Мой альфа - Яна Роза

Сорвать бы с неё всё и опрокинуть на кровать, вот чего хотел Максимов. Зачем церемонится с той, которая далека от их клановой касты? Тем более она хочет его и неважно, как он будет действовать, грубо или осторожно. Ей понравится всё.

Роман судорожно стянул с себя пальто. Оно мешало, да и вспотел он уже.

Увидел, как у самого руки дрожат, когда боролся с застёжкой бюстгальтера. Щелкнуло как будто в ушах. Оксана, возможно по инерции, прижала руки, сближая мягкие полушария и закрывая соски. Максимов чуть не застонал в голос. Он сам хотел их сжать.

– Пожалуйста…

Оксана просила, такими же дрожащими руками сминая его галстук. Кажется, Роман его порвал, стаскивая с шеи, не понимая, на кой ляд он его надел.

От кожи Оксаны веяло сладким молоком.

Максимов не отказал себе в удовольствии дотронуться до неё языком, там, где выступали ключицы. Омега громко охнула, обняв его голову, и Роману это безумно понравилось. Он усмехнулся, сползая поцелуями ниже, нежно подхватывая грудь и всасывая маленькие розовые соски.

Оксана судорожно вздохнула и, кажется, встала на цыпочки, а вот Максимов впервые в жизни осознал, что стоит на коленях перед омегой.

Он покрывал поцелуями девичий живот, вздрагивающий каждый раз, когда он касался его губами.

– Щекотно…

Роман тихо застонал, его руки добрались до пояса юбки, и он потянул её вниз вместе с бельем, оставляя Оксану совершенно голой. Альфа облизнулся, увидев блестящую дорожку смазки, стекающую по внутренней стороне её ног.

Он посмотрел на неё снизу вверх, ощущая нечто странное, как будто легкое отрезвление. Оксана пошатнулась, но Максимов ухватил её за бёдра, ощущая, как пальцы сводит от желания впиться сильнее. Оставить на омеге больше своих следов.

– Вы…

Она смотрел на него непонимающе, как будто только что проснулась. Роман резко поднялся, толкая её на узкую кровать. Раз в себя пришла – ещё лучше.

Рубашка с оторванными пуговицами полетела в сторону.

– Вы не должны…

Максимов чуть не зарычал, склоняясь к ней, целуя, как будто ставя точку. Сейчас он должен взять её. Взять иначе точно свихнется.

Оксана замычала ему в рот, то ли протестуя, то ли от ощущений, когда он просунул руку между их телами, прошелся ладонью по жестким влажным волосам между ногами, настойчиво раздвинул складки и слегка сдавил пальцами чувствительный клитор.

Сразу ощутил, как смазки стало больше, выделилась новая, теплая, скользкая. Альфа подумал, что хотел бы коснуться её языком. Девственные омеги имели неповторимый вкус.

Он кусал губы омеги, ловя её вздохи, судорожные стоны.

Роман расстегнул ширинку, потянул резинку трусов, ощущая, насколько сдавлена была его отвердевшая плоть. Собственно, бельё тоже было влажным.

– Нет, – устрашал он сдавленный вздох.

Но остановиться сейчас он не смог бы. Слишком долго терпел, слишком часто наступал себе на горло или, точнее, на другое место.

Член болезненно ныл, хоть он и пережимал основание, но узел уже начал набухать.

Оксана была влажной, но тесной. Альфа шумно задышал, проникая в неё с трудом и получая от происходящего максимум удовольствия. Омега жмурилась, прижимаясь лбом к его плечу, впиваясь ногтями в кожу на спине.

Максимов ощутил девственную преграду и отчего-то глубоко выдохнул, улыбаясь.

Тело Оксаны напряглось, она не кричала, только судорожно всхлипывала. Резко толкнувшись вперед, Роман не стал растягивать процесс дефлорации, а вошел сразу полностью на всю длину с раздувшимся наполовину узлом. Вот последнего не надо было бы, тем более для девственницы. Но он не мог себя контролировать.

Оксана забилась под ним, но Максимов прижал её к кровати, ощущая запах крови.

Глядя на заплаканные глаза и припухшие веки.

– Большой, – всхлипнула она, видимо прося, чтобы он вытащил член.

Но он не мог.

Роман не двигался, но понимал, что надолго его не хватит. Тугая и желанная, омега превратила его в сгусток неконтролируемого возбуждения. Он готов был немедленно взорваться, заполнив её своим семенем и запечатать узлом, чтобы точно понесла. Его омега.

Только его.

– Больно, – тихий, хриплый, мучительный шепот прозвучал, когда он сделал первое движение, отразившееся в нём сладкой мукой наслаждения.

– Мне тоже, – отчасти соврал Максимов, глядя в блестящие от слёз глаза.

Прозрачные, чистые и невинные. Оксана смотрела на него, крепко держась за плечи. Дурман течки прошёл, это альфа понимал по слабому аромату. Сам он свои феромоны не применял, но сейчас ему захотелось, чтобы ей тоже было хорошо. Играть в одного не очень приятно.

И она поняла, когда вдохнула полной грудью. Зрачки расширились, тело стало податливым, расслабленным. Роман стал двигаться жестче, слыша вздохи и тихие стоны.

Узел становился больше, мешая и в то же время закрепляя их сцепкой. Оксана взвизгнула, когда ощутила это увеличение, задергалась, то ли пытаясь сняться с него, то ли отползти. Но альфа сильнее сжал её бёдра. Буквально ощущая, как заполняет её спермой.

Он тяжело дышал, навалившись на мягкое, слегка дрожащее тело. Максимову показалось, что он сто лет без резинки не трахался, и вообще-то, если подумать, то никогда. И узла он не с кем не вязал. А тут…

Роман с трудом заставил себя подняться. Были бы они в его доме, он бы отнёс её в ванну…

Узел потихоньку спадал. Весь его пах был измазан кровью, как и штаны.

А она… Она теперь пахла им. Пропиталась насквозь.

Трель звонка в двери раздалась, как болезненный укол у стоматолога. Оксана вздрогнула, судорожно ища, чем прикрыться. Звонок повторился.

Максимов, поднялся, не заботясь о своем внешнем виде.

– Лежи, – приказал и отправился сам открывать двери.

Коридор от комнаты Оксаны до дверей показался ему клеткой для хомячков. Матери омеги не было дома. Роман щёлкнул замком, открывая двери, и наткнулся на две пары удивленных глаз стражей правопорядка.

– Здесь проживает Нестерова Оксана Павловна?

Максимов нахмурился. Его почти не рассматривали, мент смотрел ему прямо в глаза. Сверлил. Тоже альфа, тоже здоровый, как и он, только не доминантный, и оба они это чувствовали.

– А что?

Роман облокотился на дверной косяк, закрывая собой всё пространство, не позволяя увидеть больше.

– Приказ задержать гражданку Нестерову за нанесение ущерба двум гражданам из-за применения ею феромонов.

Глава 10

У Оксаны не было сил, чтобы подняться. Между ногами болезненно саднило и казалось, ощущение отдается где-то в животе. Всё ещё немного потряхивало, и она никак не могла разобраться от чего. Прикрыв грудь, она всё же попыталось встать и охнула. Каждое движение приносило боль,