Под покровом небес - Пол Боулз

Перед самым рассветом, в наиболее холодное время ночи, они подъехали к борджу, мрачному и суровому на продуваемой ветрами равнине. Одностворчатые ворота были открыты; полусонно пошатываясь, троица прошла внутрь, следуя за толпой туземцев с задних мест автобуса. Просторный внутренний двор был забит лошадьми, овцами и людьми. Кое-где полыхали костры; на ветру бешено носились красные искры.

На скамье у входа в комнату, где подавали кофе, примостились пять соколов, каждый с черной кожаной маской на голове и изящной цепочкой на лапке, которая крепилась к ножке скамьи. Они сидели рядком не шелохнувшись, словно их взгромоздил сюда и расставил по ранжиру набивщик чучел. На Таннера птицы произвели неизгладимое впечатление, и он кинулся спрашивать, не продаются ли они. Каждый раз в ответ на его вопросы следовал вежливый непонимающий взгляд. В конце концов он вернулся к столу в некотором замешательстве и, садясь, объявил:

— Никто, кажется, не знает, кому они принадлежат.

Порт фыркнул:

— Ты хочешь сказать, что никто ни слова не понял из того, что ты сказал. Но на кой черт они тебе сдались, а?

Таннер на секунду задумался. Затем рассмеялся и сказал:

— Не знаю. Они мне нравятся, вот и все.

Когда они снова вышли наружу, над равниной занимался рассвет. И теперь уже была очередь Порта сидеть у окна. К тому времени, когда бордж превратился в крохотную белесую точку далеко позади, он уже спал, пропустив таким образом величественное окончание ночи: переливчатую игру цветов, окрасивших небо на границе с землей перед восходом солнца.

15

Еще до того, как показалась Айн-Крорфа, о себе дали знать мухи. Как только появились первые разбросанные оазисы и вдоль дороги замелькали высокие глиняные стены отдаленных селений, автобус вмиг таинственным образом наполнился ими — маленькими, сероватыми и цепкими. Некоторые арабы перебросились на их счет короткими фразами и покрыли головы; остальные, казалось, их не замечали. Водитель сказал:

— Au, les salauds! On voit bien que nous sommes à Aïn Krorfa![37]

Кит и Таннер развили бешеную деятельность. Они молотили руками, обмахивали лица и как сумасшедшие дули во все стороны, пытаясь согнать насекомых со своих щек и носов, но все их усилия были бесполезны. Мухи вцеплялись с такой поразительной настойчивостью, что их приходилось практически отрывать от себя; в последний момент они стремительно взмывали и почти сразу снова опускались на то же самое место.

— Нас атакуют! — закричала Кит.

Таннер принялся обмахивать ее куском газеты. Порт все еще спал у дверцы; уголки его рта были облеплены мухами.

— Они пристают, когда холодно, — сказал водитель. — Рано утром от них спасу нет.

— Но откуда они взялись? — спросила Кит. Возмущенный тон ее голоса его рассмешил.

— Это еще что, — сказал он, примирительно махнув рукой. — Видели бы вы их в городе. Все усеяно ими как черным снегом.

— Когда уходит автобус? — сказала она.

— Куда, в Бусиф? Я возвращаюсь туда завтра.

— Да нет же! Я имела в виду, на юг.

— Ах, на юг! Вам нужно спросить в Айн-Крорфе. Я знаю только о рейсах из Бусифа и обратно. По-моему, раз в неделю у них ходит автобус в Бу-Нуру, но вы всегда можете доехать на продуктовом грузовике до Мессада.

— Ну уж нет, туда я не хочу, — сказала Кит. Она слышала от Порта, что в Мессаде не на что смотреть.

— А я хочу, — с некоторым нажимом перебил по-английски Таннер. — Торчать целую неделю в подобном месте? Бог мой, да я здесь сдохну!

— Не паникуй раньше времени. Ты же его еще не видел. Может быть, водитель просто-напросто изволит шутить над нами, как выразился бы мистер Лайл. И потом, нам, может быть, не придется ждать неделю, в смысле автобус на Бу-Нуру. Может, он отправляется завтра. А может, даже сегодня, кто знает.

— Нет, — упрямо возразил Таннер. — Единственное, чего я не переношу, так это грязи.

— Да, ты настоящий американец, это мне известно. — Она повернула голову посмотреть на него, и он почувствовал, что она смеется над ним. Он покраснел.

— Ты чертовски права.

Порт проснулся. Его первым движением было согнать с лица мух. Он открыл глаза и уставился в окно на буйную растительность. Из-за высоких стен вздымались пальмы; под ними, в спутанных зарослях, виднелись апельсины, финики и гранаты. Он открыл окно и, высунувшись наружу, потянул носом. В воздухе пахло мятой и дымом костра. Впереди было широкое русло, в середине которого даже вилась речушка. А по обеим сторонам от дороги и от тех, что ветвились от нее, были прорыты глубокие сегьи, в которых струилась вода — гордость Айн-Крорфы. Порт всунул голову обратно и пожелал своим спутникам доброго утра. Он машинально продолжал отгонять мух. Лишь спустя несколько минут он заметил, что Кит и Таннер заняты тем же.

— Откуда взялись эти полчища? — спросил он.

Кит переглянулась с Таннером и рассмеялась. Порту показалось, что они от него что-что скрывают.

— Я гадала, сколько времени тебе понадобится, чтобы их обнаружить, — сказала она.

Они вновь стали обсуждать мух, причем Таннер, аттестуя их количество, ссылался на водителя — дабы произвести необходимый эффект на Порта, которого он надеялся приобрести себе в союзники для запланированного бегства в Мессад, тогда как Кит повторяла, что не логичней ли сначала осмотреть город, а уж потом принимать то или иное решение. Пока что она находила его единственным внешне привлекательным местом из встреченных с момента прибытия в Африку.

Это благоприятное впечатление, однако, целиком основывалось на ее оценке пышной зелени, которую она не могла не заметить за стенами, пока автобус мчался по направлению к городу; сам же город, стоило им только въехать в его черту, показался едва ли существующим. Ее разочаровало, что он точь-в-точь напоминает Бусиф, если не считать того, что выглядит значительно меньше. Судя по всему, это был совершенно современный и расположенный в геометрическом порядке городок, так что, не будь здания белого, а не коричневого цвета и не окаймляй тротуары главную улицу, лежавшую в отбрасываемой аркадами тени, ей с легкостью могло бы померещиться, что она все еще в Бусифе. Первый же взгляд на внутренние покои «Гранд Отеля» поверг ее в уныние, но рядом был Таннер и она почувствовала себя вынужденной доиграть взятую на себя роль того, кто вправе подшучивать над его привередливостью.

— Боже правый, ну и свалка! — воскликнула она; в действительности это был еще слабый эпитет для описания того, что она на самом деле почувствовала, когда они вошли в патио. Простодушный Таннер был в ужасе. Он лишь озирался по сторонам, вбирая каждую попадавшуюся ему на глаза подробность. Что до Порта, то он был еще слишком сонным, чтобы толком что-либо разглядеть, и стоял на пороге, размахивая руками как ветряная мельница, пытаясь отогнать от лица тучи мух.

Здание, изначально предназначавшееся как убежище административного офиса для колониального правительства, уже впало в запустение. Фонтан, бивший некогда из бассейна в центре патио, не уцелел, а бассейн остался. Небольшой горой в нем покоился гниющий мусор, а по бокам, прислоненные к нему, лежали три орущих голых младенца, чьи слабенькие, еще не оформившиеся тельца нарывали от язв. Они выглядели по-человечески беззащитно в своем бессильном страдании, но все же не настолько, как две розовые собаки, вытянувшиеся поблизости на плиточном полу, — розовые, потому что давно уже потеряли всю свою шерсть, и их ободранная, кровенящая старческая кожа непристойно свисала, подставленная укусам мух и палящему солнцу. Одна из них безвольно приподняла морду на каких-нибудь несколько сантиметров от пола и безучастно посмотрела на новоприбывших своими тусклыми желтыми глазами; другая не пошевелилась. За колоннами, образовавшими с одной из сторон аркаду, громоздилась куча наваленных друг на дружку бесформенных и бесполезных останков мебели. Возле центрального бассейна стоял бело-голубой эмалированный кувшин. Несмотря на обилие мусора в патио, все запахи перебивала вонь отхожего места. Детский плач заглушали пронзительные голоса о чем-то спорящих женщин, а фоном всему этому служил невнятный гул бубнящего радио. В дверях на короткий миг возникла женщина. Она истошно завопила и тут же скрылась опять. Внутри раздались крики и смех; одна из женщин стала орать: «Yah, Mohammed!» Таннер круто развернулся и вышел на улицу, где присоединился к носильщикам, которым было велено ждать с вещами снаружи. Порт и Кит молча стояли, пока не появился человек по имени Мохаммед: его талию несколько раз перепоясывал длинный ярко-красный кушак, конец которого волочился по полу. В ходе переговоров о комнатах он настойчиво предлагал им снять один номер с тремя кроватями — так им обойдется дешевле, да и горничным будет меньше работы.