- - Диана Хант

Так у неё это вышло… Нежно, трепетно, маняще… Что он не выдержал. Рука сама потянулась. Коснуться её, ничего больше... Лишь ощутить пальцами кожу. Гладкую, нежную, будто шёлк… Растаять от тихого удивлённого вздоха… И… снова потянуться… отвести прядь волос с лица. Поймать нежное дыхание губами и утонуть в заблестевших глазах напротив прежде, чем поцеловать...

И сразу всё резко перестаёт иметь значение…

Целый мир, такой огромный, сложный и многогранный отступает на задний план...

Прошлое и будущее растворяются в восхитительном настоящем…

Целовать, целовать её податливые губы… снова и снова. Вдыхать дурманящий, отшибающий напрочь мозги аромат. Сжимать в объятиях юное хрупкое девичье тело. Такое тёплое… упругое. С ума сводящее! Если бы ещё не жалась к нему так… не вжималась с какой-то неуёмной доверчивостью, с неистовством нежным! Что же ты делаешь со мной, светленькая, что же ты со мной делаешь… нет никаких сил терпеть больше. Вся внутренняя суть, вся тьма моя стремится к тебе!..

– Тиму… – Тихий шелест её голоса и он находит в себе силы замереть. Остановиться. А вот как надолго…

– Тиму…

– Ули… – Вырывается у него хриплое.

А внутри всё так и дрожит. Словно у него там миллион натянутых струн. Вот-вот порвутся. Все. Разом!..

Ну же, скажи «нет», светленькая...

Скажи «нет», потому что так будет правильно...

Скажи тёмному «нет», детка...

И тогда уже ни одна сила в мире не сможет его остановить!

– Ты тоже это слышишь? – прошептала она, часто хлопая ресницами.

– Мм? – не понял он. Даже головой помотал.

Мгновенно пришёл в себя. Прислушался внутренним слухом к магическому полю. Тихо.

– Слышишь? Ой, опять…

О чём она?!

­– ?

– Рёв… Как будто. Прямо сейчас… Слушай… Нет, кажется, замолчал…

Рёв? Тиму обернулся на дракона с Йолой. Соулы мирно спали на широкой бархатной кушетке. В обнимку и ещё и хвостами сплелись. Его Йолка спала в образе пушистой иохольхи и потому могла ещё и обнимать Ломтика всеми шестью лапками. Нечисти же нигде не было видно. Или в Слои ушёл, или же просто невидим. Да и не замечалось раньше за Пыхом рёва…

Туули проследила его взгляд. Нахмурилась, убедившись, что Ломтик видит седьмой сон. Привстала. Замерла, вслушиваясь. Окутанная серебристым лунным светом, растрёпанная, с распухшими от поцелуев губами…

Заминка позволила ему откинуться на подушки, попытаться привести дыхание в норму. Кажется, он справится с собой. Он должен. Ради Ули. Пусть её мечта осуществится. Она должна пройти Распределение на высший Уровень. Нечего ей делать среди нулевых…

– Ой, а почему комната такая маленькая…

Она часто заморгала, вглядываясь в уплотнившуюся магию.

Комната маленькая.

Вот уж точно – несчастье светлое на его голову.

Влезла, вторглась бесцеремонно в его понятный, устоявшийся мир. С ног на голову в нём всё перевернула. И мир этот теперь уже не будет прежним. Никогда.

– Защита. – Пояснил он вслух.

– Здесь опасно, да? – тихий вопрос.

И в глазах напротив застыло что-то. Испуг? Досада?

– Не бойся. – Прижал её к себе и замер, когда снова голову доверчиво на грудь положила. Вдохнула судорожно, почти всхлипнула… Только выдоха он не разобрал...

– Сюда никто не войдёт, Ули. – Прошептал он, сжимая пальцами хрупкое плечо и целуя тёплую макушку. – И не выйдет, пока я не сниму полог.

И вот теперь она выдохнула.

С таким нескрываемым облегчением, что у него сердце от нежности защемило.

Значит днём, в Хаосе, не притворялась.

Насчёт Источника.

Услышала.

Через дракона своего…

– Хочешь вернуться в Морте? – его вопрос был неожиданным даже для него самого.

Дышать перестал в ожидании ответа.

– Нет. – Тихо ответила она. – Не сейчас.

– Тогда спи. Светоша. – Шепнул он, отвернувшись.

Думал, не будет смотреть на неё и станет легче. Вот только легче не стало. Наоборот, жар юного тела даже через одеяло будоражил, сводил с ума.

«Снорхи! Ты можешь не ёрзать?!» – Рявкнул он про себя, но его светлое чудо услышало.

– Скажите пожалуйста, какие мы нервные… – пробормотала тихонько и отвернулась. Поворочавшись немного, снова уснула. Снова глубоко и безмятежно, как ребёнок. Принялась выводить смешные рулады носом…

Тиму же знал, что не уснёт. И пусть. Сон и так играл с ним с недавних пор в странные игры. Ворочаться в одиночестве в холодной постели, думая о ней? Уж лучше не спать, оттого что она так близко.

«Это ненадолго. – Вновь вмешался внутренний голос. – Она тебе не простит».

«Заткнись». – Огрызнулся Тиму.

«Не веришь? Вот только не тебе решать, а Фьордам… И никогда не предугадаешь их волю заранее».

Осторожно, чтобы не разбудить, перевернулся. Обнял сзади, повторяя очертания её тела. Вдохнул дурманящий аромат волос, застыл, замер… Как так вышло – сам не понял. Наравне с раздирающим изнутри желанием ощутил вдруг такой уют и безмятежность, которых с детства не испытывал.

Просто лежал рядом, обнимая свою светошу и лишний раз дышать боялся. Главным для него был её сон. Её покой. Её безмятежность. От её сонного умиротворения и у него самого становилось светло на душе.

Сам не понял, как впал в дрёму.

И вдруг, на границе сна и реальности услышал.

То, о чём она говорила.

Рёв.

Громоподобный. Раскатистый. Неудержимый!

И звучал этот рёв изнутри.

Глава 8

Туули Севери

Снежные ирисы отличаются от обычных. Тех, что росли в моём мире. Эти выглядят более хрупкими и нежными. Не то цветок, не то драгоценность... А ещё у снежных – прозрачные, будто из голубого и фиолетового стекла, лепестки. Они чуть припорошены снежной пыльцой, будто тронуты изморосью… И пахнут… ммм… как же восхитительно они пахнут! Будто свежего, кусучего морозца в самую жару глотнула…

Букет, перевитый белыми лентами, прислали вместе с серебристой коробочкой. В последней обнаружились пирожные, те самые, из моей любимой кондитерской. Как и букет, коробочка тоже была увита белой лентой и оснащена пришпиленной открыткой в форме цветка снежноцвета. На открытке было размашисто написано: «Удачи!»

– Ох, вы это видели? – Позвала я Ломтика с Дедушкой и голос непроизвольно дрогнул.

В прошлой жизни меня нечасто баловали букетами, а в этой такое и вовсе впервые случилось.

Значит ли это, что сердце моего тёмного дрогнуло?

– Пых? – протянул Дедушка, принюхиваясь и почему-то хмурясь.

А я подумала, что всё же значит. Наверное…

Завтра у нас, «нулевых» Распределение. И