Дом секретов - Нед Виззини

Она была хорошенькой, и у нее были темно-синие глаза, переливающиеся фиолетовым оттенком. Его поразил ее ум и абсолютное отсутствие страха перед кем бы то ни было, а кроме того, в ней было сильно чувство веры в себя. Именно с такого рода девушками Брендану никогда не случалось встречаться в школе, потому что все девочки, что учились вместе с ним, как правило, обсуждали друг друга. Брендан находил Селин потрясающей.

Он продолжал увлеченно читать, пока не дошел до части, в которой появилось существо, в тысячи раз превосходящее по силе Убиена, когда вдруг его позвала Элеонора:

– Брен! Книга, которую ты отдал мне, бесполезна! Здесь про всякий Древний Рим.

– Да ну, правда?

– Не прикидывайся дураком! Ты дал мне книгу, зная, что это не та книга, в которую мы попали, потому что я читаю медленно!

– Нелл, это не так…

– И ты продолжаешь меня обманывать сейчас! Я собираюсь помочь, веришь ты в меня или нет. – Элеонора отложила «Короля Гладиуса» и взялась за роман «Сердце и шлем», посвященный пиратам. – Может быть, нас заключили и в эту книгу тоже.

Брендан подошел к ней и обнял.

– Ты помогаешь, Нелл. Ты очень помогаешь.

Тем временем на втором этаже Корделия тайком дочитывала «Отважного летчика», но окончание книги шло с большим трудом. Как ни старалась она поскорее закончить чтение, все было напрасно.

«Ты просто смешна, – говорила себе Корделия. – Он всего лишь какой-то глупый мальчишка. Он даже не закончил школу».

В романе Корделия прочла о том, что Уилл солгал о своем возрасте, чтобы попасть в Королевский летный корпус, на самом деле ему было всего лишь семнадцать. Но сколько ни убеждала себя Корделия, она все-таки беспокоилась о судьбе Уилла.

Она отложила книгу и подошла к чемодану с инициалами РУ. С тяжелым замком невозможно было справиться вручную, поэтому она решила сбить его молотком. К своему сожалению, она смогла найти только крошечный молоточек с шарообразным бойком под раковиной в ванной. От такого молотка не было никакого толку, и она положила его на место.

Затем Корделия попыталась взломать замок, используя крючок… заколку… ржавый меч – оружие маленьких солдатиков времен гражданской войны из коллекции Брендана, разбросанную после нападения Ведьмы, но ничто не помогало открыть чемодан.

– Уилл! – позвала Корделия. – Мне нужна твоя помощь!

Спустя несколько мгновений Уилл оказался на втором этаже в родительской спальне вместе с Корделией, тщетно пытающейся взломать замок. Корделия стала объяснять:

– Я никак не могу открыть чемодан. У тебя есть какие-нибудь идеи, как можно его…

БА-БАХ!

Уилл улыбнулся и опустил револьвер. Его лицо обдало запахом пороха. Сбитый пулей замок лежал на полу рядом с чемоданом.

– Ненужное пижонство, – прокомментировала Корделия, на что Уилл просто пожал плечами.

В спальню вбежали Брендан и Элеонора.

– Круто, – сказал Брендан, увидев пробитый пулей замок. – Уилл, думаешь, я смог бы научиться стрелять из твоего пистолета?

Летчик назидательно поднял оружие вверх.

– Это не пистолет. Это револьвер «Уэбли», шестая модель. И оружие не игрушка, я не хочу, чтобы ты имел к нему отношение.

– Ладно, – ответил на это Брендан, пока Корделия открывала чемодан.

Это был превосходно сделанный чемодан, от которого приятно пахло дубом и латунью, но Корделию больше всего заботило то, что может находиться внутри.

– Ура! – победно закричала она. – Наконец-то мы хоть что-то нашли.

29

Брендан не понимал, почему Корделия так обрадовалась. Чемодан был доверху наполнен желтыми папками с какими-то бумагами.

– Документы? Но что мы будем с ними делать…

– Разве ты не видишь имя? – спросила Корделия. – Брен, ты был прав!

Она передала брату одну папку, наверху которой было напечатано: Доктор Рузерфорд Уолкер.

– Наш прапрапрадедушка… – сказал Брендан, медленно беря в руки папку и разглядывая ее.

Мысленно он вернулся к стене в коридоре, на которой висели фотографии семейства Кристофф.

«Время действительно делает некоторые вещи важными, – решил Брендан. – Раньше эти документы были просто информацией на бумаге. Теперь они часть истории. Часть моей истории».

Он чувствовал смутный страх и боялся взглянуть на бумаги, задумавшись о пропавших родителях. Брендан с горечью осознал, что и сам он пропал.

«Наверное, в этих бумагах есть новости о пропаже детей Уолкеров. А что, если моя история не продолжится, а закончится вместе со мной?»

– А что это за документы? – спросила Элеонора.

– Кажется, это медицинские записи, – объяснил Уилл.

– Правильно, – сказала Корделия, рассматривая одну из папок у себя на коленях. – Доктор Уолкер вел записи о каждом из своих пациентов. Давайте посмотрим… Миссис Мэри Уоркестер, проживающая по адресу: Дюбас авеню, Сан-Франциско. Дата первого визита: 16 марта 1899 года. Жалобы: неврозы. Лечение: один живительный тоник. Хм…

– Что за живительный тоник? Как «Ред Булл», да? – поинтересовалась Элеонора.

– Я так не думаю. Больше похоже на…

– Знахарство, – вдруг произнес Уилл.

– Прости, что? – сказал Брендан.

– Это же абсолютно ясно. Ваш прапрапрадедушка был трюкач.

– Был кто?

– Мошенник. Обманщик. Псевдоаптекарь.

– Аптекарь? Нет же. Он был доктором! Доктором, эй? – возмутился Брендан.

– Очень может быть. Но он прописывал людям панацею, которая…

– Пени… что? А это не часть суши, с трех сторон окруженная водой? – спросила Элеонора.

– Ты путаешь с пенинсулой, на латыни так называли полуостров, – объяснила Корделия.

– Панацея – это лекарство, которое, по замыслу людей, должно исцелять любые болезни, – сказал Уилл. – Посмотрите всю историю болезни миссис Уоркестер, ей назначался новый «живительный тоник» стоимостью в сорок центов каждые две недели против невралгии и… она продолжала посещать доктора в течение года, после чего муж сказал ей, чтобы она прекратила слушать то, что Уолкер ей талдычит…

– Эй, ты говоришь о нашей семье!

– Спокойно. Я не обвиняю вашего прадеда. Вы, янки, помешаны на «эликсирах», «добавках», «кока-коле». Прицепите к этикетке ярлык со знаком здоровья, и вы можете сделать целое состояние в Америке.

– Но у него были причины выписывать такие рецепты, – сказала Корделия. – Например, ягоды асаи. В любом случае, может быть, в записях есть указания на связь между Рузерфордом Уолкером и Денвером Кристоффом.

Они занялись тщательным просмотром найденных в чемодане записей. Ни Корделия, ни Брендан, ни Элеонора не хотели думать, что их родственник был обманщиком, и уж тем более им не нравилось вспоминать об инциденте с пациентом отца, но никаких опровержений они привести не могли. Помимо живительного тоника, пациентам Рузерфорда Уолкера назначалось лечение на основе «травяного нюхательного табака», «оксиена» и «таблеток измельченного индийского корня».

– Поглядите. Он официально являлся продавцом змеиного масла, – объявила Корделия, отыскав рецепт «Змеиного масла Линимента Стенли».

– Это удручает, – сказал Брендан. – Не хочу больше читать.

Он запустил руки в чемодан и обнаружил, что они почти добрались до самого его дна. Брендан выложил из чемодана все оставшиеся папки, готовый взорваться от негодования, но заглушил порыв эмоций от обиды и усталости и принялся рассматривать дно чемодана.

Прямо на дне лежала книга, о которой им рассказывала Ведьма. «Книга Судьбы и Желаний».

– Не может быть, – сказал Брендан. – Так легко и просто?

На обложке книги был изображен таинственный глаз, вырезанный отцом на желудке пациента и имеющий такое большое значение для Ведьмы Ветра. Брендан потянулся за книгой, но Корделия его опередила, схватив ее первой.

– Стойте! – вскричала Элеонора. – Это опасно.

– Расслабься, – сказала Корделия. – Это не та книга. Здесь просто похожий символ, видишь? И он черный, а не бордовый. Символ не выжигался, а был нарисован ручкой.

– Похоже, что это журнал, – сказал Уилл, заглядывая Корделии через плечо.

– Мне кажется, мы не должны его открывать, – заметила Элеонора. – Это может быть ловушка.

– Мы должны его открыть, – настояла Корделия.

Глубоко вздохнув, она раскрыла первую страницу найденного журнала, которая оказалась исписана тем же почерком, что и карты пациентов.

– Почерк Рузерфорда Уолкера, мы нашли его дневник!

– Журнал, – поправил Уилл. – Мужчины не ведут дневник.

– Какая разница, читай! – сказала Элеонора.

Они окружили Корделию, жадно внимая, будто она собиралась рассказывать увлекательную историю, сидя у костра.

– «Десятое апреля, тысяча девятьсот шестой год. Дорогой дневник, – Корделия взглянула на Уилла, который закатил глаза. – Сегодня мое пробуждение сопровождалось все тем же головокружением, а все благодаря прослушанной ночью лекции поразительного доктора Олдрича Хейса».