За каменной стеной - Аля Кьют

– Ты издеваешься?

– А что такое?

– Почему мы в Германии?

– Потому что недавно пересекли границу с…

– Дай угадаю, – перебила я. – Раз мы перлись на машине из Парижа, значит, пришлось пересекать Бельгию.

– Садись, пять, – оценил мои знания географии Костя.

– Я и так сижу, придурок. Но какого черта – машина, а не самолет?

– Я бы затолкал тебя без сознания в любой транспорт, но правила не позволяют. Разве что можно было сдать в багаж, как дрова.

Сложив руки на коленях, я расправила несуществующие складки на джинсах, пропустила мимо ушей все колкости и повторила вопрос:

– Почему мы не летим до Москвы?

– Потому что едем до Питера. Там знакомый заберет машину и отгонит ее обратно в Париж.

Терпение снизошло на меня вместе со сном, видимо. Я снова не стала хамить, только проворчала:

– Угумс. Это все объясняет.

Костя снова смотрел вперед, делал вид, что нет меду нами пропасти непонимания и тайн. Можно пытать его каленым железом, но он ничего не скажет. Вспомнились его ночные разговоры про второй квадрат, заложников…

Точно не скажет. Чертов спецназ.

Я облизала пересохшие губы и почувствовала, что мне нужно в туалет.

– Сверни куда-нибудь. Заправка, кафе, магазин, – попросила я.

– Нам пару часов осталось до отеля.

– Мне осталось пару минут до полного фиаско. Костя, пожалуйста.

– Раз пожалуйста, значит, дело серьезное.

Он стал посматривать по сторонам и буквально через несколько минут нашлась заправка. Костя свернул.

Я вышла из машины, и он, конечно, поперся за мной. Пришлось еще немного потерпеть. Я развернулась на пятках, почти воткнувшись носом в Костю.

– Я буду долго писать, умываться и чистить зубы, – предупредила я охранника. – Не ходи за мной и не выламывай дверь.

– Я не могу не ходить за тобой, Алексия.

– Звать меня Алекс, кажется, тоже не можешь?

– Не могу.

– В самолете у тебя получилось.

– Ты меня спровоцировала.

– Нужно повторить?

– А ты хочешь?

Я захныкала не в силах продолжать перепалку.

– Я очень хочу в туалет.

– Путь свободен. Костя немного подвинулся, и я почти побежала к магазинчику на заправке.

На самом деле я торчала там не так долго. Зубы почистить было решительно нечем. Щетка осталась в багаже. Я вышла и снова наткнулась на Костю, но в этот раз он меня приятно удивил, протянув дорожный набор.

– Спасибо, – буркнула я и вернулась в туалет.

Он сидел за столиком, когда я вышла. Стоит ли говорить, что с этого места был прекрасный обзор на дверь туалета. Но хоть не стоял под дверью, уже прогресс.

– Поесть хочешь? Я взял только воду. Не знаю, что ты любишь на завтрак, – проговорил Костя, снова прибивая меня внимательностью, словно гвоздем.

Я могла быть любезной, но ответила честно.

– Люблю круассаны в Париже, но вряд ли ты вернешься назад.

Он покачал головой. Не вернется. Ну и ладно.

Я прошла к выходу. Мы снова сели в машину.

– Остановимся в Дортмунде на ночь, – сообщил Костя.

Он завел машину и протянул руку к бардачку. Дверца открылась, и мне на колени выкатился бумажный пакет, а за ним термос.

Белая бумага была с логотипом на французском. Я схватила пакет и обнаружила там круассан.

– Разумеется, он уже остыл, но не успел испортиться.

Я прижала булку к груди и спросила:

– А в термосе ледяное игристое? Чтобы я снова уснула до самого Дортмунда?

Костя засмеялся.

– Нет, там кофе. Спаивать тебя ближе к вечеру опасно. Снова не дашь поспать.

Он дал газу, и мы вернулись на дорогу. Я долго пыталась придумать остроумный ответ или просто какую-нибудь гадость. Момент уже давно был упущен. Я так ничего и не сказала, стала есть круассан, запивая кофе. Мой завтрак был прекрасен. В Париже можно брать любой круассан, и он будет идеальным. Этот не стал исключением.

Когда мой идеальный завтрак закончился, я вытерла пальцы салфеткой, облизнулась и от всей души сказала:

– Спасибо, Костя. Это было прекрасно.

– Париж-Париж, – пропел он, чуть улыбаясь. – Пожалуйста, Алекс.

Глава 10. Настя

Костя

Алексия Стерн, без сомнения, была самой раздражающей особой из всех раздражающих особ, с которыми я имел честь водить знакомство. От избалованных богатеньких девочек я предпочитал держаться подальше. Надутые губы и пришитые сиськи хороши в темноте, когда прищуришься и выпьешь немного. Пару раз я с такими спал. Это было на заре знакомства с Маратом. Мы обсуждали за ужином дела, а потом отдыхали. Казаев умел снять любую девочку. Для него это был какой-то спорт. На грани извращения.

Пару раз мне было весело принять участие в этой игре, но быстро надоело. Марат любил пафосные места и пафосных девиц. Я предпочитал локации и барышень попроще.

Но Алексию сложно назвать классической избалованной девицей. Было в ней что-то трогательное, трагично-лиричное с саркастическим надрывом. Вроде взрослая девочка, а все равно какая-то незрелая и порывистая.

Мне нравилось доставать ее, но одновременно хотелось защищать и баловать. Круассан и кофе были меньшим, что я мог забрать для нее из Парижа. И я забрал.

Алексия кипятилась и вспыхивала, как спичка. Она была хороша в гневе, но следом хотелось увидеть на ее лице улыбку удовлетворения.

Проспавшись, умывшись и съев круассан, она снова начала задавать вопросы.

– Почему мы едем на машине?

– Таков план, – отвечал я стандартно.

– Ты не посвятишь меня в подробности плана и мотивацию?

– Нет.

– Понятно. Почему мы остановимся в Дортмунде?

– Потому что я устал и не хочу подвергать тебя опасности, – отчитывался совсем как в армии.

– Я могу повести.

– Не надо.

– Понятно. Из Питера мы сможем долететь до Барнаула?

– Нет. Поедем на машине.

– Сто лет ехать, Костя. Зачем?

– Таков план.

– Понятно.

Она надулась и долго не разговаривала со мной. Прямо до самого Дортмунда. Я заранее знал, что Алексия обретет дар речи при заселении и был готов к взрыву.

Думал, она закатит скандал в номере, но Алекс не утерпела. Я забрал ее паспорт и оформлял наш номер, когда до нее дошло.

– Один номер? – уточнила она по-русски.

– Да, – ответил я просто.

– Какого черта, Костя? Если скажешь про план, клянусь, я вырву твой язык.

Я сжал губы и не отвечал.

– Что ты молчишь?! – яростно выпалила Алексия.

– Ты просила не говорить о плане. Мой язык мне дорог.

Подопечная прищурилась. Ох уж этот взгляд синих глаз. Заморозит и не моргнет.

– Ты своим языком только чушь мелешь, – прошипела Алекс.

– Не только. Я им многое могу. Показать в номере?

– Отвали, – буркнула она и отвернулась,