Искатель. 1971. Выпуск №5 - Глеб Голубев

Необычную экспедицию снарядили быстро. Я настоял, что в ней непременно должен участвовать представитель прессы. Никто из ученых, кроме Волошина, на берег не поехал. Но, поколебавшись, все-таки не выдержал и присоединился к нам Аркадий Платонович.

В двух шлюпках мы переправились на берег и высадились на уже знакомый песчаный пляж. А оттуда гуськом двинулись по тропе на кладбище, к загадочному кресту. У каждого в руках мигал фонарик.

Странное это было шествие в ночи, под шелестящим дождем, среди мокрых скал. И заброшенное кладбище в зыбком свете наших фонариков предстало перед нами в какой-то мрачной, колдовской призрачности. От скачущих лучей света кресты на могилах неудачливых кладоискателей, казалось, вдруг ожили и начали метаться, словно пустились в дикий, исступленный танец.

Но тот громадный крест, ради которого мы сюда пришли, стоял крепко, твердо, неколебимо. Замшелый, обросший за века лишаями и густо обвитый лианами, он был величав и мрачен.

Крест из серебра? Чепуха какая!

Сергей Сергеевич подошел к кресту, неторопливо, словно опытный хирург перед операцией, приготовил инструменты — сходство усугублялось тем, что он при этом натянул резиновые перчатки, — а потом, с разрешения капитана перуанского катера, как старшего официального лица, начал осторожно счищать наросший мох…

Все мы завороженно следили за ловкими и точными движениями его рук.

Вот мох счищен. Под ним открылась темная поверхность. Конечно, это камень, никакое не серебро…

Но Волошин продолжал расчистку… И вдруг в свете наших фонариков под его руками что-то сверкнуло! Еще раз… Вот сверкнуло снова…

— Надо взять кусочек для анализа, Казимир Павлович его быстро проделает. Но это, несомненно, серебро, — сказал Волошин, опуская руки и отодвигаясь в сторонку, чтобы дать нам рассмотреть получше. — И серебро высокой пробы!

Один за другим мы подходили к кресту, словно молитвенно прикладываясь, и разглядывали тускло сверкавший квадратик металла посреди расчищенной площадки. Да, это был, конечно, металл!

— Крест отлили, потом покрыли черной смолой. Он быстро оброс мхом и лишаями и приобрел древний и почтенный вид, — пояснил Сергей Сергеевич. — И проделала это, видимо, Мэри Бластер, решив после гибели мужа понадежнее припрятать сокровища из прежних тайников. А всех свидетелей она по пиратскому обычаю наверняка отправила потом на тот свет, чтобы не проболтались.

Он несколько раз притопнул ногой и добавил:

— Я не удивлюсь, если в основании этого крестика найдется еще тайник с драгоценными камнями…

И тут вдруг Леон Барсак издал какой-то дикий, безумный вопль и бросился ничком прямо в липкую грязь к подножию креста! Он колотил по земле руками и так и захлебывался в рыданиях. Это была форменная истерика, и его поспешили отправить в лазарет.

Волошин быстро отпилил от креста небольшой кусочек металла для анализа и начал складывать инструменты.

— Сколько же в нем тонн будет? — переговаривались моряки.

— Много!

Капитан перуанского катера и полицейский инспектор о чем-то вполголоса совещались, то и дело озабоченно поглядывая на крест. Испанского языка я, к сожалению, не знаю, но, судя по интонации, они повторили сакраментальную фразу нашего капитана: «Ну и втравили вы нас в историю…»

Володя Кушнеренко подтвердил это, пояснив:

— Озабочены, не знают, как быть. Считают, надо теперь возле креста охрану ставить…

— Ну и задали вы всем забот, Сергей Сергеевич, — сказал я. Волошин только ухмыльнулся и начал неторопливо вытирать руки, словно подражая легендарному Понтию Пилату.

— Но как же вы до этого додумались, Сергей Сергеевич?

Наконец-то выдалась свободная минутка, чтобы задать этот вопрос.

Мы стояли с Волошиным на палубе и в последний раз любовались мрачными берегами острова «Не дай бог!». Уже с раннего утра по всему судну началась та веселая деловитая суета, какая всегда предвещает близкий выход в море. Приятно было наблюдать, как оживает «Богатырь», пробуждаясь от унылой дремоты. Повсюду снуют матросы, на широком столе в штурманской рубке уже разложены карты тех манящих краев, куда нам предстоит держать курс. Скоро мы отплываем!

— Вы спрашиваете как? — повторил Сергей Сергеевич. — Пожалуй, теперь уже нелегко восстановить в деталях весь мыслительный процесс. К тому же большая часть его протекала интуитивно, где-то в подсознании. Я мог бы ответить вам, как сэр Исаак Ньютон на вопрос о том, как его угораздило открыть закон всемирного тяготения…

— И что же он сказал? Любопытно.

— «Я просто много думал об этом…» Собственно, так можно сказать о любом открытии. «Неотступное думанье» — вот в чем секрет.

— Но все-таки не сразу же вас осенило.

— Разумеется, — согласился Волошин. — Как и Леон Барсак — бедняга, он чуть вчера не рехнулся, — я тоже в глубине души считал, что нет все-таки дыма без огня. Не случайно же именно об этом острове идет такая слава! И почему его так зловеще окрестили? Ну можно назвать открытый тобою остров в честь любимой женщины, это я понимаю. Или в ознаменование какого-то события, наконец. Но назвать свое детище «Не дай бог!» или «Пусть не сбудется!»? Сделано явно с целью, с каким-то потайным смыслом. И кто его так назвал? Уж конечно, не Дрейк, с чего бы тот давал латинские названия? Тут был чей-то хитрый замысел, с намеком!

Сергей Сергеевич покачал головой, задумчиво помолчал, чему-то усмехнулся и продолжал:

— Конечно, лингвистические рассуждения еще ничего не доказывают, И очень меня злило, что никак не могу понять скрытый намек. Долго я ломал голову. О чем только не передумал! О крупных находках кладов на острове ничего не известно, а ведь их не скроешь. Чтобы попасть на остров, непременно нужен корабль, — а для него — команда. И если уж золото действительно блеснет, редко свидетели такого события разойдутся тихо и мирно… Но ведь должны быть запрятаны богатые клады на острове! Ну, сокровища Кито, конечно, весьма сомнительны, я уже объяснял, Однако ведь Бич-то Божий в самом деле много лет пиратствовал в этих водах. Была у него здесь, на острове, укромная база — значит, существовали и тайники! И Мэри после его гибели сюда частенько наведывалась, не случайно именно с ее именем молва связывает этот крест…

Крест-тайник был нам отчетливо виден. Сегодня он уже не выглядел таким мрачным и одиноким: у его подножия, словно в почетном карауле, торчали двое часовых в черных блестящих дождевиках…

Мы с Волошиным переглянулись и улыбнулись.

— Да, так вот этот крест… Тут вот трудно уже объяснить, как осенила догадка. Знаете, как бывает: возишься, возишься с какой-нибудь машиной — ничего не получается. А потом вдруг что-то щелкнуло, сцепилось как надо, замкнулось — и пожалуйста, заработала! В данном случае, пожалуй, роль такого «замыкания» сыграли, как ни странно, скептические возражения Барсака. Помните, он говорил, что весь остров давным-давно перекопан кладоискателями, и если спрятаны на нем какие-то сокровища, то не иначе как дьявол наделил их чудесной способностью быть невидимыми и никому не даваться в руки? «А ведь это идея!» — подумал я. А тут еще память подсказала остроумную ситуацию, положенную в основу давно читанного отличного рассказа Честертона. Там описывается убийство, которое никак не могут разгадать из-за своеобразного психологического ослепления, что ли. Многие, оказывается, видели убийцу, выходившего из дома, но никто его не заметил только потому, что он был в форме почтальона. Привычная, примелькавшаяся одежда сделала его словно невидимым — кажется, рассказ так и называется: «Невидимка»…