Городищенский дневник. Записки деревенского обывателя - Елена Свешник

05.08.

О внезапно начавшейся в современной России «охоте на ведьм», или о пресловутом сотрудничестве интеллигенции с властью

Продавали – веселились, подсчитали – прослезились.

Когда мой, бывший теперь, муж в самом конце 1991 года при первой возможности выехал в Великобританию, осуществив тем самым свою заветную мечту: послать подальше «совок» и свалить – все окружающие считали это величайшим благом, и моя поездка туда к нему преподносилась, по меньшей мере, как возвращение «белого» человека в лоно цивилизации. Нет смысла сейчас лукавить, именно так я рассматривала тогда всю эту эпопею и сама. Не рада была только моя престарелая тетушка Мария, к которой я приехала в 1994 году в Севастополь – привезла маленького сына «на смотрины». Незадолго до моего отъезда она укоризненным тихим голосом сказала: «Разве можно нам уезжать из России?» Пережив угон в Германию вместе со всей семьей моего отца, вернувшись на пепелище родной деревни, она никогда не произнесла ни одного слова о тех мытарствах, которые они после этого пережили в СССР, как и собственно моя бабушка не проронила передо мной ни одной слезинки о потерянных во время революции 1917 года благополучной жизни и имуществе. Я слышала критику в адрес власти от кого угодно: московской интеллигенции на кухне, от рабочего класса в заводском цехе (целых 3 месяца проработала на заводе после школы, когда не поступила в институт), от безликих попутчиков в вагонах поездов (прокаталась все 90-е, мотаясь с Урала за границу – через Москву). В доме моих родителей и в семьях их родителей никогда не критиковали власть. Навсегда запомнила слова, которыми напутствовал меня мой отец в 1982 году, когда я уезжала поступать в МГУ на филологический факультет. Он сказал дословно следующее: «Запомни, если кто-то начнет с тобой заговаривать о партии или «первых» лицах в критическом тоне, разговор не поддерживай и сразу уходи: это работник КГБ. Это их профессия – нас проверять на вшивость. Не попадись на эту удочку». И здесь он мне поведал историю о том, как будучи моложе, разговорившись «под рюмку водки» с попутчиком в поезде и развязав излишне язык «с подачи» самого этого попутчика, он получил от него хороший урок, тот сказал ему буквально следующее: «Уж вам-то жаловаться…». Меня немного озадачили тогда слова отца: во-первых, меня абсолютно не интересовала политика; во-вторых, я тащила с собой чемодан книг по литературе и собиралась готовиться к экзаменам круглосуточно; ну и в-третьих, я не совсем поняла, какие уж такие были у моей семьи преференции (мы жили очень скромно – родители были обычными служащими-инженерами), о которых упомянул папин попутчик «в штатском». Принадлежа к многочисленной и очень разной семейке Адамс (так ее часто шутливо называют во всем мире) – кто-то предпочитает нас считать потомками семьи Ангелов (особенно известной из истории Византийской империи, и так же широко представленной в Библии), кто-то – ведьмами и вампирами – в общем, вариантов именований много, по разумению и образовательному уровню именующих; мы живем в разных уголках планеты, каждый по-своему выстраивая отношения с местными «аборигенами». Пресловутая «охота на ведьм» имела место в самые разные периоды истории, во всех странах и на всех континентах, могла выглядеть по-разному, но начинала эту охоту всегда та действующая в стране власть, которой надо было переложить ответственность за все свои ошибки на кого-нибудь другого. Это – «классика». Начало охоты на ведьм – всегда знак радикальной смены власти в государстве. Это так же непреложный факт. Единственный раз, когда я «попала под раздачу», был период предвыборной кампании 2011—2012 гг. в Москве. При всех неудобствах этого события, я была по большому счету даже рада: как знаку давно назревших перемен в обществе. Наверное, трудно в здравом уме и твердой памяти представить, чтобы я – очень образованный и умный человек, с ученой степенью кандидата филологических наук, архивист и специалист по русской генеалогии; человек, чьи сборники архивных документов (как источники) вошли в Академический словарь русского языка XVIII века; находясь под охраной всех международных законов и всех монарших династий мира, могла испугаться каких-то обтерханных теток, шипевших мне в след всякие гадости и в Москве, и местной деревне; и мужчин, неопределенной наружности, несших всякие скабрезности в мой адрес. Если родные спецслужбы именно за это получают свою зарплату, то они получают ее ни за что.

И вот тут я бы хотела плавно перейти к теме моего личного и профессионального сотрудничества с властью. Возможно те, кто учит детей, лечит людей, ставит спектакли и поет в Кремлевском дворце съезда, считают себя современной интеллигенцией – мне об этом ничего не известно. Я – профессиональный архивист с ученой степенью, полученной за научное описание уникальных церковных документов, которые век с лишним провалялись в Оренбурге на колокольне, а потом были сданы на вес в Челябинский госархив прямо аккурат перед Второй мировой войной, где благополучно лежали в коробках до начала большой «замуты» 90-х гг. Как раз до того момента, когда нынешняя власть, – которая, к слову сказать, и отвечала за сохранность Архивного фонда огромной страны: все архивы находились в подчинении НКВД (МГБ) где-то до середины 50-х годов и архивисты имели воинские звания – не начала того, что я называю в сталинской терминологии «вредительской деятельностью» в своей собственной стране. Развалив для начала Главное архивное управление, подчинив важнейшее стратегическое ведомство Министерству культуры (вместе с театрами-кабаре и полупитейными заведениями) и наладив практически бесперебойный вывоз подлинников важнейших старинных документов за рубеж. Если кто-то попробует меня убедить, что все это исключительно в рамках «разрядки международной напряженности» и укрепления «духовных скреп» – пусть лучше плюнет мне в лицо. Умный человек когда-то верно подметил: «Если ты пьешь с ворами – опасайся за свой кошелек; если ты ходишь по грязной дороге – ты не можешь не выпачкать ног». Как гражданин своей страны я обязана быть с ней в непростые минуты ее истории и делать все, что в моих силах, но как профессионал сотрудничать с такой властью я не имею права до тех пор, пока не начнется массовая независимая «проверка наличия» старинных уникальных документов федеральных архивов и вполне обычных документов по зарплате рядовых граждан в архивах муниципальных и государственных.

А пока я предпочитаю сосредоточиться на научной деятельности, благо имею на это полное право и «море» свободного времени. Более того, тот проект частного архива личных фондов, который я, что называется, «вынашиваю» все последние годы, так же мне не позволяет сотрудничать с нечистоплотными во всех смыслах этого слова людьми. Меня просто не поймут, и не будут доверять те люди, которые захотят хранить свои личные архивы «под мою ответственность». И их будут в первую очередь интересовать мои профессиональные качества, а не те грязные видео, которые «вбрасывала» наша высокодуховная власть на меня в Интернет.

06.08.

О слегка подзабытой риторике о «пятой колонне»,

и мои «пять копеек» по этому поводу

На воре и шапка горит.

Риторика на тему «рука Всевышнего Отечества спасла» в самом разгаре, и статьями в духе «как силовики-патриоты в 1999 году остановили уничтожение России» полнится официозный Интернет, мне так же не терпится внести свою лепту в эту увлекательную дискуссию. Так как все вышеупомянутые панегирики власти написаны от лица патриотов и даже «профсоюзов граждан России» (о! сколько нам открытий чудных… в сети), решила задать авторам несколько вопросов от лица «пятой колонны» – в духе так сказать демократических веяний времени, поскольку, сдается мне, что сама принадлежу явно к ней.

Начну издалека и весьма неожиданно. Если врач-проктолог требует себе в собственность полстраны и «коня в придачу», на том основании только, что он излечил геморрой у гражданина М… ва? (хотела вписать образную фамилию, ну такую, что в основе имеет большую часть корня слова «мудрый», но побоялась цензуры). Вроде бы эскулап не должен об этом нам сообщать, тем более требовать особых преференций по данному поводу, вроде, это как бы его профессиональный долг? С чего вдруг представители другой, весьма высокооплачиваемой профессии – с их льготами, хорошими пенсиями и гарантированным трудом для жен и бесплатным высшим образованием для детей – стали ставить себе в заслугу выполнение прямых своих обязанностей?