Евгенiй Онѣгинъ - Александр Пушкин

XLVI.

Ихъ дочки Таню обнимаютъ.Младыя граціи МосквыСначала молча озираютъТатьяну съ ногъ до головы;Ее находятъ что-то странной,Провинціяльной и жеманной,И что-то блѣдной и худой,А впрочемъ очень недурной;Потомъ, покорствуя природѣ,Дружатся съ ней, къ себѣ ведутъ,Цѣлуютъ, нѣжно руки жмутъ,Взбиваютъ кудри ей по модѣ,И повѣряютъ нараспѣвъСердечны тайны, тайны дѣвъ,

XLVII.

Чужія и свои побѣды,Надежды, шалости, мечты.Текутъ невинныя бесѣдыСъ прикрасой легкой клеветы.Потомъ, въ отплату лепетанья,Ея сердечнаго признаньяУмильно требуютъ онѣ.Но Таня, точно какъ во снѣ,Ихъ рѣчи слышитъ безъ участья,Не понимаетъ ничего,И тайну сердца своего,Завѣтный кладъ и слезъ и счастья,Хранитъ безмолвно между тѣмъ,И имъ не дѣлится ни съ кѣмъ.

XLVIII.

Татьяна вслушаться желаетъВъ бесѣды, въ общій разговоръ:Но всѣхъ въ гостиной занимаетъТакой безсвязный, пошлый вздоръ,Все въ нихъ такъ блѣдно, равнодушно;Они клевещутъ даже скучно;Въ безплодной сухости рѣчей,Распросовъ, сплетенъ и вѣстей,Не вспыхнетъ мысли въ цѣлы сутки,Хоть невзначай, хоть наобумъ;Не улыбнется томный умъ,Не дрогнетъ сердце хоть для шутки.И даже глупости смѣшнойВъ тебѣ не встрѣтишь, свѣтъ пустой!

XLIX.

Архивны юноши толпоюНа Таню чопорно глядятъ,И про нее между собоюНеблагосклонно говорятъ.Одинъ, какой-то шутъ печальнойЕе находитъ идеальной,И, прислонившись у дверей,Элегію готовитъ ей.У скучной тетки Таню встрѣтя,Къ ней какъ-то В.... подсѣлъИ душу ей занять успѣлъ.И близъ него ее замѣтя,Объ ней, поправя свой парикъ,Освѣдомляется старикъ.

L.

Но тамъ, гдѣ Мельпомены бурнойПротяжный раздается вой,Гдѣ машетъ мантіей мишурнойОна предъ хладною толпой,Гдѣ Талія тихонько дремлетъИ плескамъ дружескимъ не внемлетъ,Гдѣ Терпсихорѣ лишь однойДивится зритель молодой(Что было также въ прежни лѣты,Во время ваше и мое)Не обратились на нееНи дамъ ревнивые лорнеты,Ни трубки модныхъ знатоковъИзъ ложъ и кресельныхъ рядовъ.

LI.

Ее привозятъ и въ Собранье.Тамъ тѣснота, волненье, жаръ,Музыки грохотъ, свѣчъ блистанье,Мельканье, вихорь быстрыхъ паръ,Красавицъ легкіе уборы,Людьми пестрѣющіе хо́ры,Невѣстъ обширный полукругъ,Всѣ чувства поражаетъ вдругъ.Здѣсь кажутъ франты записныеСвое нахальство, свой жилетъИ невнимательный лорнетъ.Сюда гусары отпускныеСпѣшатъ явиться, прогремѣть,Блеснуть, плѣнить и улетѣть.

LII.

У ночи много звѣздъ прелестныхъ,Красавицъ много на Москвѣ.Но ярче всѣхъ подругъ небесныхъЛуна въ воздушной синевѣ.Но та, которую не смѣюТревожить лирою моею,Какъ величавая лунаСредь женъ и дѣвъ блеститъ одна.Съ какою гордостью небеснойЗемли касается она!Какъ нѣгой грудь ея полна!Какъ томенъ взоръ ея чудесной!....Но полно, полно; перестань:Ты заплатилъ безумству дань.

LIII.

Шумъ, хохотъ, бѣготня, поклоны,Галопъ, мазурка, вальсъ.... Межъ тѣмъ,Между двухъ тетокъ, у колонны,Не замѣчаема никѣмъ,Татьяна смотритъ и не видитъ,Волненье свѣта ненавидитъ;Ей душно здѣсь.... она мечтойСтремится къ жизни полевой,Въ деревню, къ бѣднымъ поселянамъ,Въ уединенный уголокъ,Гдѣ льется свѣтлый ручеёкъ;Къ своимъ цвѣтамъ, къ своимъ романамъИ въ сумракъ липовыхъ аллей,Туда, гдѣ онъ являлся ей.

LIV.

Такъ мысль ея далече бродитъ:Забытъ и свѣтъ, и шумный балъ,А глазъ межъ тѣмъ съ нея не сводитъКакой-то важный Генералъ.Другъ другу тетушки мигнули,И локтемъ Таню вразъ толкнули,И каждая шепнула ей:— «Взгляни на лѣво поскорѣй.»— «На лѣво? гдѣ? что тамъ такое?»— «Ну, что бы ни было, гляди...Въ той кучкѣ; видишь? впереди,Тамъ, гдѣ еще въ мундирахъ двое...Вотъ отошелъ... вотъ бокомъ сталъ...»— «Кто? толстый этотъ Генералъ?» —

LV.

Но здѣсь съ побѣдою поздравимъТатьяну милую мою.И въ сторону свой путь направимъ,Чтобъ не забыть, о комъ пою...Да кстати, здѣсь о томъ два слова:Пою пріятеля младоваИ множество его причудъ.Благослови мой долгій трудъ,О ты, эпическая Муза!И вѣрный посохъ мнѣ вручивъ,Не дай блуждать мнѣ вкось и въ кривь,Довольно. Съ плечь долой обуза!Я классицизму отдалъ честь:Хоть поздно, а вступленье есть.

ГЛАВА ОСЬМАЯ.

Fare thee well, and if for everStill for ever fare thee well.

Buron.

I.

Въ тѣ дни, когда въ садахъ ЛицеяЯ безмятежно расцвѣталъ,Читалъ охотно Апулея,А Цицерона не читалъ,Въ тѣ дни, въ таинственныхъ долинахъ,Весной, при кликахъ лебединыхъ,Близъ водъ, сіявшихъ въ тишинѣ,Являться Муза стала мнѣ.Моя студенческая кельяВдругъ озарилась: Муза въ нейОткрыла пиръ младыхъ затѣй,Воспѣла дѣтскія веселья,И славу нашей старины,И сердца трепетные сны.

II.

И свѣтъ ее съ улыбкой встрѣтилъ;Успѣхъ насъ первый окрылилъ;Старикъ Державинъ насъ замѣтилъИ, въ гробъ сходя, благословилъ.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

III.

И я, въ законъ себѣ вмѣняяСтрастей единый произволъ,Съ толпою чувства раздѣляя,Я Музу рѣзвую привёлъНа шумъ пировъ и буйныхъ споровъ,Грозы полуночныхъ дозоровъ:И къ нимъ въ безумные пирыОна несла свои дары,И какъ Вакханочка рѣзвилась,За чашей пѣла для гостей,И молодежъ минувшихъ днейЗа нею буйно волочилась —А я гордился межъ друзейПодругой вѣтреной моей.

IV.

Но я отсталъ отъ ихъ союзаИ вдаль бѣжалъ... она за мной.Какъ часто ласковая МузаМнѣ услаждала путь нѣмойВолшебствомъ тайнаго разсказа!Какъ часто, по скаламъ Кавказа,Она Ленорой, при лунѣ,Со мной скакала на конѣ!Какъ часто по брегамъ ТавридыОна меня во мглѣ ночнойВодила слушать шумъ морской,Немолчный шопотъ Нереиды,Глубокій, вѣчный хоръ валовъ,Хвалебный гимнъ Отцу міровъ.

V.

И позабывъ столицы дальнойИ блескъ, и шумные пиры,Въ глуши Молдавіи печальнойОна смиренные шатрыПлеменъ бродящихъ посѣщала,И между ними одичала,И позабыла рѣчь боговъДля скудныхъ странныхъ языковъ,Для пѣсенъ степи ей любезной...Вдругъ измѣнилось все кругомъ:И вотъ она въ саду моёмъЯвилась барышней уѣздной,Съ печальной думою въ очахъ,Съ Французской книжкою въ рукахъ.

VI.

И нынѣ Музу я впервыяНа свѣтскій раутъ44 привожу;На прелести ея степныяСъ ревнивой робостью гляжу.Сквозь тѣсный рядъ Аристократовъ,Военныхъ франтовъ, дипломатовъИ гордыхъ дамъ она скользитъ,Вотъ сѣла тихо и глядитъ,Любуясь шумной тѣснотою,Мельканьемъ платьевъ и рѣчей,Явленьемъ медленныхъ гостейПередъ хозяйкой молодою,И темной рамою мужчинъВкругъ дамъ, какъ около картинъ.

VII.