Золотой ангел - Олег Мазурин

– А какая им корысть от нас? Только исключительно деньги, спиртное или что-то иное?

– И деньги и вино. И еще… жуткая обида.

– Обида? Каким образом?

– Комендант наш, старый хрыч, приглядел жену молодую у Ахрима. Как Ахрим на посту, начальник с его супружницей прелюбодействует. Злые языки обсуждают оную историю, а солдат злиться, замстил обиду страшную, хочет коменданта прибить да пока боится – отправят ведь сразу на каторгу. Вот, ждет удобного случая рассчитаться с ненавистным комендантом. А пока поколачивает неверную женушку.

– Да, месть – это великая сила. Только ей благодаря крестоносцам удалось овладеть городом Антиохия. Комендант одной из сторожевых башен, попав к эмиру аль-Ягысьяни в немилость, и сам преисполненный к нему лютой ненавистью, вступил в тайные переговоры с рыцарями, и, в конце концов, за очень крупную сумму согласился впустить их в осажденный город. Вот такая интересная история о силе мести. Но стоит ли, атаман, доверять этому стражнику и его братьям? Не предаст ли он нас всех?

– Вы сами сказали, господин офицер, ревность – страшная сила. Ради отместки коменданту Ахрим все сделает для нас. Когда мы будем совершать мятеж, братья Матвеевы заступят на посты, откроют нам двери бараков и помогут в устранении часовых. Я уже с братьями заранее договорился, но намечал побег к лету. Покамест не выдали, значит, слово держат. Но, ваше благородие, братьев-тюремщиков придется брать с собою, они тоже хотят таежной вольницы. Иначе их всех перевешают, а жен отправят на каторгу.

– Само собой разумеющееся, атаман. Они пойдут с нами. А скажи, братец, а каким таким чудесным образом, мы станем караульных с башен снимать, дабы раньше времени тревогу не подняли. Ведь братья Матвеевы не успеют повсюду обезвредить караульных.

– Есть у меня в бараке один бурят и один татарин. Они говорят, что отменно стреляют из лука. Это умение у них врожденное, из поколения в поколение передается. Вот они, чай, ваше благородие, и снимут часовых.

– Изволь спросить, атаман, а как луки и стрелы сделать в неволе? Из чего?

– Пронесем как-нибудь незаметно в барак сучья два, подходящих и гибких. Для тетивы подойдут сухожилия животных, для стрел – перья и кости. Попросим поваров дать нам отходы от птиц, коров и свиней – все равно останки сжигают в поле. Им что жалко?

– Отличная идея! Покуда будем прорабатывать план, ты, Михайло, пригласи Ахрима на тайный разговор со мной и пусть карту местности раздобудет. И карту… Китая. Пообещай ему хорошие деньги за помощь в нашем предприятии. Так вернее будет. Месть местью, а за солидное вознаграждение наш помощник будет лучше стараться для нас и точно не проговориться о наших замыслах.

Лукин кивнул.

– Добро, Дмитрий Михайлович. Сделаем…

– И еще один вопросик к тебе атаман…

– Спрашивайте, ваше благородие.

– В вашем бараке, кажется, человек пять китайцев имеются?

– Есть такое, они своим гуртом держаться, а кто они, китайцы корейцы или монголы, я не ведаю. Они все мне на одно лицо. Узкоглазые они есть узкоглазые. Азиаты, одним словом.

– Так вот, братец, нет ли среди этих азиатов человека, который хотя бы сносно понимал и говорил по-русски?

– А для чего это, ваше благородие?

– Толмач нам надобен, атаман, весьма надобен.

– А-а, понятно, чего не понять. Тогда… есть там один шустрый азиат. Зовут Вин Чоу или по-нашему Ваня. Гуторит хорошо по нашему. И чересчур сообразительный.

– Вот и прекрасно. Его и возьмем в плавание…

Лукин, как и говорил, выполнил обещание, и встреча Алабина с Ахримом Матвеевым состоялась поздно ночью, когда тот стоял в карауле у первого барака. Дмитрий расспросил тюремщика о реке Шилка, особенностях местности, Стретенском причале, его охране, а потом эти сведения поутру изложил товарищам из Совета Пяти.

– Почти на всем своем протяжении Шилка имеет горный характер течения и протекает в долине между отрогами гор, которые тянутся непрерывной цепью и только изредка отступают от её русла, образуя узкие пади. Река имеет весьма высокие берега. Дно Шилки усеяно валунами и галькой, а кое-где илом и песком. В верхнем течении реки в русле встречаются пороги и водопады. И их надобно благополучно пройти. Но сейчас Шилка еще покрыта толстым слоем льда.

– Выходит, бежать следует, господа, после ледохода, и лучше летом? – предположил Кислицин.

– Несомненно, летом, Сергей Сергеевич! – согласился Окунев.

– Да, да, пан капитан! Непременно, в летную пору! – чуть не хором воскликнули Юзевский и Сташинский.

– Я тоже следую этому мнению, – поддержал товарищей Алабин. – Побег наметим на начало июля. Так как мы еще не знаем, что нас ждет впереди, и насколько мы будем скоро продвигаться к Амуру, запас времени в два теплых месяца нам не помешают. Главное, успеть до осенних холодов, а то придется делать малый острог для зимовки.

– А отчего в начале июля, а не июня? Нам отнюдь не помешает еще один запасной летний месяц? – поинтересовался Окунев.

Алабин пояснил.

– В июле в тайге созревают в великом множестве ягоды, грибы, орехи. Если у нас будут проблемы с провизией, нам будет легче прокормиться с помощью лесной кладовой. Итак, следуем дальше… Когда мы овладеем стретенской флотилией, нам предстоит пройти довольно таки сложные шилкинские пороги, обогнуть огромные камни и валуны и преодолеть достаточно сильное течение. И при всем этом судна нам надобно будет удерживать на ходу, иначе мы, господа, перевернемся и все погибнем в речной пучине. Не стоит забывать, что горная река – это неуправляемая стихия. Дело в том, что за каждым следующим поворотом нас могут поджидать и речная мель, и бурное течение, и крутые пороги, и речная мель, и участок реки, который завален деревьями. Это рискованное предприятие, но тот, кто не рискует, тот не пьет шампанского. Гнить и умирать в Сибири – это не по мне. Я люблю свободу. Жаль, что с нами нет человека, который хорошо бы знал русло реки, и все ее опасные места и повороты.

– Мы полностью разделяем ваше мнение, Дмитрий Михайлович, – заявил Кислицин. – Июль так июль.

– Конечно, разделяем! – согласились остальные члены Совета.

Алабин, вдохновленный абсолютной поддержкой товарищей, продолжил:

– Итак, господа, наш тайный план мы разобьем на три части. Первая часть – это подготовка к побегу. Она должна быть чересчур тщательной и безупречной. Никто из членов нашей свободолюбивой и тайной организации не должен проговориться о том, что замышляется в ее недрах. За попытку доложить властям о побеге – неминуемая смерть. С каждого члена братства, как мы и договаривались, возьмем торжественную клятву о неразглашении наших замыслов. И надо так скрывать свои приготовления к побегу, чтобы у караульных и коменданта не возникло никаких подозрений относительно нашего тайного предприятия…

– Верно, Дмитрий Михайлович, – сказал Кислицин.

– Предателям смерть! – запальчиво высказались поляки. – Okrutna śmierć![21]

– Точно! – последним высказался Окунев.

Алабин развивал мысль дальше.

– Вторая часть – это сам побег. Здесь нужно действовать хладнокровно, решительно и смело и не останавливаться не перед чем. Если кто-то из государевых служивых будут сопротивляться или пытаться уничтожить нас, то мы должны принять ответные меры. Кого-то из тюремщиков придется и убить. А как иначе? Чтобы оказаться на свободе придется пролить немного крови. И наконец, третья часть нашего плана – это продвижение по Шилке в сторону Амура. Здесь тоже будет не так просто. Итак, какие к этому плану имеются мнения, сомнения, дополнения, господа?..

Совет Пяти принялся дискутировать и тщательно прорабатывать план, а после полуночи разошелся спать по нарам.

На следующий день Алабин посетил барак номер два и посовещался с Лукиным. Атаман всецело поддержал план Совета пяти. Каждый член заговорщицкой организации, вступая в ее ряды, давал тожественную клятву о неразглашении ее тайных замыслов.

Теперь начались самые что ни на есть непосредственные и тщательные приготовления к побегу. Под нарами в каждом бараке разобрав половицы вырыли по яме. Он служил одновременно и хранилищем и холодильником. Туда складывали веревки, котелки, кружки, ложки, ножи, топорики, вяленное мясо, соленое сало…

В сухом месте у печки сделали еще тайник куда прятали огниво, фосфорные спички, иголки, веревки, суровые нитки, соль, сахар, сухари, галеты, муку, крупы… То есть все то, что пригодиться при путешествии по Шилке.

В каждом бараке был выборный среди каторжников и одобренный комендантом казначей, который закупал в городских лавках за деньги и по просьбе арестантов любую провизию и принадлежности. Теперь большая часть из закупленного шло на подготовку к побегу. Также нужные продукты выменивались у поваров за водку или покупались острожным казначеями за деньги. Чтобы тюремщики и повара не заподозрили, провизию брали редко, но в большом количестве, дескать, для празднования дней рождения каких-нибудь влиятельных каторжников, например, офицеров из Совета пяти или атамана Лукина со своими подручными. Иногда даты именин просто выдумывались ради осуществления закупок.