Унесенные ветром - Митчелл Маргарет

Заслышав за спиной чавкающие по грязи копыта, Скарлетт отступила подальше от края тротуара, чтобы окончательно не заляпать накидку тетушки Питтипэт. По дороге медленно ползла запряженная одной лошадью двуколка, и она обернулась посмотреть, кто это едет, полная решимости напроситься в экипаж, если на козлах кто-то из белых. Из-за дождя перед глазами висела сплошная пелена, но она все же заметила взгляд возницы из-под брезента, натянутого от деревянного бортика почти до самого его подбородка. Лицо хозяина двуколки показалось ей смутно знакомым. Выйдя на дорогу, чтобы рассмотреть его поближе, Скарлетт услыхала смущенное покашливание, а затем хорошо знакомый голос, полный радости и удивления:

– Не может быть! Да это же мисс Скарлетт!

– Мистер Кеннеди! – вскричала она и, шлепая прямо по грязи, совершенно позабыв о чужой накидке, прислонилась к грязному колесу. – Никогда в жизни я не была так рада встретить знакомого!

Он порозовел от удовольствия, заслышав искреннюю радость в ее словах, поспешно сплюнул табак на другую сторону дороги, проворно соскочил на землю, восторженно пожал руку Скарлетт и, приподняв брезент, помог ей забраться в экипаж.

– Мисс Скарлетт, как вы здесь оказались, да к тому же одна? Разве вы не знаете, как тут по нынешним временам опасно? И вы насквозь промокли. Вот, укутайте ноги.

Пока он возился с ней, кудахтая как наседка, Скарлетт позволила себе немного понежиться в согревающих лучах мужского внимания. До чего же приятно, когда вокруг тебя суетится, ворчит и брюзжит мужчина, пусть даже всего лишь Фрэнк Кеннеди – эта старая дева в штанах. Вдвойне приятно после того, как жестоко обошелся с ней Ретт. И, о боже, какое же это счастье – встретить кого-то из соседей так далеко от дома! Она заметила, что он хорошо одет и управляет новым экипажем, запряженным молодой, хорошо откормленной лошадью. Только сам Фрэнк, увы, выглядел намного старше своих лет, еще старше, чем в тот сочельник, когда он со своими людьми приезжал в Тару. Он еще больше похудел, лицо осунулось, желтые глаза, глубоко запавшие в складки морщинистой кожи, слезились, рыжая бородка, залитая табачной жижей, совсем поредела и топорщилась как щипаная пакля. Тем не менее его бодрая и жизнерадостная физиономия была отрадой для глаз в отличие от скорбных, озабоченных и усталых лиц, которые повсюду встречала Скарлетт.

– Я так рад снова видеть вас, – сердечно признался Фрэнк. – Даже не знал, что вы в городе. Всего на прошлой неделе виделся с мисс Питтипэт, но она и словом не обмолвилась о вашем приезде. А… э-э-э… кто-нибудь еще приехал с вами из Тары?

Этот старый дурак имел в виду Сьюлин.

– Нет, – ответила Скарлетт, закутываясь в теплую полсть и пытаясь натянуть ее до самого подбородка. – Я одна приехала. Нагрянула, не предупредив тетю Питти.

Он причмокнул, подгоняя лошадь, и та поплелась дальше, осторожно выбирая, куда ступить на скользкой дороге.

– В Таре все здоровы?

– Да, все в порядке.

Надо было придумать тему для разговора, а у нее совершенно не было сил думать. После только что перенесенного поражения голова была словно налита свинцом, хотелось лишь свернуться под этой теплой полстью и сказать себе: «Я не буду сейчас думать о Таре. Я подумаю о ней потом, когда будет не так больно». Вот бы найти такую тему, чтобы он говорил без умолку до самого дома, а ей оставалось лишь иногда вставлять что-то вроде: «Как мило» или: «Какой же вы умный».

– Мистер Кеннеди, я так удивилась, увидев вас здесь. Знаю, нехорошо с моей стороны не поддерживать связь со старыми друзьями, но я понятия не имела, что вы в Атланте. Кажется, кто-то мне говорил, что вы в Мариетте.

– У меня дела в Мариетте, очень много дел, – ответил он. – Но разве мисс Сьюлин не рассказывала вам, что я переехал в Атланту? Разве она не говорила про мою лавку?

Скарлетт смутно припомнила, как Сьюлин что-то щебетала о Фрэнке и его лавке, но она никогда не обращала внимания на болтовню Сьюлин. Ей достаточно было знать, что Фрэнк жив и в один прекрасный день она сбудет ему Сьюлин с рук на руки.

– Нет, ни слова, – солгала она. – А у вас есть своя лавка? Какой же вы умный!

Он помрачнел, услышав, что Сьюлин ничего не рассказала, но тут же просиял от лестных слов.

– Да, у меня есть своя лавка, и даже очень неплохая, как мне кажется. Говорят, у меня от рождения есть коммерческая жилка. – Он рассмеялся довольным дребезжащим смешком, всегда раздражавшим Скарлетт.

«Старый хвастун», – подумала она.

– О, да у вас любое дело горит в руках, мистер Кеннеди. Как же вам удалось открыть лавку? На позапрошлое Рождество вы говорили, у вас нет ни цента.

Он прочистил горло хриплым кашлем, почесал бородку и улыбнулся своей застенчивой, нервной улыбкой.

– Это долгая история, мисс Скарлетт.

«Ну, слава богу! – подумала она. – Может, это займет его как раз до самого дома». И добавила вслух:

– Прошу вас, расскажите!

– Помните тот день, когда мы приехали в Тару в поисках провианта? Вскоре после этого я поступил на действительную военную службу. Пошел на войну. Хватит, решил я, заниматься интендантством. Да и какой в нем толк, мисс Скарлетт, когда нам с трудом удавалось хоть что-то наскрести для армии, к тому же я подумал, что место крепкого мужчины на передовой. Я сражался в рядах кавалерии, пока не получил пулевое ранение в плечо.

Его просто распирало от гордости, и Скарлетт вставила:

– Боже, какой ужас!

– Все обошлось, кость осталась цела, – пренебрежительно отмахнулся он. – Меня отправили в госпиталь на юг, а когда дело уже шло к выписке, в город нагрянули янки. Ох и лихо же нам тогда пришлось! Все произошло внезапно, поэтому все ходячие из госпиталя отправились помогать выносить припасы с военных складов и медицинское оборудование к железнодорожным путям, чтобы все вывезти. Мы как раз загрузили один поезд, когда янки ворвались в город с одного конца, а мы давай удирать с другого. Печальное это было зрелище: сидим мы на крыше вагона и смотрим, как янки жгут те припасы, что мы не сумели унести со склада. Мисс Скарлетт, мы выложили вдоль путей припасов на полмили, а они все сожгли. Нам только и оставалось, что спасать свои шкуры.

– Боже, как это ужасно!

– Вот именно ужасно. А потом наши парни вернулись в Атланту, и наш поезд сюда же отправили. Это было незадолго до конца войны, мисс Скарлетт, и… осталось много посуды, кроватей, матрасов, одеял, и никто за ними не приходил. Я так полагаю, что по праву все это принадлежало янки. Таковы были условия капитуляции…

– Угу, – рассеянно кивнула Скарлетт. Она уже немного согрелась, и ее клонило в сон.

– Даже не знаю, правильно ли я поступил, – как бы извиняясь, продолжал Фрэнк. – Но я подумал и решил, что янки это добро все равно ни к чему. Скорее всего, они бы все сожгли. А наши платили хорошие деньги, и еще я подумал, что эти вещи должны принадлежать Конфедерации или конфедератам. Вы ведь понимаете, о чем я?

– Угу.

– Как хорошо, что вы согласны со мной, мисс Скарлетт. У меня будто камень с души свалился. Мне многие говорили, мол, не бери в голову, Фрэнк, но я так не могу. Как бы я потом смотрел в глаза людям, зная, что поступил неправильно? Как вы думаете, я правильно поступил?

– Конечно, – ответила Скарлетт, не понимая, о чем болтает этот старый дурак. О какой-то борьбе с совестью. В его-то возрасте мужчине уже пора бы научиться не беспокоиться по пустякам. Но Фрэнк всегда был такой – нервный, суетливый, настоящая старая дева.

– О, благодарю вас за поддержку. После капитуляции у меня было всего десять долларов серебром и больше ни гроша. К тому же вам известно, что янки сотворили с моим домом и лавкой в Джонсборо. Я просто не знал, как жить дальше. Вот я и потратил эти десять долларов на ремонт крыши старой лавки у Пяти Углов, перевез туда все больничное оборудование и стал его продавать. Посуда, кровати, матрасы нужны были всем, и я продавал их по дешевке, потому что вещи-то все равно были не мои, а… общие. Так я заработал немного денег и еще кое-чего прикупил, так что в лавке дела пошли как по маслу. Я на этом деле надеюсь заработать много денег.