Клара Ассизская - Ева Ференц
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да ведь я оставляю вас всего на несколько часов, – сказала Клара, недоумённо улыбаясь. Она не ожидала, что сёстры так к ней привязаны. – Я вернусь ещё до захода солнца.
После долгого прощания, полного вздохов и печальных взглядов, они наконец вышли из монастыря. Для того, кто редко выходит из дома, и короткая прогулка – памятное событие. Клара не была в Порциунколе уже десять лет, со дня бегства из Ассизи.
Дорога, когда-то столь близкая её сердцу, так хорошо знакомая, казалась до странности неузнаваемой, как знакомое лицо, которое она любила, но уже давно не видела. Некоторые деревья были срублены, и сквозь поредевший лес видна была долина. Это тёмное кружево деревьев на серо-голубом фоне было новым.
Они шли быстро. Клара почти бежала. Сердце её трепетало от волнения и переполнявших её чувств. Через несколько минут она увидит Франциска, дорогого друга, который помог ей понять её призвание, её место на земле. Она увидит Порциунколу, её тёмные закопчённые комнатки, которые, тем не менее, были для неё самыми светлыми и просторными. И она бежала, чувствуя волнение и восторг, словно к источнику своей жизни. Она хотела ощутить себя такой, какой она была много лет назад, укрепиться в уже совершённом и ощутить то стремление к созиданию, которое вдохновляет действовать. Рядом с Кларой шла одна из сестёр, а за ними шагали братья. Мелкие камешки хрустели под босыми ногами.
Пахло травой и молодыми листочками. Из-за леса доносился звон овечьих колокольчиков, на лугах паслись стада.
Франциск ожидал Клару. Она пришла не по той тропинке, что много лет назад. Клара остановилась на краю леса, она была другая, нежели тогда. Из полной жизненной силы девушки с густыми золотистыми волосами она превратилась в зрелую женщину. Её худое бледное лицо выражало решимость, уверенность в себе и смирение. Она стояла прямо, высокая и сильная, руки её были опущены.
Франциск подошёл к ней, взял за руку и повёл ко входу в Порциунколу. Клара задержалась на пороге. Глаза её застилали слёзы. Она увидела освещённое лампами тёмное внутреннее убранство храма. В глазах её стояла пелена, сквозь которую где-то в глубине, в наплывавших далёких воспоминаниях она видела себя в золотом солнечном свете. Она увидела расшитое жемчугом шёлковое платье и туфельки из мягкой кожи, драгоценности, сверкавшие на пальцах, на шее, в ушах. Клара вздохнула. Перед её глазами встала другая картина. Она увидела длинные светлые пряди волос, упавшие к её ногам, и свои руки, уже без колец, в ту минуту, когда она поднимала их от алтаря, уже лёгкие, свободные от тяжести золота и драгоценных камней. Ей даже стало казаться, что её существование простирается над временем, что она одинаково реальна тогда и теперь и что так будет всегда, ибо всё, что есть на земле, живые существа и их действия, рождаются для вечности. Клара вошла и опустилась на колени. Она хотела молиться, но ей не удалось вознести свою душу так высоко, как она это делала каждый день в монастыре Святого Дамиана. Сердце её учащённо билось, щёки пылали, губы дрожали. Она ещё постояла на коленях. Братья вокруг неё, смиренно склонившись, шептали слова молитвы и глубоко вздыхали.
Затем Франциск и брат Филипп провели Клару по своему монастырю. Они прошли по лугу, где было множество шалашей из ивовых прутьев и рогозы. Возле них пестрели ромашки, маки и шалфей. А по краям луга росли кусты сирени, шиповника, жасмина и дрока, создавая зелёные заросли, пахучие, шуршащие листьями и поющие, так как множество птиц свили здесь свои гнёзда. Брат Филипп нарвал букет из только что распустившихся роз и веток белой сирени, подошёл к Кларе и, не говоря ни слова, протянул охапку благоухающих майских цветов. Он улыбнулся, морщины его разгладились, и всё лицо выражало доброту, восхищение и преданность. Клара погрузила лицо в цветы и нежно поцеловала их.
– Ты должна больше есть. Твоё лицо бледнее, чем эти цветы. Пойдём к столу, – сказал Франциск.
– Нет, я ем достаточно, – ответила Клара, с благодарностью глядя на друга.
– Я знаю, что ты болеешь от чрезмерных постов…
Клара молчала.
Посреди луга, на траве, была разостлана белая скатерть. На ней были расставлены глиняные миски с мясом и овощами. Они сели вокруг, прямо на земле. Пьянящий запах исходил от примятой травы. Они взяли в руки миски, но, едва начали есть, как Франциск вдохновенно заговорил о Боге. Клара, Филипп и другие братья тоже говорили. Они забыли о еде, угощение остыло, а они говорили всё более вдохновенно. Руки они протягивали не к столу, а к небу, били себя в грудь, указывали широким жестом на мир вокруг, сжимали горячие виски. Солнце садилось, а разговору не было конца. Небо окрасилось в пурпурный цвет, и скатерть на лугу стала красной. Покраснели и трава, и цветы, и шалаши братьев, и стены Порциунколы, а самой яркой была крыша, и казалось, что гладкая черепица объята пламенем.
Багровый закат в этот день был таким необычным, что несколько человек прибежали из Ассизи, беспокоясь, не пожар ли. Стоя на краю поляны, они увидели, что всё в порядке. Только братья сидели вокруг красного полотна, а среди них на почётном месте – Клара и Франциск. Позабыв обо всём, они говорили так горячо, что если бы не было солнца, над ними пылало бы зарево. Ассизцы были очень удивлены.
– Великих людей Бог послал на землю, – вполголоса сказала рыжеволосая женщина своему соседу.
– Когда они говорят, мне кажется, что они поют и играют на музыкальном инструменте. Может быть, даже лучше, чем орган в соборе Святого Руфина, – ответил тот.
Когда они поднялись, уже смеркалось. Толпа братьев проводила Клару и её спутницу в монастырь. Разговор продолжался, хотя уже не так оживлённо. Говорили о будничных делах, о погоде, о здоровье, о людях в городе.
– Наш новый дом будет в далёкой северной стране, в Праге, – сказала Клара. – Я получила письмо от Агнессы, дочери чешского короля Оттокара и госпожи Констанции. Агнесса много страдала, чтобы следовать своему призванию. Сначала её заставляли против воли выйти замуж. Святой Отец отправил в Прагу своего посла, чтобы помочь нашей дорогой сестре. Агнесса, хотя ещё очень молода – ей всего восемнадцать лет – всё своё время посвящает добрым делам. Она построила больницу для бедных, а теперь хочет создать монастырь по нашему образцу. В письме она просила прислать пять моих сестёр, строго соблюдающих наши правила. Они получат от Агнессы всё необходимое для создания нового монастыря.
– Исполни
