Арника. Путь к счастью - Анна Дант
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Арника, давайте на ты? — предложил Владимир.
Я смущённо кивнула и хотела было зайти в свою комнату, но мужчина остановил меня, удержав за руку.
— Ты подумала?
Я озадаченно посмотрела на Владимира, силясь понять, о чём он. Но вовремя вспомнила его предложение.
— Я согласна, — тихо ответила, подумав, что вот прям сейчас меня никто под венец не тащит, а потом… Потом я подумаю!
Лицо старосты озарилось улыбкой. Поклонившись, мужчина ушёл.
— Ну что, поговорили? — задала вопрос мама, стоило мне появиться.
— Да, я согласилась на ухаживания, — ответила я, снимая шляпку. — Понятия не имею, к чему это приведёт, но вот так решила. Надеюсь, ты не против?
— Нет, отчего же? — усмехнулась мама. — Владимир — хороший человек, тебе с ним будет безопасно.
— Я же не замуж собираюсь, — с укором намекнула я. А нечего меня сватать столь бессовестным способом.
— Аринка, — тихо позвала меня мама. — Дальше нужного до обряда ни-ни. Сама знаешь, здесь защиты хорошей нет, а аборт слишком опасен.
— Знаю, — я вздохнула и села на кровать. Янка листала книжку и не обращала на нас внимания. Лишь махнула мне рукой, как только я вошла. — Я не наделаю глупостей, обещаю.
Мама поджала губы, внимательно посмотрела на меня и кивнула.
— Пора ко сну готовиться, — тихо сказала я, забирая у осоловевшей дочери сказки. — Янка уже засыпает. А вот нам бы поговорить.
— Всё тебе неймётся, — буркнула мама.
— Ты обещала рассказать. Да и сама понимаешь, что это важно, — мягко ответила я.
— Понимаю, — согласилась она. — Укладывай Яну. Я пока отвару нам закажу.
Мама ушла, а я помогла дочери раздеться и лечь в кровать. Обняв малышку, я чмокнула её в макушку и от всей души сказал:
— Обещаю, я сделаю всё, чтобы ты была счастлива.
Яна не ответила. Слишком устала за день, поэтому не успела нормально лечь, как тут же уснула. Мне лишь осталось укрыть одеялом и задуть свечу, стоящую на тумбе.
Мы сидели за маленьким столиком, стоящем у окна, подальше от кроватей. Одинокая свеча тускло горела посреди стола, отбрасывая замысловатые тени на стены.
— Арника родилась весной, — заговорила мама после долгого молчания. — Единственный, залюбленный ребёнок. Вот как у тебя сейчас Янка. Вполне обычная семья, коих здесь тысячи, за исключением воспитания. Я же… Я же как ты была, тоже тряслась, тоже хотела самого лучшего, а не вечной жизни в деревне. Сама же знаешь, что это куча детей, хозяйство. Сложно.
Муж относился к моим причудам с пониманием. Ну не хочу я в деревню, значит в городе жить будем. И Арника росла в городе. Я её обучала всему, что знала сама, стараясь избегать тех знаний, которые чужды здесь. Дочь подросла и решила, что ей замуж пора. Только желание есть, а парня подходящего нет. Присматривалась, многих отвергала, перебирала. И однажды доигралась. Влюбилась, да так сильно, что голову потеряла. Мы с отцом против были, не нравился Михайл нам. Арника и слушать не желала.
— Она всё же вышла за Михаила? — сочувственно спросила я, полагая, что именно по этой причине они теперь не общаются.
— Не Михаил, а Михайл, — поправила мама. — Вышла. Обряд прошла, счастливая ходила. А потом забеременела. Как радовалась! Говорила, Михайл на руках носит и гордится безмерно. Только вот потом грустная стала. Ходила, словно в воду опущенная. Но молчала. А потом муж на руке синяк увидел, пожелтевший уже. Дочь смеялась, говорила, что об дверной косяк ударилась, только сердце материнское не обманешь. Чуяла я недоброе, припёрла к стенке дочку, а та и разрыдалась. Говорила, что толкать начал, грубить, обзывать. Умоляла отцу не говорить. Пригрозила, что уедет из города и во век её не разыщим. Я испугалась, решила не говорить, понадеялась, что дочь сама всё поймёт и уйдёт. Не успела. Ни родить, ни уйти. Не знаю, что там произошло, вроде как скандал очередной, но не стала нашей доченьки. А с неё и внучка неродившегося. Михайла казнили, да толку-то? Нам не легче. Муж в ту же ночь умер, когда узнал, что дочери не стало. Я дочь похоронила, на казни побыла, да переехала сюда. Здесь не принято мёртвых навещать, просто хоронят и всё. Не стала никому говорить, что дочери нет, вот и езжу на могилку каждый год, к родным моим.
Я молча глотала слёзы, слушая рассказ. Так страшно… Так жутко.
— И подумать не могла, что всё вот так, — прошептала я.
— А никто не думает, — грустно улыбнулась женщина. — Я лишь раз в год вспоминаю, что доченька на самом деле мертва, настолько привыкла считать её живой.
— Она живёт в твоём сердце.
— И то правда. Ну вот ты знаешь теперь правду. Не переживай, как помру, никто к в деревню не придёт. Некому. Знаешь что, давай-ка спать. Завтра подъём ранний, дорога сложная.
***
Не спалось. Я лежала с открытыми глазами, уставившись в потолок. Размышляла о жизни, о судьбе, о потерях. На миг стало тревожно, а не сглупила ли я, согласившись на ухаживания? Я ведь надежду Владимиру даю. А готова ли к ответственности? Готова ли потом уехать, как придёт время? А придёт ли оно? Или я смирюсь и останусь?
Того уровня жизни, что был до перемещения, никогда уже не будет. Пора бы свыкнуться, осознать. Понять, что возможности переехать в большой город, в столицу, может и не быть. Но почему у меня ощущение, что в таком случае я просто испорчу себе и Яне жизнь? Мне мало деревни — неоспоримый факт. Душно и сложно, словно закрыли в тёмном подвале и не дают дышать. А переезжать страшно… Те жалкие монеты у местного казначея — ничто, по сравнению с суммой, нужной для комфортного проживания. А я ведь и умею всего-то собирать травы и заваривать разные снадобья. Да, чему-то я ещё успею научиться, но я же и рядом не стою с лекарями. Но ведь… Ведь я могу принести в этот мир что-то новое. Например, мясорубку? Не знаю, есть ли такая здесь, но блюд из фарша я не видела, только рубленое мясо. А ведь абсолютно ничего сложного. Или… пружины? Они ведь много где нужны. Матрасы, кареты. Да много где!
Вспомнилась королева, “придумавшая” сейф. Я даже не сомневалась, что она наша соотечественница. Может из другой страны, но уж точно не из этого мира. Слишком современны её знания и нововведения. Может стоит рискнуть?
