Прайс на бессмертие - Максим Парамохин

       Вторая половина дня отдавалась под демонстрационную сессию. Сегодня большинство залов занимали стенды самого "Синапса" и ряда московских институтов, которые могли подготовить все заранее. Зарубежные участники будут представлять свои достижения позднее.

       В воздухе переливались всеми цветами трехмерные голограммы, демонстрирующие работу различных биомолекул, механизмы химических реакций, и конечно, поражающие своими возможностями биотехнические импланты.

       Ларион остановился перед одним из стендов Московского университета. Новая технология проращивания золотых нанонитей в мозге, дающая возможность создавать разветвленную сеть для управления нейрокомпьютером. В три раза быстрее и в два раза дешевле, если верить заявлениям.

       Разумеется, любые такие обещания всегда надо делить минимум вдвое, но прогресс наверняка есть.

       - Хорошие нейрокомпьютеры становятся все доступнее, - рядом остановился невысокий худой мужчина лет сорока. Судя по бейджику, американец.

       - Они и сейчас доступны. Правительство оплачивает вживление любому гражданину, - пожал плечами Ларион. - У нас во Франции нейрокомпьютер может получить каждый.

       - То, что предлагают по социальному минимуму, и хорошая машина - разные вещи, - возразил американец. - Генри Диксон, Мичиган, США - он протянул руку.

       - Лоран Куртье, Тулонский университет, Франция, - разумеется, каждый мог прочитать информацию о собеседнике на бейджике, но вежливость требовала представиться.

       - И потом, не во всех странах есть такие программы, - продолжил Генри. - Во многих странах Азии и Африки бедные люди не имеют возможности вживить хоть какой-то компьютер. И новая разработка русских им поможет.

       Лариону вспомнился Семен.

       - Многие просто не желают вживлять нейрокомп. Лень работать по-настоящему, или не знаю что.

       - Да, они почему-то считают, что вживление нейрокомпьютера меняет мозг. И вообще, они перестанут быть людьми, - кивнул Генри.

       - Они не так уж и ошибаются, - мягкий женский голос за спиной заставил обоих обернуться. Женщина лет тридцати, лицо которой удивляло редкой сегодня естественной красотой, что уже почти исчезла с улиц. Которые заполняли создаваемые пластическими хирургами идеально правильные лица с обложек журналов. - Извините, что вмешалась в ваш разговор, но исследования говорят, что при использовании нейрокомпьютера и других имплантов человек действительно меняется. Ольга Маркова.

       - Конечно меняется, - Ларион усмехнулся. - Считает быстрее, соображает, управляет техникой. Память, опять же, улучшается. Гигабайт на 100-200. Лоран Куртье.

       - Да, о склерозе можно забыть, - добавил американец. - Генри Диксон.

       - Я не об этом, - нахмурилась Ольга. - Психика человека действительно меняется. Идемте, - она сделал приглашающий жест и направилась к одному из стендов.

       - Вот, смотрите, - она указала на голографическую фигурку человека и серию графиков. Болевой порог человека с нейрокомпьютером, как правило, в пять раза ниже такового у обычного.

       - Это общеизвестный факт, - пожал плечами Ларион. - Да, нейрокомпьютер может компенсировать своими сигналами болевые импульсы. Что тут особенного? Эволюционно боль предупреждает о повреждении. Как только она выполнила свою функцию, нет смысла страдать дальше. Нейрокомп лишь играет роль универсального болеутоляющего, которое всегда со мной.

       - Если бы этим все ограничилось. Смотрите, - на голограмме появились новые графики. - Человек с нейрокомпьютером в среднем готов причинить куда более сильную боль, чем обычный. В те же самые пять раз.

       - Я думаю, это скорее зависит от воспитания. Я вот никогда умышленно не причиню боли, - заявил Генри. - А какой-нибудь наркоман без всякого нейрокомпа за дозу голову проломит без колебаний.

       - Никто не отрицает наличия индивидуальных особенностей. Но факт остается фактом. В среднем люди с вживленной электроникой куда менее восприимчивы к чужой боли.

       - И насколько большая статистика? - решил уточнить Ларион.

       - Достаточная, несколько сотен в каждой группе, - ответила Маркова. - И чем больше у человека имплантов, тем менее он восприимчив к чужим страданиям.

       - Вы говорите точь в точь как эти неолуддиты и святоши. Они отказываются от нейрокомпьютеров и прочей техники, потому что она, видите ли, лишает их человеческой сущности, - усмехнулся Ларион.

       - Но вы же видите, в чем-то они правы, - Ольга указала в графики.

       - Вот вы разве потеряли свою человечность? Вы готовы причинить боль?

       - Нет, но.

       - Вот видите, - перебил ее Ларион. - Генри прав, тут все индивидуально. Каждый делает свой выбор.

       - Вы ведь не предлагаете запретить вживление нейрокомпьютеров и прочих имплантов? - добавил американец.

       - Нет, конечно.

       - Тогда в чем смысл вашего исследования?

       - Знать, как это влияет. Предвидеть возможные последствия.

       - Но вы же не предлагаете запрет. Какой смысл в оружии, если вы не планируете стрелять из него?

       - Вы, американцы, слишком практично ко всему относитесь. Везде ищите выгоду. Разве жизнь сводится к этому?

       - Она сводится к тому, чтобы потраться эту выгоду, - улыбнулся Генри.

       - А вы разве работает на "РосИнноТех"? - Ларион кивнул на знаменитый символ.

       - Да, а что такого?

       - Просто странно, что занимающаяся производством самых разных имплантов компания проводит исследования, показывающие их негативные эффекты.

       - А вы полагаете, что все корпорации лишь стремятся срубить побольше денег?

       Ларион демонстративно развел руками.

       - Я должен вас покинуть. Надеюсь, мы еще встретимся, - Генри кивнул им и затерялся в толпе участников.

       - А вы чем занимаетесь, месье Куртье? - спросила Маркова.

       - Можно просто Лоран. Область моих интересов скорее в области воздействия излучений на мозг. Как с нейрокомпьютером, так и без.

       Несколько секунд она молчала.

       - Психотроника?

       - Почти. А откуда вы знаете?

       - Тезисы вашего доклада есть на сервере. Он ведь завтра?

       - Да. Если интересно, приходите послушать.

       - Обязательно приду. Кстати, я знакома с профессором Таршевским. Он видный специалист в этой области. Могу вас познакомить. Его стенд в соседнем зале.

       - Нет, спасибо, не сейчас, - ответил Ларион, надеясь, что внешне никак не прореагировал на это имя. В его планы никак не входила встреча с бывшим научным руководителем. Пусть за прошедшие года он сделал столько пластических операций, что его, как говорится, родная мать не узнает, этот разговор будет лишним. - Хочу посмотреть, чего достигли наши коллеги в других областях, - пояснил он. - Расширить кругозор.

       - Понимаю, - тут к Ольге подошли двое китайцев, спрашивая что-то про графики. Она отвлеклась, а Ларион отошел к другому стенду. За весь день он так ни разу не увидел Бабочку, хотя она наверняка где-то здесь. Ну да ладно. Сейчас это и не нужно. На завтра намечен доклад, а сразу после можно переключаться на основную задачу.

       Просмотрев остальные данные, Тарас вызвал одного из своих заместителей, Ильяса Джатуева, занимающегося организацией слежки за всеми объектами.

       - Все в порядке, босс, - уверенно доложил Ильяс. - Мои ребята вышли на контакт со всеми участниками из списка. Только все пока ведут себя как обычные ученые. Ничего необычного.

       - Ты же не думаешь, что этот парень, кто бы он ни был, ломанется в закрытую зону в первый же день. Продолжайте следить, - приказал Кабанов.

       Как только он проявит себя, они сразу его возьмут.

       На следующий день Ларион приехал в "Синапс" заранее, так сказать, подготовиться к докладу. Впрочем, вся подготовка свелась к загрузке нужных графиков и картинок на центральный сервер, что заняло всего пару секунд.

       Покончив с этим делом, он неторопливо прошелся по отделанному мерцающими серебристыми панелями коридору до двери из сантиметрового бронестекла, отделявшей помещения конференции от остальных. Там по-прежнему шла научная работа, и именно там можно получить доступ к внутренним серверам, где хранятся научные результаты, представляющие коммерческую ценность.

       - Лоран, - знакомый голос прервал размышления. - Что так заинтересовало тебя в пустом коридоре?

       - Привет, Генри, - он пожал руку американцу. - Задумался над своим докладом, - Ларион отвернулся от двери, ведущей в пока закрытые для него помещения.

       - Ах да, ты же говорил, что сегодня выступаешь, - вспомнил Генри.