Женщина из морга - Виктория Балашова

– Картошечка будет минут через десять. Варим.

– Варите, варите, – махнул рукой Игорь.

– Не сырую же ее жевать, – хмыкнул Олег.

Андрей молчал. Он вспоминал девицу из каталога и понимал, что она на него действует лучше виагры даже в виде воспоминаний.

На столе появилась картошка, мисочки с подсолнечным маслом и соль. Игорь окунул картошку в масло, потом ткнул в соль и с наслаждением отправил картофелину в рот.

– Итак, подытожим, – прорычал он с набитым ртом, намазывая хлеб икрой, – нам всем понравились клубные бабенки. Нам всем надоели наши жены.

– А и не чтоб она мне надоела. Просто на нервы действует своим присутствием, – Олег зачерпнул ложкой икру и шлепнул ее на картошку. – Пожалуй, съем вот так.

– Я свою боюсь, – повторил высказанную на днях мысль Андрей. – Ненавижу и боюсь. Когда-то в молодости она помогала мне кое-какие дела делать. Теперь чуть что угрожает: типа, ты наверняка и сейчас этим занимаешься, скажу кому надо, мало не покажется, блин. Блин – это слово у нее такое любимое.

– А ты этим занимаешься? – серьезно спросил Игорь.

– Занимаюсь. И на бабло, которое получается в итоге, она ездит по всему миру, покупает всякую дребедень. А сын учится в Швейцарии. И тоже, знаете, ни в чем себе не отказывает.

– Почему она в курсах оказалась? Я своей про дела ни-ни! – Олег поднес бокал с коньяком к носу. – Ммм, аромат!

– Да ее тогда с сыном братки забрали, чтоб я делиться начал. Нет худа без добра – вышел на та-аких людей, – Андрей погладил живот, махнул рукой и стал мазать хлеб маслом. – После я тоже про дела ни-ни. Да уже поздно. Она баба хоть и дурная, но умная.

– Так бывает, – со знанием дела кивнул Игорь. – Короче, мужики, деть бы этих самых жен куда-нибудь подальше. Я вот пока не могу разводиться. Иначе денег потеряю немеряно. Запуганная она у меня, но не могу из-под нее акции одного очень мне дорогого предприятия вытаскивать. Рано. Хотя, может, и черт с ним?

– Моя уйдет в чем пришла. Гордая. Тут проблем нет. Но я, например, когда она забеременела, взял и переписал на нее дом. Вот, типа, тебе, дорогая, подарок. Зачем? Под влиянием эмоционального подъема, – Олег вздохнул. – Ребенка она не выносила, а дом ку-ку. Ее. То есть обратно на меня перепишет. Гордая. Нет проблем. Но все это затевать… Боже мой! Как подумаю… И умная она больно. Начнет ведь лекцию мне читать про то, какой я нелюдь и гадина.

– Меня жена просто по башке ударит чем потяжелее и до свидания, – Андрей тоже помакал картошку в масло. – Мне деньги и не нужны. Уеду в деревню. А все равно жаль, – он громко икнул. – Извините, пищеварение нарушено. Нервы.

Какое-то время в кабинете стояла тишина. Слышалось только чавканье, вздохи и позвякивание бутылки о стаканы. Каждый думал о своем.

– М-да, – Игорь нарушил молчание первым, – я бы даже оставил себе свою жену. Только подправил бы слегка.

– Слегка не поможет, – Олег решительно помотал головой. – По крайней мере, моей точно надо лопотобомию делать.

– Лоботомию, – поправил Андрей.

– Неважно. У нее там в башке столько лишнего, что диву даешься, как там все это умещается. Видимо, и не очень умещается, потому как периодически ум вываливается наружу в виде нелепых утверждений и умозаключений.

Товарищи по несчастью переварили выданную Олегом информацию.

– Моей тоже слегка не поможет, – пробормотал Андрей. – Ум не ум, а силищи в ней ого-го. Надо бы направить силищу в нужное русло. А так она у меня красивая. Сорок пять ей – а выглядит… Ослепительно! Даже великолепно. Ей бы добавить хрупкости, легкости. Ну и чтоб молчала.

– О, чтоб молчала, так это ко мне! Моя молчит все время, – Игорь посмотрел на бутерброд. – Вот как икра – лежит и молчит. Ум у нее есть и никуда не вываливается. Весь в ней. Это хорошо. Но надо бы поэнергичнее как-то, поживее.

– Нет, моей поживее уже некуда…

– Моя достаточно энергичная, только вот все не туда энергию направляет. И ум.

– Подправить бы их, и разводиться не надо.

– Хм, подправлять запаришься. Там полный тюнинг надо делать. Мозга. Внешне-то нормальная она. В моем вкусе.

– Внешне – да. Нет проблем. Опять же, сын ее любит.

– А у меня их трое! Зачем матери лишать.

– У меня детей нет, но все равно, – не довел свою мысль до логического конца Олег.

Казалось, время остановилось. Каждый обдумывал сложившуюся ситуацию. Говорить больше не хотелось. Коньяк закончился. Игорь вызвал официанта:

– Закажем еще бутылочку.

– Пьяный приду. Анька удивится. Я вообще-то не пью. Один раз я сильно напился. Так она меня побила. Такой штукой деревянной – у нас на кухне лежала. Забыл, как называется. Делась куда-то за эти годы. С тех пор не пью много, – Андрей почесал голову.

– Скалка, по-моему. Я пью. Но когда прихожу выпимши, Олька спит. В комнате для гостей – типа со мной брезгует. Пытался к ней приставать в такие моменты – отшивает, – Олег печально посмотрел в пустой бокал.

– А я пью, и пристаю, и добиваюсь своего. Проблема в том, что когда женщина годами тебе ни в чем не перечит и все время молчит, то уже и не интересно становится, – Игорь повернулся в сторону открывающейся двери. – Еще коньяку принеси. И сыр.

– Сыр какой предпочитаете?

– Разного положи. Так, для закуски.

– Убрать со стола можно? – официант кивнул в сторону пустых тарелок.

– Оставь. Потом уберешь. Так как-то веселее.

– Точно, осточертела чистота эта. Везде чисто, куда ни плюнь, – Олег махнул официанту – иди, мол, отсюда.

Андрей с сожалением посмотрел в сторону удалившегося официанта, внутренне не согласившись с высказанными постулатами. Он отодвинул грязную тарелку в сторону. Утром в его квартире убиралась домработница, но к вечеру Анна умудрялась внести в наведенный порядок «веселость». Андрей пытался оставлять домработницу на весь день, чтобы она оперативно убирала намусоренное женой. Но Анна была непреклонна: «Она мне действует на нервы». Поэтому куда ни плюнь – к вечеру было грязно.

– Ну, хочешь, пусть уберет, – Игорь заметил реакцию Андрея. – По мне так хоть чуть-чуть среди грязных тарелок посидеть. Как в молодые годы.

– Ничего-ничего, – Андрей замахал руками, – я вот свою тарелочку подвину и попрошу для сыра чистую. Все нормально.

Из клуба все трое вышли слегка пошатываясь. Стояла прохладная осенняя ночь. Накрапывал мелкий дождик. Водители бросились к автомобилям. Охрана открыла зонтики и побежала к Игорю и Олегу. Андрей охрану не держал принципиально. К нему подошел водитель, чьими услугами он иногда пользовался.

– До встречи! – дверь черного «Мерседеса» захлопнулась за Игорем Викторовичем.

– Покеда! – Олег скрылся в здоровенном джипе.

– Увидимся, – с надеждой проговорил скрывшимся в машинах друзьям Андрей. Водитель распахнул перед ним дверь винтажной «Волги». Андрей обернулся и посмотрел на темное здание клуба. Свет был виден всего в одном окне. И тот слегка пробивался через плотно зашторенные занавески. Почему-то по телу неприятно забегали мурашки…

На экране появились сотни тысяч ссылок. Инквилинами оказались не только люди, но и животные. Лёня с удивлением узнал, что представители фауны, залезающие и спокойненько живущие в чужих норах, называются точно так же, как и «идеальные сожители».

Про людей ссылки в основном касались зарубежных сайтов. В России таковых якобы не наблюдалось. На иностранных языках самая активная реклама велась, естественно, по-английски. На втором месте стоял французский язык – лаборатория в Швейцарии предлагала свои услуги богатеям, желавшим приобрести живого робота.

Проведя несколько часов в сети, Лёня понял следующее: экспериментировать над человеческим мозгом начали давным-давно. Когда ситуация стала выходить из-под контроля, в большинстве стран подобные эксперименты запретили. В США и Швейцарии остались две крупнейшие лаборатории, которые кроме того, что двигали науку вперед, еще и пытались заработать на экспериментах большие деньги. Лёня никак не мог взять в толк, как им удавалось официально оформлять людей в свои клиники. На некоторых скандальных сайтах с переменным успехом пытались подобные вещи разоблачать. В итоге все сводилось к тому, что отчаявшиеся люди заключали контракты с научными центрами, позволяя им ставить над собой эксперименты. Взамен на счет «подопытных кроликов» переводились некие суммы денег.

На инквилинов оформляли специальные паспорта – вроде они и не роботы, но и правами особенными не обладали. Все права принадлежали владельцу. То, что инквилинов «делают» из тех самых подписавших контракты людей, очевидным совсем не было. Те, кто продавал желающим «идеальных сожителей», утверждали, что продают роботов, а вовсе не живых людей, которым слегка подправили мозг. Кстати, и суть «подправки» Лёне ясна не была – в чем идеальность инквилинов, как делают из нормальных людей идеальных? Черт его знает.