Клинок эмира - Георгий Брянцев

Бахрам воспринял эту страшную весть до того спокойно, что Наруз Ахмед заподозрил — уж не лишился ли слуха верный Бахрам.

— Ты слышал, что я сказал?

Бахрам кивнул и спросил в свою очередь:

— Окончательно решил бежать?

— Да… Другого выхода нет.

— Ты не голоден?

— К черту! — вспылил Наруз Ахмед и встал. — Седлай коня и едем!

15

В ту минуту, когда Наруз Ахмед покидал кишлак Обисарым, Саттар Халилов въезжал в колхоз имени Буденного. Он не мог миновать его. Конь под Саттаром окончательно вымотался и еле передвигал ноги. До дивизиона на нем никак не добраться. Надо менять коня. И такой обмен можно сделать только в колхозе.

Едва Саттар въехал в кишлак, как из ближайших дворов высыпали женщины и окружили его. Каждая старалась первой сообщить гостю новости. Оказывается, на рассвете красные конники вместе с добровольцами-дехканами окружили в песках басмаческую банду Мавлана и разгромили ее. Сам курбаши Мавлан убит. Все мужское население кишлака выехало на место боя зарывать трупы.

О замене коня не могло быть и речи: все лошади заняты. Да и торопиться некуда: с Мавланом покончено, можно немножко передохнуть.

Заехав в первый же двор, Саттар расседлал лошадь и привязал ее к стволу раскидистой чинары. Потом вымыл в арыке руки и освежил лицо. Предложение хозяйки пройти в дом, попить чаю и поесть Саттар решительно отклонил. Нет, нет. Не сейчас. После. Ему не до еды. Он не спал двое суток кряду и только сейчас почувствовал, как сильно устал. Все тело ломило, в голове стоял туман, глаза слипались. Спать, спать, спать…

Он закурил, положил под голову седло и лег под чинарой.

Давно не было так спокойно на душе Саттара. Анзират спасена, и за судьбу ее не надо тревожиться. Закир в сопровождении Гребенникова повез ее в свой кишлак, и она найдет временный приют в доме родителей Закира. А потом он испросит отпуск у командира дивизиона и приедет за ней. И все это будет в самые ближайшие дни! Глухую ревнивую мысль о том, что Анзират была женой Наруза Ахмеда, он отгонял от себя, как злую докучливую осу. Главное Анзират спасена, он пришел на ее зов, И Саттар быстро уснул крепким сном здорового, смертельно уставшего человека.

Над ним ворковали горлинки, таясь в густой листве чинары.

Разгорался знойный день.

…Спустя три часа к кишлаку тихо подъехали Наруз Ахмед, Бахрам и одиннадцать басмачей. Им тоже нужны были свежие лошади. План их был прост: выдать себя за добровольцев-краснопалочников и уговорить колхозников обменять коней. Никаких боевых действий они решили не предпринимать. Сейчас им было не до этого. Лошади — и только лошади!

Но как только Наруз Ахмед увидел во дворе крайнего дома привязанного к чинаре строевого коня и спящего возле него человека, он забыл о лошадях и обо всем на свете. Захватив с собой троих басмачей, Наруз тихо въехал во двор.

Форма Халилова, драгунское седло и лежавшее тут же оружие сразу подсказали Нарузу Ахмеду, кто находится перед ним.

— Связать по рукам и ногам! — шепнул он двум басмачам.

Саттар продолжал мирно спать, не ведая о беде, нависшей над ним. Басмачи кошками соскользнули с коней и, вооружившись длинной веревкой, навалились на спящего. Саттар проснулся, но не успел даже сообразить что-либо, как был оглушен ударом приклада по затылку. Его мгновенно спеленали, как младенца.

— Вяжи конец к хвосту своего коня, — приказал Наруз Ахмед.

Басмач начал старательно вывязывать узел. Вдруг рядом на улице захлопали выстрелы.

Наруз Ахмед вздрогнул и приподнялся в стременах. Всадники, ожидавшие за дувалом, кучей ринулись в переулок. Конь под Бахрамом завертелся.

— Аскеры! — крикнул он истошным голосом и, пригнувшись к луке седла, послал своего коня вслед удиравшим басмачам.

Басмач вскочил на коня и вылетел со двора. Веревка натянулась. Связанный Саттар перевернулся, как неживой, раз, другой — и облако пыли скрыло его.

Наруз Ахмед подбежал к дувалу и стал наблюдать за улицей.

Басмач проскакал полсотни шагов и хотел уже свернуть в переулок, как наперерез ему с обнаженным клинком вылетел всадник. Ловким ударом он разрубил натянутую струной веревку, и Саттар остался на дороге.

Басмач рванулся было в сторону, но тот же клинок блеснул в лучах солнца еще раз. Освободившаяся от седока лошадь перемахнула через арык, уткнулась головой в дувал и облегченно заржала.

Всадник подъехал к лежавшему в пыли Саттару и соскочил с коня. Опустившись на колени, он ножом быстро разрезал веревки, опутавшие руки и ноги Халилова.

Это был уполномоченный особого отдела Шубников. Со своим отрядом он шел по следу Наруз Ахмеда и наконец настиг его.

Осторожно выглядывая из-за дувала, Наруз Ахмед наблюдал за Шубниковым. Когда тот опустился над телом Саттара, он подал знак басмачам, вместе с ними вылетел на улицу и поскакал вправо.

Шубников схватился за винтовку и открыл по беглецам огонь. Конь под одним упал на передние ноги и, храпя, кувыркнулся через голову. Но второй басмач и Наруз Ахмед, нещадно нахлестывая обезумевших лошадей и низко пригнувшись к седлам, продолжали удаляться. Однако уже в конце улицы, подняв коней на дыбы они повернули: навстречу им мчались пять конников. Дико гикнув, Наруз Ахмед послал коня на невысокий дувал, и тот легко преодолел препятствие. Басмач же замешкался и попал под клинки красноармейцев.

Сбив с ног старика во дворе, Наруз промчался через сад, через виноградник, перескочил через второй дувал и оказался в переулке.

Километрах в десяти от колхоза он нагнал скакавшего Бахрама и присоединился к нему.

Убедившись, что их уже не преследуют, Бахрам и Наруз Ахмед перевели взмыленных коней на шаг. Долго они ехали молча. Наконец Бахрам спросил:

— Что ты сделал с этим аскером?

— Ничего, — угрюмо ответил Наруз Ахмед. — Его привязали к хвосту коня, а тут выскочил красный дьявол и все испортил…

— Как?

— Разрубил веревку и убил джигита.

Бахрам покачал головой и вновь спросил:

— А ты знаешь, кого ты привязывал к хвосту?

— Нет, а что?

Бахрам усмехнулся:

— Это был тот самый аскер, который отрубил мне ухо и увез Анзират.

Наруз Ахмед плотно закрыл глаза, и из груди его вырвался стон.

— Будь я проклят!… Как я его не узнал?… Неужели это он?

— Он, он… Саттар Халилов! Видно, суждено ему жить…

Наруз Ахмед вновь сомкнул веки. Желваки на его скулах задвигались. Гнев, отчаяние и злоба кипели в нем. О ишак! Длинноухий ишак! Упустил такой случай! И почему взбрело ему в голову привязать его к хвосту коня? Зачем? Не проще ли было покончить с ним ударом ножа? А теперь он жив… Жив! И будет смеяться над своим мстителем… О шайтан!