Без компромиссов - Александр Абердин

Когда-то под этой горой был построен целый подземный город, в котором могло укрыться от термоядерной атаки до полумиллиона человек, но перед Гнилой войной его полностью разграбили. Тем не менее в нём укрылось намного больше людей, приехавших туда за несколько дней, некоторые вообще прибыли в последние часы, до термоядерного удара по Атомному треугольнику. От смерти они спаслись, а вот от трансмутаций нет, но свыше миллиона человек из почти полутора стали мутами и остались в живых. Ямантау был первым подземным городом мутов, но он так и не стал нашей столицей. Сейчас это наш главный промышленный комплекс, хотя промышленностью то, что находится в недрах горы Ямантау, назвать трудно.

В Казани пленных погрузили в тоннельные автозаки и мы не задерживаясь отправились в путь. Сначала мы ехали по относительно небольшому тоннелю, а затем въехали в магистральный, соединявший Ямантау с бывшей Уфой с её пятном сплошной мутации природы, ставшей нашим чуть ли не самым главным садом и огородом. Сам город, уничтоженный бомбардировками, практически исчез с лица Земли, но уже через несколько лет там пышно разрослась новая растительность. После того, как наши отцы и деды расчистили землю от завалов из кирпича и бетона, и собрали весь металлолом, мутировавшие растения, овощные культуры, плодовые деревья и ягодные кусты, почему-то именно здесь стали вырастать до гигантских размеров. Ягоды смородины достигали тут в размере футбольного мяча, а картофелины вырастали величиной с небольшой автомобиль, вот только обычному человеку в наш чудо-огород лучше не соваться.

Поэтому, когда мы въехали в магистральный тоннель, пленные пиндосы вытаращили глаза, когда увидели овощи, фрукты и ягоды гигантских размеров, лежащие в кузовах грузовиков, которые мы обгоняли. Полковник Николаев, ехавший в одной машине со мной, зачарованно глядя на яблоки диаметром больше полуметра, спросил:

– Лют, наверное только муты могут их есть?

– Не угадал, – ответил я и, изловчившись, стащил огромное спелое яблоко, – теперь, Боря, ты можешь смело трескать наши продукты, но учти, – добавил я разламывая яблоко, – косточки и всякие там зёрнышки, это святое. Понимаешь, Борис, там наверху образовалась удивительная экосистема. Она почти разумная, а потому каждого младенца нужно обязательно вернуть домой, к его мамаше. Ну, это, конечно громко сказано, яблоня, вырастившая это яблоко, примет любое семечко, но мы именно так и делаем, чтобы не сердить растения.

Достав из планшета пластиковый пакет, я извлек из яблока две половинки его сердцевины с семенами размером с куриное яйцо, упаковал их и мы принялись трескать вкуснейшее, сладкое и сочное яблоко. Его вкус очень понравился Борису. Отдуваясь, он спросил:

– Лют, а это правда, что в Бешеный огород человеку не стоит даже пытаться войти? Я слышал, что растения там очень опасные.

– Да я и сам туда ни за что не сунусь, – ответил я своему новому другу, с которым был знаком уже дней десять, – там даже Васильку делать нечего, Боря. Бешеный огород признаёт только тех мутов, которых знает с первого дня. Ну, и ещё их детей и внуков. Наши учёные говорят, что он ещё совсем ребёнок, но уже сейчас способен обеспечить своими дарами добрую половину мутов. Поэтому не удивляйся тому, что именно его мы охраняем так тщательно. После того, как пиндосы разбомбили Уфу, на эту землю не упало ни одной бомбы, ведь Бешеный огород защищают наши самый могучие летуны. Его если чем можно взять, то только ракетой с термоядерной боеголовкой, а их пиндосы против нас к счастью не применяют.

Добравшись до Ямантау, мы сразу же отправились на наш главный полигон, расположенный в недрах горы Малый Ямантау. Это был подземный зал длиной в семьсот пятьдесят, шириной в пятьсот и высотой в двести пятьдесят метров. Наверное это была самая огромная рукотворная пещера в мире. Нашим вооруженцам она была нужна для того, чтобы испытывать в ней реактивные двигатели для летунов и стрелковое оружие. Мы же хотели продемонстрировать на этом полигоне пиндосам свою мощь. В Ямантау все было готово. На полигон прибыло две сотни молодых солдат, облачённых в тяжелые боекостюмы. Все они были парнями два метра роста и выше. Помимо солдат тяжелой пехоты позади них выстроилась сотня действительно больших мутов, самый маленький из которых был с меня ростом.

Но и это ещё семечки, позади них стояли муты-гиганты, молодые парни почти семиметрового роста. Мы решили показать пленным всего два отдельных штурмовых отряда, в каждом из которых несли службу по десять мутов-альбиносов. На мой взгляд все они, в отличие от обычных мутов-ветеранов, были еще салагами, но в бой эти парни рвались так, что удержать их в Атомном крае становилось делом весьма и весьма сложным. Поэтому Профессор принял решение отправить на передовую всех тех ребят, которым уже исполнился двадцать один год, да и то лишь потому, что я заверил его, что в течение ближайших трёх лет мы сможем так запудрить пиндосам мозги, что они если и будут на нас нападать, то лишь изредка, не пуская в ход свои основные ударные сила, а они у них, как мы теперь знали, уже имелись. В общем я решил показать им всю тщетность их жалких потуг начать с нами тотальную войну.

Бойцы тяжелой пехоты были вооружены пулемётами с вращающимися блоками стволов калибра двенадцать и семь десятых миллиметра. Это была наша собственная разработка. От китайцев мы получали только блок стволов, зарядное устройство и электронную систему наведения, после чего уже наши мастера превращали этот пулемёт в ранцевую стрелковую систему, позволяющую вести стрельбу с плеча в положении стоя или с колена, а также со спины в положении лёжа. Весь комплекс вместе с девятью сотнями патронов весил триста семьдесят килограммов, а потому обычный человек не мог из него не то что стрелять, а просто носить его на себе. Наши же парни справлялись с этим оружием играючи. Жаль только, что мы могли вооружить такими пулемётами лишь пятую часть нашей армии. Большие муты были вооружены револьверами «Волына», а также шестиствольными авиационными пушками калибра двадцать четыре миллиметра и ручными ракетомётами. Точно так же были вооружены и муты-гиганты, но они несли на себе втрое больший боекомплект.

В качестве мишеней я приказал использовать бронеплиты со сбитых воздушных крейсеров, так как именно из прочнейшего бериллиево-титанового наносплава, отличавшегося необычайной лёгкостью, были изготовлены тяжелые экзоскелеты врага. Все наши парни также были облачены в рыжевато-бурую органическую броню, вот только она была намного прочнее пиндосовской. Пленным было приказано подняться на трибуну. Перед этим нескольким лётчикам были вручены их собственные видеокамеры. Мы сели по бокам и выше пиндосов, но и перед ними открывался практически весь, не такой уж и большой, полигон. Мишеней у нас было мало, всего три десятка, так как каждый кусок берллиево-титановой наноброни шел в дело, из неё вырезали наиболее ответственные детали стрелковых комплексов.

Первыми отстрелялись из крупнокалиберных пулемётов, причём очень метко, ветераны. Когда техники принесли пораженные ими мишени, пиндосы пришли в ужас. Их словно кислотой проело и в центре каждой зияла дыра размером с мой кулак. Потом десять больших мутов изрешетили точно таким же образом ещё десять мишеней, но на этот раз техники были раза в три злее из-за большего размера дыр. В завершении стрелкового шоу десять юных мутов-гигантов показали пиндосам, что такое сдвоенная снайперская стрельба из двух «Волын» на дистанции двести пятьдесят метров. В правой руке у каждого была «Волына», заряженная снарядом из обеднённого урана, а в левой со снарядом-ударником из сплава карбида вольфрама, кобальта и карбида титана. Хотя парни стреляли «патронами» повышенной мощности, никто из них не «сел» на задницу. На этот раз технари были довольны, так как в центре каждой мишени толщиной в сто двадцать миллиметров зияла аккуратная круглая дыра. Не до смеха было лишь пиндосам.

Следующим пунктом нашей программы шло испытание на прочность брони солдат тяжелой пехоты. Ветераны стали тянуть жребий и вскоре перед Васильком встало двенадцать здоровенных мужиков. Они изготовились и капитан Вереск принялся методично расстреливать их самыми обычными стальными болванками, какие применяли против нас пиндосы, так как в подавляющем большинстве все их крепости были оснащены электромагнитными пушками. На ногах не смог устоять никто. Всех парней смело, словно вихрем, но уже через три, четыре секунды они поднимались на ноги, разворачивались и открывали огонь по мишеням. Когда они отстрелялись и подошли к трибуне, пленные с ужасом увидели, что на их нагрудных кирасах лишь образовались не такие уж и глубокие вмятины.

Броня больших мутов спокойно выдерживала выстрел из ракетомёта ракетой с кумулятивной боеголовкой, но если честно, то это было не самое эффективное оружие против наземных движущихся крепостей и воздушных крейсеров. Применять же для уничтожения одного единственного мута сверхмалые термоядерные боеприпасы не стали бы даже пиндосы, у которых всяческого добра, как у дурака махорки. У нас же они и вовсе были на вес золота или чего-либо куда дороже, чем этот драгоценный металл. После этого оба отряда показали нашим пленным, как быстро и ловко они могут перемещаться на поле боя, а в завершение муты-гиганты продемонстрировали им свою колоссальную физическую силу. Не думаю, что их железные монстры смогут рывком поднять каменную глыбу весом в пять тонн и зашвырнуть её на пятьдесят метров.