Темноборец - Антон Андреевич Мартынов

силой из всех. Я думаю, здесь изображен он сам в старости. Слышал древнюю поговорку: «Глаза – зеркало Души»? Я думаю, она и заточена в этих свечах-глазах. Его собственная внематериальная частица. То есть формально художник жив, но на деле от его тела осталась лишь оболочка. Все остальное заключено в этой картине.

– Красиво, – ответил Андрей, про себя начиная задумываться о цели рассматривания картин.

Если Ярый пригласил его, чтобы заманить на собственную территорию и убить, то почему не сделал этого сразу? Зачем столь длинные предисловия? К какому соглашению пытается прийти вампир с темноборцем, пришедшим отобрать у него украденную реликвию?

– Скорее, величественно, нежели просто красиво, – поправил Ярый. – Эта картина символизирует его силу и отражает его старение. Изначально у птицы не было выпавших перьев. Уверен, с годами она будет абсолютно лысой, а свечи в глазах старца превратятся в два угасающих огарка. Это еще одно подтверждение того факта, что картина живая.

Андрей промолчал. Он не понимал, чего от него хотят услышать. Каждая следующая реплика Ярого могла служить пояснением.

– Ты же ненавидишь колдунов, ведь так? – уточнил Ярый. – Мне пришлось ознакомиться с некоторыми деталями твоей биографии. Извини, если задел за живое.

– Да, я не питаю к ним особой симпатии. И раз уж ты знаешь, кто я такой и зачем я здесь…

– Давно не решаюсь его убить, – Ярый в очередной раз не дал темноборцу договорить. – Может, тебе доставит некоторое удовольствие свернуть ему шею? Ты же ведь знаешь, что все колдуны одинаковы в своей кровожадности. Этот ничем не лучше, чем тот, что убил твою невесту. Прими, пожалуйста, эту возможность, как знак моей доброй воли.

Андрей понимал, что нужно соглашаться на правила игры, заданные Ярым, хотя и не осознавал их значения. Приятно ли убить колдуна, после всего, что случилось?

Этот колдун выглядел куда более жалким, чем стареющий Енисей Григорьевич. Убийство инвалида представлялось чем-то кощунственным, бессмысленным и нелепым. Художник не виноват в том, что сделал другой представитель его вида, и не имеет ровно никакого отношения к злоключениям темноборца. Андрей посмотрел на Олега, но тот промолчал.

– А если я откажусь? – спросил Андрей, стараясь уловить фальшь во взгляде и голосе Ярого.

– Какой тебе смысл отказываться? С одной стороны, ты убиваешь колдуна, который лишил жизни десятки невинных существ, так же, как лишили жизни твою невесту. С другой стороны, ты великодушно совершаешь акт эвтаназии, позволяя блаженному избавиться от мучащего его тела.

– Ты хочешь, чтобы я убил художника?

– Верно, – подтвердил Ярый. – Извини, оружие выдать тебе не смогу, потому что не приемлю вооруженных темноборцев в собственном доме. Но я уверен, что ты сможешь справиться с его хрупкой шеей голыми руками.

Андрей посмотрел на художника. Тот стоял на коленях и теребил сломанные во многих местах и неправильно срастающиеся руки. С уголка его рта стекала слюна. Глаза поднимались и опускались по лицу то быстрее, то медленнее. На уровне носа глазные яблоки останавливались, зрачки расширялись, и художник вглядывался в пустоту перед ним, после чего весь цикл повторялся сначала.

«Ну, убью я ходячий труп. Что дальше?» – подумал Андрей. Одного только исполнения желания Ярого было недостаточно для бессмысленного убийства. Убивать – так убивать реального колдуна, а не его подобие. Андрей отошел на несколько шагов от художника, а потом бросился на картину с намерением разорвать ее в клочья.

С трясущимися кулаками Стопарин врезался в стену. Пространство перед ним начало плыть и кривиться столь быстро, что Андрей не успел осознать, как темнеет в глазах. Он упал на колени и почувствовал режущую боль под веками. Темноборец отчаянно заморгал, пытаясь оглядеться вокруг. Кое-как ему удалось разглядеть комнату, в которой стояли Олег и Ярый, окруженные ореолами света. В глазах двоилось.

Андрей снова моргнул, потер глаза руками и обнаружил несколько черных полос посреди собственного поля зрения. Полосы постепенно увеличивались в размерах. Это было похоже на занимающий все свободное пространство фон для выступления Ярого на дебатах. Только на этот раз, кроме черного фона, в голове угрожало остаться пугающее ничто.

Андрей почувствовал дискомфорт в области глаз. Давление так сжимало глазные яблоки, что казалось, будто внутри копошатся черви. Зрение то проявлялось, то полностью исчезало. Андрей представил, что его глаза, словно карусель, вертятся вокруг собственной оси, поворачиваясь зрачками то внутрь, то наружу, хотя это, конечно же, было невозможно.

Стопарин изо всех сил старался бороться с окружающей его слепотой, но с каждой новой попыткой вглядеться в знакомые предметы, Андрей наблюдал все меньше просветов в застилающих зрачки черных пятнах. Резь заставляла закрыть глаза. С каждой следующей секундой боль усиливалась, а зрение угасало. Андрей почувствовал, что непроизвольно сдается. Он закрыл глаза и упал на пол, позволив темноте забрать свое зрение.

– Что со мной? – отчаянно прохрипел темноборец, корчась от страха и боли.

– Теперь ты видишь глазами художника, – откуда-то издалека, как закадровый смех, прозвенел голос Ярого.

Глава 12. Твоими руками

– Твоя проблема не здесь, – лекарь указал на глаза темноборца, – а здесь, – постучал Стопарину по голове.

– Это что-то спиртное? – незрячий Андрей втянул ноздрями аромат из протянутой ему бутылки, прежде чем отхлебнуть.

Говорят, у ослепших существ со временем обостряется обоняние. Пожалуй, производить переоценку собственных сенсорных способностей на четвертый день слепоты еще рано, но спиртовой запах, раздражающий носовые рецепторы, Андрей не мог не учуять.

– Это виски. Пей. Проблемы твоего рода только так и лечат, – раздраженно ответил лекарь, не желающий спорить с недоверчивым пациентом.

Андрей отхлебнул из горла и раскинулся на врачебной кушетке, ожидая, пока хмель ударит его обухом по голове. В свое прошлое погружение на дно бутылки Стопарин совмещал алкоголь с чтением, что явно шло на пользу искушенному мозгу, сосредоточенное внимание которого мешало опьяненному исступлению. Сегодня вместо книг выпивку сопровождали одиночество и пустота, черными пятнами затмевающая глаза.

– А у меня правда что-то есть на глазах? Нарост какой-нибудь, не? Типа катаракты? – в очередной раз спросил Андрей, на локтях приподнимаясь с кушетки.

– Я уже отвечал. Нет у тебя ничего. Проблема психического плана, а не физического. Потому и пьешь ты антидепрессанты и алкоголь, а не черничные настойки со специализированными глазными лекарствами.

Лекарь устал изо дня в день отвечать на одни и те же вопросы. На первом сеансе темноборец вообще вопил, словно резаный, будучи в полной уверенности, что ему требуется немедленная операция на глазах, чтобы сохранить зрение. Сейчас психоз пациента сдерживает добрая горсть успокоительных. Да и то не совсем сдерживает, судя по бесконечно повторяющимся вопросам, ответы на которые многократно получены.

– То есть, по Вашим словам, я сам не хочу видеть? – воскликнул Андрей и ударил кулаком по кушетке, понимая, что ответа на его риторический вопрос не последует.

Вампирское Подполье отнеслось к Андрею с таким почтением и уважением, будто