Подвенечное платье цвета крови - Марина Серова

На стекле моей машины появились крохотные капельки. Я посмотрела на небо: начал накрапывать дождик. Вот за что я люблю осень, подумала я, так это именно за это – неожиданно начавшийся дождь, зашуршавший по кузову машины. Сейчас вообще барабанить начнет… Как не вовремя, только-только подсохли лужи от прошлого дождя!

Мои размышления прервало появление на крыльце ателье Капитолины. Она была в элегантном коротком плаще, высоких сапогах, с зонтом и сумкой в руке. Она сбежала по ступеням вниз и направилась к машине, стоящей неподалеку. Ах да, ведь у нас белый «Фольксваген Поло»! Как же я забыла?!. Девушка подбежала к машине и ловко прыгнула в нее. Я выжала сцепление, готовясь сесть ей на хвост…

Первым делом мы посетили налоговую. Ну разумеется, ведь только что закончился третий квартал, и Капитолина, скорее всего, отвезла в инспекцию отчет. Далее мы отправились на оптовую базу, что находится на окраине города. Я держалась от «Фольксвагена Поло» на таком расстоянии, чтобы не попадать в поле зрения, но и не терять его из вида. У оптовиков молодая директриса проторчала больше часа и вышла раскрасневшаяся, словно выпила вина. А может, ей там действительно налили? Она села в машину, взяла мобильник. Дождь к этому времени кончился, и я видела через лобовое стекло, как она говорит с кем-то по телефону. Через пять минут Капитолина закончила беседу, и ее машина начала выруливать со двора оптовки…

Через полчаса она подъехала к кафе «Вирджиния». К машине подошел молодой человек в серой ветровке и джинсах. Он открыл водительскую дверь, Капитолина вышла из машины, и пара двинулась к дверям кафе. Эх, послушать бы, о чем они будут там говорить! Но соваться в кафе мне нельзя, директриса меня сразу «срисует». Что ж, буду сидеть здесь и ждать, во всяком случае, я теперь знаю, что наша Капитолина встречается с каким-то молодым человеком. Впрочем, это вполне естественно: девчонке двадцать четвертый год и внешне она, в общем-то, ничего.

Возле кафе мне пришлось проторчать почти час. Когда парочка вышла из него – под руку, замечу, и в самом приятном расположении духа, – они оба сели в ее машину. На этот раз их путь лежал в ателье, где они застряли до самого вечера. Весь остаток дня я провела, наблюдая за дверями и ожидая, когда же они появятся вновь. Они вышли только после того, как обе работницы – швея и приемщица – покинули ателье.

Что ж, ничего криминального в образе жизни моих подопечных я пока не вижу. Обедают люди в хорошем кафе, работают в своем ателье, ходят под ручку – все как у всех.

Глава 9

Я приехала домой, переоделась и первым делом начала готовить себе курицу – зря, что ли, я купила ее? Я поставила ее в микроволновку и в ожидании вкусного ужина сварила кофе. Сейчас еще выкурю сигаретку и поразмышляю о моем деле. Что-то я совсем забыла о фабричных работниках, точнее об одной работнице – Лукошкиной Анне Ивановне. А ведь я собиралась последить за ней, поскольку с нее подозрения еще не сняты. Если Алла увела у нее бойфренда, кто может дать гарантии, что «мастерица», как назвала ее одна девушка, не решила отомстить обидчице?

А вот хорошо бы поговорить с Анной Ивановной не в рабочей обстановке, а дома. Дома человек чувствует себя иначе, он расслаблен… А что, это идея! Если, допустим, загримироваться так, чтобы Лукошкина меня не узнала, то можно и завалиться к ней домой.

Я подошла к шкафу и открыла его. Достала халат, косынку, потом пошла в ванную и накрутила волосы на бигуди. Теперь еще не забыть прихватить очки без диоптрий, а на лицо нанести косметику почуднее – длинные стрелки на нижние веки, которые меняют форму глаз до неузнаваемости, на верхние – яркие зеленые тени, на щеки – побольше румян… Я посмотрела на себя в зеркало: тетя Мотя из Закукуевки! Немногие признали бы сейчас во мне Таню Иванову.

Я достала список знакомых наших «потеряшек». Ну-ка, где тут у нас мастер цеха Лукошкина Анна Ванна, подпольная кличка – Кошелка? Ага, вот она, радость наша! Так, так… Улица Миклухо-Маклая, девятнадцать, квартира шестьдесят восемь. Ну и чудненько! Значит, сейчас мы заявимся в гости к нашей «мастерице»…

Только после второго звонка за железной дверью послышалось зычное лукошкинское:

– Кто тама?

Я уже заранее приготовилась изменить голос и потому в тон ей зычно ответила:

– Это ваша соседка снизу. У меня в ванной потолок мокрый. Вы там что, воду пролили?

Замок тут же щелкнул два раза, и в проеме распахнутой настежь двери я увидела Анну Ивановну – в халате и стоптанных домашних тапочках, ноги – на ширине богатырских плеч, большие портновские ножницы в руках.

– Чиво-о? – спросила она нараспев, неприязненно оглядывая меня с ног до головы. – Какую такую воду? Какой такой потолок? Что за дела?!.

Я запахнула халат поплотнее, тронула рукой бигуди на голове и с вызовом ответила:

– Я, конечно, извиняюсь за беспокойство, но мой потолок мокрый! В ванной… Прямо вот такие пятна… Вот такие!..

– Я ничего не проливала! – отрезала Лукошкина, глядя на меня почти воинственно.

– Извините, а можно я сама посмотрю, так сказать, удостоверюсь… Потому как, если вода не у вас, так я в другую квартиру пойду.

– Да идите, глядите!..

Лукошкина демонстративно толкнула дверь, и я шагнула в ее полутемную прихожую, потому что она даже не удосужилась включить свет. Проходя в ванную через коридор, я как бы случайно бросила взгляд в комнату, где на полу был разложен полуфабрикат лоскутного одеяла. Рядом лежала сантиметровая лента, разноцветные нитки и целый ворох пестрых лоскутков.

– Ой! – вскрикнула я радостно и даже всплеснула руками. – А вы никак лоскутное одеяло сами делаете?! Моя бабушка в деревне тоже всегда сама делала такие одеяла. И даже занавесочки на окнах тоже из лоскутков шила. Так было оригинально!..

Лукошкина прямо-таки переменилась в лице. Глазки ее тут же забегали, как тогда на фабрике, туда-сюда. Она подскочила к двери в комнату и запоздало закрыла с треском.

– Идите сюда, ванная у меня тут, – потянула она меня за рукав халата.

– А вы, наверное, на швейной фабрике работаете, да? – радостно спросила я.

– С ч-чего вы взяли? – заикаясь, спросила перепуганная «мастерица».

Мне даже показалось, что она побледнела.

– Так вон у вас лоскутков сколько! Откуда еще можно их натаскать, как не с фабрики?..

– Вы вот что, гражданка, – сердито сказала Анна Ивановна, оттесняя меня своим мощным торсом в ванную, – вы, кажется, хотели посмотреть, не пролила ли я воду? Так смотрите себе и идите на… с богом!

Пришлось пройти в ванную комнату Лукошкиной и осмотреть там пол, который был, разумеется, совершенно сухим.

– Странно, – сказала я, подталкиваемая большим животом хозяйки к выходу, – а у меня почти весь потолок мокрый… Прямо вот такие пятна…

– Убедились? – победно уперла хозяйка руки в бока, совсем как тогда на фабрике.

– Но как же так?.. – растерянно бормотала я.

– Не знаю, как! – грозно рявкнула Анна Ивановна и практически вытолкала меня за порог.

Едва дверь с оглушающим железным грохотом захлопнулась за моей спиной, как я быстро сбежала по лестнице вниз, вышла из подъезда и села в свою машину. Я завела мою любимую «девяточку» и прямо так – в бигуди, халате и тапочках, поехала домой…

Курица в микроволновке даже не успела остыть. Я положила ее на большую тарелку и вооружилась ножом. Так что мы только что выяснили, Татьяна Александровна? Кажется, я поняла, почему у Анны Ивановны глаза бегали из стороны в сторону. Совесть ее, разумеется, была нечиста, но пропажа женщин, ее сотрудниц, здесь абсолютно ни при чем. Просто наша мадам Лукошкина тащит с родного предприятия обрезки ткани, чтобы шить дома лоскутные одеяла, да и нитки, похоже, попутно прихватывает. Иначе с чего бы она так испугалась, когда я увидела это добро в ее квартире?

Но если Анна Ивановна здесь ни при чем, то это значит, что ее можно смело исключить из списка подозреваемых. И тогда что у нас остается на данный конкретный момент? Только ателье. Вот им, родимым, и будем заниматься!

Мельников позвонил утром, едва я успела принять душ и выйти из ванной, обмотанная полотенцем:

– «Ты вчерась просил ковер – ну дак я его припер…»

– «Все согласно договору – и рисунок, и колер»? – подхватила я.

– А ты, мать, смотрю, тоже на досуге Филатова почитываешь? – удивился Андрюша.

– А чем мы, частные сыщики, хуже вас, господ оперов? – усмехнулась я.

– Ну-ну! Эрудитка, значит? А я тебе сведения припер… в смысле добыл, насчет твоего ателье, этого самого «Елеганта»…

– Ой, спасибо тебе, Андрюшенька! Вот удружил так удружил!

– Слушай, мать, а ты не зря прицепилась к этому ателье?

– Кто знает, Андрюша! Я вон уже пыталась разрабатывать фабрику и сестру Аллы, и даже к мастеру Лукошкиной вчера на квартиру ездила.