Президентский марафон - Борис Ельцин

Все это было довольно горько осознавать...

Еще до аукциона по "Связьинвесту" Валентин Юмашев по моей просьбе встретился с Потаниным и Гусинским. Владимир Потанин после ухода из правительства считал себя свободным от моральных обязательств перед коллегами и сражался за новый бизнес всеми возможными способами.

Юмашев предложил им решить проблему мирно, без информационной войны и без подкладывания бомб под правительство: "В конце концов, вы можете договориться между собой. Вложить деньги в "Связьинвест" пятьдесят на пятьдесят. Драка, которую вы ведете, убийственна для вас, а главное, для всех остальных".

Однако его предложение, как говорится, не нашло понимания.

На аукционе 25 июля 1997 года были вскрыты два конверта. Оба инвестора привлекли иностранных партнеров.

С одной стороны были испанцы, с другой - известный предприниматель Джордж Сорос.

В конверте Гусинского была означена сумма меньшая, чем в конверте Потанина. И эта разница стоила нам двух жесточайших правительственных кризисов и, возможно, одного финансового.

Жестокая борьба без правил внутри деловой элиты расшатывала не только экономику, она цепляла и политику, нарушала устойчивость всей системы.

Один из моих помощников тогда сказал: "Не удивлюсь, если через год у нас будет во главе администрации какой-нибудь генерал, а правительство возглавит коммунист". Этот прогноз показался мне чересчур мрачным. Кто бы мог предположить, что через год во главе администрации действительно окажется генерал Николай Бордюжа, а премьер-министром будет явно тяготеющий к коммунистам Евгений Примаков!

Позднее я узнал, что Гусинский и Березовский пытались доказать Чубайсу, что банк Потанина, пользующийся, по сути дела, государственными деньгами, деньгами таможни, так же как в случае с "Норильским никелем", поставлен правительством в заведомо более выигрышные условия. Но им в ответ звучало: а "Сибнефть" Березовского? А НТВ Гусинского - кто ему выделил престижный метровый диапазон, кто дал льготы на сигнал, разве не государство? Спор был бесконечным.

Я жестко выступил против пересмотра итогов аукциона, хотя эту идею поддерживали многие. На Чубайса были нацелены не только журналистские перья и речи воинственных депутатов. За пересмотр

аукционов по "Связьинвесту" и "Норильскому никелю" выступил министр внутренних дел Куликов, и даже Черномырдин выразил ряд серьезных сомнений. Словом, в борьбу удалось вовлечь самые разные политические силы, все пытались использовать эту ситуацию в своих интересах.

Я счел своим долгом публично заявить о поддержке правительства. "Споры закончены", - сказал я журналистам по поводу итогов аукциона. И настоял на том, что экономический блок правительства имеет в этом вопросе приоритет перед всеми остальными. "Связьинвест" остался у Потанина.

Однако чувство тревоги не покидало. Яростный тон прессы, взаимные нападки, почти оскорбления не оставляли иллюзий - после окончания аукциона война между правительством и финансовой элитой страны не только не закончилась, но вступила в новую фазу. Необходимо открытое вмешательство президента, мое прямое давление на обе конфликтующие стороны. И я решил встретиться с банкирами.

15 сентября этот "круглый стол" в Кремле состоялся. Присутствовали на нем Фридман (Альфа-банк), Смоленский ("СБС-Агро"), Гусинский ("Мост-банк"), Ходорковский ("МЕНАТЕП"), Виноградов

("Инкомбанк"), Потанин (ОНЭКСИМбанк).

Мне казалось, что момент для встречи благоприятный. Обстановка кремлевских залов действует на человека безотказно. Он чувствует, что пришел в гости к государству, а не к доброму дедушке. Банкиры напряженно слушали, некоторые записывали. Мысль у меня была простая: если вы думаете и дальше стричь купоны с казны, ничего не получится. Если мы хотим выжить, роль государства надо укреплять. Во всех сферах. Отделять бизнес от государства. Не бояться финансового контроля со стороны правительства.

Банкиры были как будто полностью согласны. Они говорили в один голос, что этот конфликт всем осточертел. Что они готовы играть по новым правилам. Но эти правила должны быть "длинными", они не могут меняться каждый месяц, каждый квартал. "Давайте действовать согласованно, давайте прекращать давление на правительство". - "Да, конечно, Борис Николаевич". После встречи все расходились вроде бы очень довольные друг другом.

Однако я чувствовал, что на самом деле они не стали моими союзниками. Я уперся в стену.

Интересно, что Потанин был как под стеклянным колпаком - меня не покидало неуловимое чувство, что он отдельно от всех остальных. После встречи в зале стояла какая-то непривычная тишина. Я много раз проводил подобные совещания. Сотни раз. И всегда добивался хоть какого-то нужного результата. Самые разные люди вынуждены были уступить, в чем-то пойти на компромисс. Я им не давал иного выхода. А тут - за обещаниями, за улыбками вот эта тишина. Похоже, ни одна из сторон не считает себя виноватой. Нет поля для компромисса. Нет конкретных уступок ни с той ни с другой стороны.

Чубайс и Немцов решили действовать на опережение.

4 ноября они приехали ко мне в Горки.

Начал Чубайс: "Борис Николаевич, готовится мощный накат на правительство. Это будет большой политический кризис". - "Я знаю". - "По этому поводу мы к вам и пришли. Все нити кризиса в руках Березовского и Гусинского. Информационную войну надо кончать. Если вы уберете Березовского из Совета безопасности, он моментально потеряет свой вес, его мнение никого не будет интересовать, конфликт закончится".

Я смотрел на них и вспоминал, как всего год назад Анатолий Борисович приходил ко мне и убеждал в том, что Березовского надо назначить заместителем секретаря Совета безопасности. Он говорил, как важно таких умных, пусть даже и сложных, неординарных людей, как Березовский, приглашать работать во власть. Я тогда с ним согласился.

И что произошло за год? Березовский поглупел? Или во власти уже не нужны умные люди? Вопросы бессмысленные. Не стал я напоминать Чубайсу тот наш разговор. Я понимал, что он сам его хорошо помнит.

А вице-премьеры продолжали убеждать меня, что Березовского необходимо увольнять из Совбеза. Человек, который путает бизнес с политикой, не может занимать эту должность. Приводили примеры, говорили, что Березовский подрывает авторитет власти в стране. Это недопустимо.

На эту встречу я вызвал и Юмашева. Он тоже внимательно слушал, не спорил. Потом упрямо сказал, что сейчас против отставки, поскольку это не успокоит, а еще больше обострит конфликт.

Я помедлил.

"Ваша позиция ясна, Валентин Борисович. Спасибо. Готовьте указ".

Почему тогда, в ноябре, я уволил Березовского? Объяснить свои мотивы будет, наверное, сложнее, чем кажется на первый взгляд.

... Я никогда не любил и не люблю Бориса Абрамовича. Не любил за самоуверенный тон, за скандальную репутацию, за то, что ему приписывают особое влияние на Кремль, которого никогда не было. Не любил, но всегда стремился держать его где-то рядом, чтобы... не потерять. Парадокс? Наверное, да. Но для того, кто профессионально занимается политикой или управлением, - нет. Мы, представители этой профессии, порой вынуждены использовать людей, к которым не испытываем особо теплых чувств. Вынуждены использовать их талант, профессиональные и деловые качества. Так было и с Борисом Абрамовичем.

Да, Березовский - несомненный союзник. Причем давний, проверенный союзник президента и демократических реформ вообще. Но союзник тяжелый...

Как он сам сказал в телеинтервью: "Я видел Ельцина всего несколько раз в жизни". И это правда, несколько беглых встреч, несколько коротких разговоров, всегда официальных. При этом Березовский в глазах людей - моя вечная тень. За любым действием Кремля всегда видят "руку Березовского". Что бы я ни сделал, кого бы ни назначил или ни снял, всегда говорят одно и то же: Березовский! Кто создает этот таинственный ореол, эту репутацию "серого кардинала"? Он же сам и создает...

Да, я знаю, что в своем клубе в офисе "ЛогоВАЗа" Березовский собирает влиятельных людей, руководителей средств массовой информации, политиков, банкиров. Разговор всегда интересный, мыслит Борис Абрамович неожиданно, хлестко - дай Бог каждому. В этих кулуарах рождаются смелые идеи, как бы каждый раз заново расставляются фигуры на политической доске. Наверное, это создает определенный имидж, прибавляет авторитет и вес его словам. Но ведь на этом все и заканчивается! Нет механизмов, посредством которых Березовский мог бы оказывать влияние на президента.

Но стоит ситуации обостриться, как Борис Абрамович уже на телеэкране: "я лично резко против... я считаю... я уверен... " Каждый раз эфирного времени ему дают немало. И народ думает: так вот кто у нас управляет страной!

Словом, Чубайс и Немцов дали мне повод избавиться от надоевшей порядком "тени" - Березовского.