем этот. По Своей благости Ты мог бы дать человеку бытие еще выше, природу – совершеннее. Но когда вдумаюсь в тайну Твоего воплощения, снисхождения на землю, то не нахожу ничего премудрее».

Блаженный Августин имел в виду отношения Бога и человека. Подобное лечится подобным. Падший, греховный человек не мог бы восстановиться иными средствами. Ему нужно было то врачевание, которые он мог принять. И Бог нас восстанавливает через нашу природу, соединив ее – с Собою. Заново творит, открывает нам перспективы иной жизни.

–  Где нет страдания и смерти?

– Посмотри, как святые отцы просто объясняют, что такое смерть – конечный результат наших страданий. Физическая смерть – это отделение души от тела. А смерть духовная – отделение благодати от нашей души.

Видишь, высшее (душа) может существовать само по себе. А низшее (тело) без высшего не существует. Вот как просто. И путь восстановления человека тоже так идет: сначала нужно соблюсти свою душу, сделать ее разумной, живущей по образу и подобию Божию. И тогда Дух Святой всевает в нее силу Божию. Обожаясь, человек становится прямым наследником вечной жизни.

1998 год

...

Газета к празднику готовится примерно месяц. И вот как-то мы встретились с отцом Георгием в конце ноября. Поговорили, а потом я сказала:

–  Батюшка, поздравляю с Рождеством Христовым!

–  Ой, как хорошо издалека поцеловать ясли Христовы, поклониться Спасителю! – отозвался отец Георгий. – Пойдем, как мудрые волхвы, путешествовать заранее!

Блаженны нищие духом

Даже те, кто ничего не знает о христианстве, слышали эту заповедь Христа. И порой возмущались. Ведь некоторые воспринимают нищету духовную как скудоумие. Или считают, что нищие духом – бомжи.

– Здесь одно и то же слово «нищие» употребляется по отношению к разным категориям людей, – начинает объяснять отец Георгий. – Все-таки бомж – это тот, кто обнищал в силу личного нерадения или не нашел, где ему применить себя. Можно бесконечно говорить о том, почему у него не сложился жизненный путь и он не смог создать себе нормальные условия. Это социальная проблема. Причины ее кроются в самом человеке.

Сегодня я входил в храм и увидел: с протянутой рукой стоят люди, которые не выглядят нищими. Один – в кожаной курточке, другой – высокий, дородный мужчина, видно, что он мог бы работать.

–  Такое внешнее благополучие «нищих» часто смущает.

– Храм всех принимает под свою сень. Сердца тех, кто идет сюда, расположены к милости Божией. Мы хотим, чтобы Господь простил нас и

принял в Свои отеческие объятия. Каждый входит в храм и чувствует, что попал в иной мир, потому что здесь – Небо на земле. Эта святыня дана нам Богом, чтобы нас к Нему поднять.

Почему перед нищим, просящим милостыню, рука невольно тянется в карман? Почему хочется ему помочь? Да потому, что сейчас, через какие-то секунды, я сам войду в церковь и стану перед Богом, Который от избытка Своей полноты и любви дал мне бытие, жизнь, разум, бессмертную душу. Я предстану перед Ним и увижу, что не оправдал того великого доверия, которое Он мне являет каждую минуту, каждую секунду.

Я не знаю, кто бы мог переступить порог храма и стать перед лицом Божиим с чувством собственного достоинства? Скорее всего, все мы чувствуем именно недостоинство. И тут вплотную подходим к вопросу о духовной нищете, которую переживаем в сердце как свое несоответствие той высоте, тому духовному предназначению, которое Бог нам дал по Своей неизъяснимой любви.

–  А мы – и надежд не оправдали, и плодов не принесли?

– Человек является вершиной, венцом, царем всего творения Божия. Он образ и подобие Божие. И это настолько велико, что не вмещается в людские понятия!

У каждого человека есть совесть – совокупность вестей, знаний о самом себе. Наше духовное познание может быть очень глубоко, и никто, как сказано в Священном Писании, не может знать души другого – только сам человек и дух, который живет в нем.

Такая же аналогия существует в отношении Бога: никто не может постичь глубин Его природы, кроме Духа Божия, Который открывает ее нам.

Совесть наша является живым органом. И как в теле какой-то орган может засориться оттого, что мы неумеренно, неразумно проводим жизнь или употребляем в пищу плохие продукты, так и совесть может быть загрязнена, окаменена, осквернена, сожжена. Но если она не потеряла живой возможности функционировать, то всегда ставит человека перед духовными реалиями.

–  Иными словами, перед его собственной духовной нищетой? – Духовная нищета – это способность человека себя увидеть таким, как есть: живущим в земной плоскости, имеющим чисто земное измерение мыслей – и вдруг в какой-то момент поставленным перед неизреченной полнотой бытия, перед Самим Творцом. Как ты будешь себя чувствовать?

–  Как пылинка.

– Конечно. Хочу поделиться чувством, которое возникло у меня, когда я летел на самолете. Был ясный день. Матушка-земля смутно мелькала внизу в уменьшенных масштабах. А над головой была такая глубина, что взгляд там терялся и невольно цеплялся за землю.

Вдруг мы подлетели к морю. Земля уплыла из-под нас, самолет ушел в голубую бездну. Появилось страшное потрясение, ощущение, что вот ты, пылинка, входишь в эту неизреченную космическую глубину. Сейчас ветер дунет – и тебя унесет, ты растворишься.

–  Скажите, а такое ощущение себя как ничтожества не унижает человека?

– Люди, нищие телесно, физически, несут на себе печать униженности. Хотя они и пользуется вниманием, заботой, но в душе переживают. И многие очень щепетильны в этом отношении.

Но нищета духовная – другой природы. Она как бы переплавляет человека, открывает ему реальность иного мира, который недоступен нашим пяти чувствам. Человек ощущает себя искоркой перед необъятной полнотой Божией. И если Полнота скажет: «Ты не Мое, а случайное явление», – то от этого потеряешься.

Но Она говорит: «Ты Мое, родное, тебе тоже дано быть единством Бытия». А сам-то ты понимаешь, что этому не соответствуешь. И только осознание, переживание духовной нищеты помогает человеку войти в Полноту. Границу Ее не переступишь, если в тебе не будет чувства, что перед тобой – Величайшая Святыня.

–  Стало быть, нищета духовная – это не только реальная самооценка, но и как бы отношение к Богу и миру? И сформулировано это в Заповедях блаженства?

– Заповеди блаженства неповторимы, их нет ни в одной другой религии. Они так же необычайны, как необычайно все Евангелие Христа. Ключом к его пониманию и являются Заповеди блаженства.

И первая из них – о духовной нищете. Чтобы понять Евангелие, достаточно пережить, что такое – нищие духом.

Господь Всеблагой, Всесовершенный умалил Себя, чтобы стать доступным маленькой частичке – человеку. Это не мог сделать никто, кроме Самого Бога, Который сказал: «Научитесь от Меня: Я кроток и смирен сердцем» (Мф. 11. 29). И это Его свойство поражает нас даже больше, чем всемогущество.

Это, по-моему, одна из самых больших христианских тайн, которая являет Бога миру. И не только Его Самого, но и те пути, которые Он предначертал Своему творению. Мы можем осуществить свое предназначение только тогда, когда тоже как бы умалимся и дадим возможность другому проявлять себя – Богу или человеку.

Тут заключена величайшая тайна бытия, которую Евангелие нам проповедует как духовную нищету. Оно показывает нам начало путей в Вечность, где мы найдем полноту и завершенность. Но если не искать эти пути уже сейчас на земле, то человек оказывается вне сферы Божественной полноты.

1997 год

...

На службе читали отрывок из Евангелия от Луки:

–  И шло за Ним великое множество народа и женщин, которые плакали и рыдали о Нем. Иисус же, обратившись, сказал: «Дщери Иерусалимские! Не плачьте обо Мне, но плачьте о себе и о детях ваших… Ибо если с зеленеющим деревом это делают, то с сухим что будет?» (23. 27–28, 31). А потом отец Георгий сказал:

–  Нам надо выплакать наших детей…