Сестра моя Боль - Наталия Ломовская

– Постарайся загореть там, ты такая бледненькая… – сказал Обухов.

– Загар теперь неактуален. А вот тебе и в самом деле стоило бы отдохнуть. Знаешь, ты какой-то желтый.

– Желтый?

– И даже синий. Пей поменьше, пожалуйста. А лучше совсем не пей, ты ведь за рулем. И постригись. Весь оброс.

Она убрала прядь волос с его лба, Руслан перехватил ее руку и коснулся губами запястья. Теплый ванильный вкус, быстрое тиканье пульса.

– Не буду. Постригусь. Идем. Не хватало опоздать.

Они не опоздали, но прибыли впритык, регистрация уже заканчивалась, служащая за стойкой, увидев Элю, замахала руками, словно надеясь провентилировать душноватое помещение аэропорта. Система кондиционирования у них полетела? Обухов смотрел, как Эля уходит – пряменькая такая, в черных джинсах и серебристый ремешок сумки через плечо. Независимо помахивает по спине блондинистый хвост, как маятник между худенькими лопатками – вправо-влево, вправо-влево. На нее оборачивались мужчины. Руслан в который раз заметил, что сестра умеет удивительно грациозно передвигаться в сверхпереполненном пространстве мегаполиса. Никаких столкновений, даже мимолетных соприкосновений локтями. Людской поток словно огибал ее с двух сторон, и Эля двигалась в невидимом коконе – недосягаемая для мира, для человеческих эманаций, для шума, для запахов… Руслан невольно сделал шаг вперед – какой-то торопыга, спешивший на посадку, тяжело вооруженный спортивной сумкой, едва не влетел в узенькую спину Эли. Но она только обернулась на звук его шагов, и тот остановился, как будто наткнувшись на невидимую преграду, потом бестолково затоптался на месте, присел на корточки, зачем-то подергал хорошо завязанные шнурки на кроссовках. А Эля пошла дальше как ни в чем не бывало.

«То-то, знай наших», – с гордостью подумал Руслан, и сестра, словно услышав его мысли, подняла руку в прощальном приветствии. Пошевелила в воздухе наманикюренными пальчиками, как Лайза Минелли в «Кабаре». Это Руслан как-то сказал Эле – вот, мол, самый шикарный, самый женственный и самый печальный жест во всем кинематографе. Она запомнила. Она схватывает на лету, впитывает, как губка, но ум ее очень избирателен, невозможно уследить за его логикой… Странная, милая, – с чем, с чем, а с сестрой ему здорово повезло.

Так думал Руслан, еще не зная, что вскоре его везение кончится. Не зная, что не пройдет и месяца, как он проснется за полночь, один в пустой квартире, обмирая от ужаса и тоски, прислушиваясь к звукам непонятного происхождения.

С Маргаритой он познакомился в аэропорту, когда провожал Элю. Вернее, они встретились еще раньше. Маргарита работала менеджером в туристической фирме, где Руслан купил Эле путевку. Быть может, ему и в самом деле стоило поехать вместе с ней? Она так просила его, словно без него и Бали – не Бали, и Индийский океан – просто теплая лужица с бензиновой радугой! Но нет, он был, видите ли, слишком занят, к тому же две путевки пробили бы брешь в их общем бюджете. Эля округлила глаза, услышав в агентстве, во что им обойдется путевка, и смешно потащила Руслана за руку со стула, а он упирался, и тогда она с пафосом указала на плакат на стене.

«Автобусом к Черному морю! Самые дешевые туры! Все включено, роскошный сервис! Всего 6999 рублей!» – гласил плакат. Эля тянула Руслана за руку и шепотом вопрошала, почему бы ей не отдохнуть, например, в поселке Лазаревском – вон как дешево, а там все то же самое – и солнце, и море, и воздух! Руслан смеялся над ее ужасом и только было собрался объяснить, какой именно роскошный сервис она поимеет за эти неискренние 6999 российских рублей, как сотрудники туристического агентства наконец-то сообразили, что клиент вот-вот уплывет из рук, и взялись за дело. Три сладкоголосые сирены в одинаковых поддельно-скромных блузочках окружили их и завели песнь. Говорилось в той чарующей песне о городе Джимбаран, о лучшем азиатском СПА-курорте, который назывался не то «Риц», не то «Карлтон», не то и так и этак, этого Руслан не понял, а Эля поняла и разрумянилась от удовольствия. Говорилось в той песне и об общепонятных удовольствиях – о дайвинге и сноркелинге, о конных прогулках на закате по кромке океана, о храмах, рисовых террасах и горных озерах. А морепродукты! Это вам не замороженные креветки пополам со снегом и со всякой несъедобной дрянью! Их ловят в океане, тут же, на берегу, жарят на углях из кокосового ореха и подают вам с пылу с жару! Эля была очарована, обезоружена и наконец согласилась.

В качестве тяжелой артиллерии «сирены» подтянули начальство рангом повыше. Из кабинета вышла худенькая женщина в безупречном белом костюме. У нее были большие глаза, медные волосы и веснушки на вздернутом носике.

– Там настоящий рай, – сказала она. – Я отправляю в этот же тур свою маму. Ну так что? Решено?

– Решено. – Ей нельзя было не улыбнуться в ответ. На правой руке этой ухоженной женщины не было обручального кольца, и Руслан вдруг подумал, что было бы неплохо увидеть ее еще раз.

– Какой вы заботливый брат! – хором пропели славу «сирены», и Обухов чуть не лопнул от удовольствия.

Он уже третий год подряд отправлял Элю в экзотический тур и твердо решил делать это каждый год. Это было то, в чем он сам себе поклялся. Он чувствовал вину перед сестрой и хотел ее искупить во что бы то ни стало. Но так устроен мир, что одна вина всегда влечет за собой другую.

Самолет поднялся в воздух. Обухову не хотелось уезжать. Ему уже звонили с работы несчетное количество раз. Наконец он украдкой отключил телефон и пошел в бар, где было тихо и прохладно. Уговаривая себя, что, мол, не замечаю, куда иду, так, иду куда глаза глядят, он дошел до ресторана – там было прохладно и пусто. Сел за столик, заказал салат и коньяк и тут же вспомнил, что обещал Эле не пить, особенно за рулем. Пришлось довольствоваться апельсиновым фрешем.

– Извините? – сказал кто-то рядом с вопросительной интонацией.

«Наверное, официантка решила, что пора сменить пепельницу, или хочет предложить что-нибудь посущественнее сока», – подумал Руслан. Но рядом со столиком стояла та милая женщина из туристического агентства. Руслан сразу вспомнил, что видел ее у стойки регистрации, но не узнал. Когда он видел ее в первый раз, на ней был строгий деловой костюм, и волосы были гладко зачесаны. Теперь она была одета в платье, а медно-рыжие волосы рассыпались по плечам легкими волнами. Такой она понравилась Обухову еще больше.

– А, это вы, – сказала она натянуто.

Она подошла неслучайно – тоже, должно быть, узнала его в очереди и теперь решила познакомиться получше. Вокруг было сколько угодно пустых столиков, но она-то подсела к нему. Это что-то да значило.