Чума на оба ваши дома - Сюзанна Грегори

— Мастер Уилсон и профессора Майкл-хауза, — начал он церемонно. — Как епископ этого диоцеза, я имею право расследовать странные события прошлой ночи. Должен вам сказать, что я отнюдь не удовлетворен теми объяснениями, которые сейчас получил. — Он помолчал, разглядывая свой перстень с печатью. — Грядут трудные времена для святой церкви и для университета. Смертоносный мор опустошает страну, и еще прежде Рождества он может быть здесь, а отношения между церковью и народом далеки от идеальных. Ни университет, ни колледж не могут позволить себе быть замешанными в скандалы. Злополучная смерть мастера Бабингтона и без того уже нанесла урон и тому, и другому. Нельзя допустить еще одного неприятного происшествия, если вы хотите, чтобы ваш колледж удержался на плаву. Итак, два члена коллегии были убиты — возможно, кем-то из своих, хотя я не желаю гадать, кто мог совершить это гнусное преступление. Колледж обыскали, но ничего не нашли. У всех коммонеров, студентов и слуг имеются алиби — если предположить, что брат Пол был убит во время обеда или после него. Коммонеры находились все вместе, и каждый может поручиться за остальных. Поскольку регулярные занятия еще не начались, студентов в колледже пока всего пятнадцать, и все они, как и коммонеры, могут подтвердить алиби друг друга. Слуги трудились всю ночь напролет, и любая недостающая пара рук была бы немедленно замечена. После пира все они, усталые, отправились спать, и достойная мистрис Агата, которой не давала сомкнуть глаз горюющая горожанка, клянется, что из комнат прислуги никто не выходил до самого утра, пока их не разбудил управляющий. Значит, остаются только профессора. Пожалуйста, поймите, я никого не обвиняю, но каждому из вас придется рассказать мне, где и с кем вы были прошлой ночью. Мастер Уилсон, может быть, вы подадите пример и начнете первым?

— Я? — опешил Уилсон. — Но я же мастер, я…

— Ваши перемещения, мастер Уилсон, — произнес епископ холодно.

Уилсон некоторое время сопел, а епископ ждал, точно змея, обвившая свою жертву тугими кольцами, когда он начнет.

— После того как доктор Бартоломью сообщил нам, что Август мертв, я счел неподобающим долее присутствовать на пиру. Отец Уильям, мастер Элкот и мастер Суинфорд ушли вместе со мной. Бартоломью с братом Майклом удалились ранее, а мастер Абиньи остался, несмотря на мое неодобрение. — Глаза Уилсона сверкнули злорадством от возможности выразить свое осуждение в присутствии епископа.

— Напротив, мастер Уилсон, — вкрадчиво вмешался епископ. — Надеюсь, что вы одобрили этот поступок. Ведь вы, по всей видимости, намеревались оставить студентов в зале наедине с неограниченным количеством вина, притом что ранее в тот же день едва не разгорелись беспорядки. Я счел бы намерение оставить профессора приглядывать за студентами проявлением дальновидности. Почему вы не прервали обед?

Бартоломью подавил улыбку. Он знал, что многие студенты недолюбливают Уилсона, и обилием вина тот пытался завоевать их расположение. Он не захотел потерять его, закончив пир, когда студенты еще гуляли вовсю.

Мастер несколько раз открывал и закрывал рот, пока не вмешался Суинфорд.

— Мы обсуждали такую возможность, ваше преосвященство. И решили, что Август не желал бы, чтобы столь радостный праздник преждевременно завершился из-за него.

Епископ внимательно посмотрел на Суинфорда, прежде чем вновь обратиться к Уилсону.

— И что же вы делали после того, как покинули зал, мастер Уилсон? — продолжил он.

— Я отправился вместе с мастером Элкотом в нашу комнату. Я только сегодня перебрался в комнату мастера; прошлую ночь я провел в своей старой комнате. Мы немного поговорили об Августе, а потом отошли ко сну.

— Вы подтвердите слова мастера Уилсона? — спросил епископ Элкота.

Суетливый маленький человечек кивнул; в этот миг он походил на курицу еще больше обычного.

— Да, мы говорили, пока не догорела свеча, а потом легли спать. Ни один из нас не выходил и не просыпался до следующего утра.

— Отец Элфрит?

— Я вышел из зала и направился прямиком в комнату Августа, где оставался всю ночь. В какой-то миг я услышал шум и вышел взглянуть на брата Пола — он был болен. Он спал, а все остальные коммонеры еще не пришли. Я вернулся к своим молитвам, потом меня ударили по голове сзади. Я ничего не слышал и не видел. Следующее, что я помню, — как мне помогает подняться доктор Бартоломью.

— Мастер Суинфорд?

— Я вышел из зала с отцом Уильямом, мастером Элкотом и Уилсоном. По пути я видел брата Майкла и доктора Бартоломью; они шли по двору к своему крыльцу. Я отправился к себе и улегся спать. Боюсь, алиби у меня нет, потому что я живу один в комнате, — заключил он с виноватой улыбкой.

— Кто еще живет на одной лестнице с вами? — осведомился епископ.

— Отец Уильям этажом ниже.

— Святой отец, расскажите мне о своих передвижениях.

— Я покинул зал и пошел прямо в свою комнату. Немного погодя я увидел, как мастер Суинфорд поднялся мимо меня к себе. Я делю комнату еще с тремя братьями по ордену, студентами, которые ушли с обеда в одно время со мной. Мы вчетвером всю ночь молились за душу Августа, как и отец Элфрит.

— Если бы мастер Суинфорд ночью выходил из своей комнаты, вы бы услышали?

— Думаю, да, ваше преосвященство, — отвечал Уильям после мимолетного размышления. — Ночью было очень жарко. Мы не хотели, чтобы наши голоса потревожили чей-нибудь сон, и потому ставни у нас были закрыты, но дверь мы оставили открытой, чтобы было не так душно. Уверен, мы услышали бы, если мастер Суинфорд спускался по лестнице.

— Вот вам и алиби, мастер Суинфорд, — заметил епископ. — Доктор Бартоломью, а вы где были?

— Я вернулся в свою комнату, заглянул к кузнецу… Он сломал ногу в давке у ворот, — торопливо добавил врач, видя, как поползли вверх брови епископа. — Мне хотелось спать, и я сразу заснул. Когда вернулся Жиль, не знаю. Проснулся я еще затемно, заметил свет в комнате Августа и пошел предложить отцу Элфриту сменить его. Кто-то напал на меня и столкнул с лестницы. Когда я стал искать его, то не нашел никаких следов, а потом обнаружил, что тело, которое лежало на полу и которое я принял за тело Августа, на самом деле принадлежит отцу Элфриту. Август исчез.

— Значит, никто не может подтвердить, где вы были всю ночь? — спросил епископ.

Бартоломью покачал головой и увидел, как Уилсон и Элкот обменялись самодовольными взглядами.

— Брат Майкл? — спросил епископ.

Майкл пожал плечами.

— У меня, как и у нашего врача, нет алиби. К крыльцу мы подошли вместе. Я видел, как он заглянул к тому отвратительному человеку со сломанной ногой, а потом ушел к себе в комнату. Я поднялся наверх. Мои соседи наслаждались превосходным вином мастера Уилсона в зале, и сегодняшний рассвет застал их все там же. Эту ночь я провел один.

— Ну и вы, мастер Абиньи. Что вы нам скажете?

— Я оставался в компании двух соседей Майкла и остальных студентов, пока не напился и не заснул, — жизнерадостно заявил Абиньи, не замечая разъяренного взгляда Уилсона. — Эти самые два бенедиктинца оторвались от возлияний и отвели меня в комнату, а потом я ничего не помню до тех пор, пока меня не разбудил Александр с историей о пропадающих телах и убийствах.

Он лениво развалился на скамье, и Бартоломью понял, что это представление было тщательно разыграно с таким расчетом, чтобы разозлить Уилсона как можно сильнее.

— Давайте подведем итоги, — заключил епископ, словно не заметив выходки Абиньи. — Действия всех членов коллегии можно подтвердить, за исключением Бартоломью, Элфрита и Майкла. Элфрит не мог сам себя ударить по голове сзади, а Бартоломью видел его лежащим на полу до того, как на него напали.

— Итак, у нас остается загадка. Нет сомнения, что было совершено злодеяние и два человека погибли. Мне с трудом верится, чтобы доктор Бартоломью мог принять живого человека за мертвеца, но такое случается, в особенности если учесть обилие превосходных вин. — Он поднял руку, предупреждая возражения, которые Бартоломью уже собрался высказать. Накануне вечером он почти ничего не пил — главным образом, потому что не считал воцарение Уилсона на месте сэра Джона хорошим поводом для празднества. — Август, живой или мертвый, пропал. Возможно, мы так никогда и не узнаем, виновен он в убийстве или нет. С этим делом во что бы то ни стало необходимо покончить как можно быстрее. Ни ваш колледж, ни университет не могут позволить себе, чтобы распространялись толки о пропадающих трупах и убийствах. Вы знаете, что может произойти: состоятельные семьи откажутся посылать сюда своих сыновей, и в конечном итоге университет прекратит свое существование.

Бартоломью бросил взгляд на Элфрита, который сидел рядом с ним; в памяти всплыли отголоски их недавнего разговора. Возможно, Элфрит прав и все это — происки конкурентов, пытающихся подорвать устои университета.