Между мажором и бандитом - Бетти Алая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ну ты и свинья! — восклицаю, не отпуская Ритусю из рук.
А Ромыч остается стоять с открытым ртом. Он всегда скуп на эмоции, но сейчас восторг так и рвется из его приоткрытых губ.
— Что скажешь, друг? — беру девочку за плечи и выдвигаю вперед, демонстрируя полупрозрачное платье, аппетитно облегающее нашу малышку.
Ее сосочки уже топорщатся. Чувствует ведь, насколько сексуальна.
— Это… что-то… — хрипит Ромыч, не в силах поднять челюсть.
Усаживаем малышку в машину, затем грузим покупки в багажник. Чувствую себя до одури счастливым. Мне часто приходилось покупать девчонкам шмот, но в этот раз все иначе. Для такой умницы и скромницы, как Рита, хочется весь мир к ногам швырнуть. Наша сладкая малышка.
— Ты все разрулил с парком? — спрашиваю друга.
— Да, — Фролов довольно скалится, — достал черную карту дня. Вантос нас проведет.
— Ритусик, — хитро рассматриваю девчонку в зеркало заднего вида, — сегодня ты наконец-то от души покатаешься на каруселях и налопаешься сахарной ваты. А потом мы тебя как следует выдерем.
— Ночь будет длинная, девочка, — продолжает Фролов, — мы все твои щелочки испробуем раз за разом. Ты ведь тащишься от этого?
Не выдерживаю и облизываюсь. Хочется залезть к девчонке на заднее сидение, усадить на себя, задрать это восхитительное платьице и освободиться от безумного возбуждения. И в определенный момент настолько тону в желании, что чуть не выезжаю на встречку. В норму меня приводит громкий визг Ритусика и сигналы мчащихся рядом машин.
— Бля, Шевцов! — ругается Ромыч, — угробить нас решил?! Рита, ты в норме?
— Д-да, — лепечет испуганно, тараща свои огромные глазищи.
Внезапно неистово взрывается мой мобильный. Папаша звонит. Отклоняю.
— Пошел он, — рычу.
— Отец? — спрашивает Фролов.
Киваю.
— Опять что-то со своей шлюхой придумал. Видимо, как лишить меня наследства.
— Он у тебя хотя бы трезвый, — усмехается Ромыч, — большую часть времени.
— И то верно, — крепко сжимаю руль, затем гляжу на девчонку.
Меня сразу отпускает, а на душе сияет солнце. Такое же яркое, как и Рита. Какая же прелесть! Мы паркуемся у огромного парка аттракционов, затем выходим. Малышка щемится, стесняется. Притягиваю ее к себе.
— Ты самая красивая девочка, пожалуйста, прекрати скромничать, — понижаю голос, — а то выебу прямо в машине.
— Грубо, — она отворачивается, краснея.
— Тебе же нравится грубо, — шепчу на сладкое ушко.
— Погнали, — Фролов по-хозяйски забирает в свои объятия девушку и долго, жадно целует в губы.
Чувствую легкую колющую ревность, сменяющуюся пониманием, что буду бороться за эту девочку, если придется. Но в глубине души я уверен, что друг не станет добиваться ее подлостью, так что все решения за малышкой.
До обеда мы катаемся на аттракционах. Сам я давно уже так не развлекался. Благодаря черному билету, у нас есть доступ во все возможные павильоны. Фролов все расходы берет на себя, хотя это немного злит. Так хочется все сбережения потратить на наше чудо. Так Риту называет друг. Это даже мило.
И когда мы обходим примерно половину парка, малышка начинает хромать. Но храбрится и не выдает того, что новой обувью уже натерла нежные ножки. Хочу их все облизать. Да бля… что со мной?
— В чем дело? — Фролов останавливается и грозно глядит в глаза девушки.
— Н-ничего, — она прячет взгляд.
Подводим ее к ближайшему фонтану и усаживаем. Беру нежную ножку и осматриваю пальчики. Большой и мизинец распухли. Качаю головой понимая, что дальнейшие развлечения под угрозой. Если только не…
— У тебя есть пластырь? — спрашиваю у Ромыча.
— Откуда, — сокрушается он, затем присаживается рядом со мной и касается нежной девчачьей пяточки.
— Ауч, — морщится Ритусик.
— Аккуратнее можно? — наезжаю на Фролова, — животное.
— Чо вякнул? — рыкнул друг.
Между нами стремительно растет грозовая туча.
— Ребят, может, просто пойти в ближайшую аптеку? Я куплю пластырь, — лепечет девочка.
— Тцц, — цокает языком Ромыч, — никаких куплю. Сейчас сбегаю сам.
Когда он исчезает в толпе, я сажусь рядом и сгребаю малышку в охапку.
— Очень больно? Зачем терпишь?
Она прижимается ко мне личиком.
— Давай посидим так немного, — просит меня, — с тобой так спокойно Лёш.
— Хорошо, — крепче прижимаю наше чудо к себе.
Столько нежности в этих касаниях. Я готов рвать и убивать за эту девочку. Такое чувство, что ее случайное появление в нашей постели были предопределено свыше. Глажу ее по голове, как вдруг к нам побегает девчонка. По-моему, я ее уже где-то видел…
— Ритка?! — орет она, — это ты что ли?!
— Стася? — малышка отшатывается и испуганно смотрит на наглую рыжую вторженку.
Рома.
Черт! Как мы так облажались? По себе знаю, какая херня эти мозоли. Бегу сквозь яркую толпу прямо к ближайшей аптеке. Твою ж мать, очередь. Иду в соседнюю, там тоже толпа. Ни на миг не хочу бросать своего ангелочка с огромными голубыми глазами. Рита… Маргарита. Прям цветочек. Давлю лыбу, понимая, что реально втюрился.
И вот, подходит очередь. Скупаю самые дорогие тонкие пластыри и бегу назад. Подхожу к фонтану и вижу рыжую девчонку. Она стоит, уперев руки в бока и выговаривает нашей девочке.
— Стася, я…
— Да я места себе не заходила! — верещит та, — ты как с пары исчезла, так я тебя не видела. На телефон не отвечаешь…
— Прости, — опускает глазки Рита.
— Ты не обязана ни перед кем отчитываться, — Шевцов не спускает разъяренного взгляда с девчонки.
Та отшатывается.
— Ты с ним… вы что, пара? — таращит глазюки.
— Какие-то проблемы? — мажор встает и нависает над девчонкой.
— Н-нет, — почти шепчет рыжая, делая шаг назад, — просто Рита хорошая девушка, Алекс! Ты ее испортишь…
— Мы знакомы, чтобы ты называла меня по имени? — ледяным тоном спрашивает он.
Я не узнаю всегда улыбчивого и до отвращения вежливого Шевцова. Он даже к своим бывшим всегда достаточно лоялен. А сейчас буквально пышет отвращением и злостью. Улыбаюсь, с довольной миной наблюдая за разворачивающейся драмой. Только попкорна не хватает.
— Алекс, не надо, — Рита берет его за руку, — Стась, прости меня. Мы обязательно поговорим на занятиях.
— Ладно. Помни, что с понедельника начинается сессия.
— Знаю.
Рыжая разворачивается, и я с трудом успеваю спрятаться за деревом. На лице подружки нашей девочки читается самая настоящая ярость. Как бы дерьма какого не сотворила. Нужно будет присматривать за ней.
— Подружки у тебя, девочка, не сахар. Ты бы с
