Red is my favourite colour (СИ) - bzlkt

— Врёшь! Он сказал, что не хочет втягивать вас с Анной, он бы не проболтался! — до меня уже всё дошло, хотелось лишь услышать правду от него самого.

— Прости меня, Амелия. — Сдался Оминис, беспомощно обмякая на диване. — Я вообще не знаю, как нам… то есть, мне такая мысль пришла в голову. Я не мог видеть, как вы избегаете друг друга. Ты постоянно отказывала мне, когда я предлагал нам всем вместе сесть и поговорить. Да и Себастьян, — он неопределённо махнул в сторону, — тот ещё баран!

— Здесь я соглашусь, — хмыкнула я, но тут же вернула лицу серьёзное выражение. — Ты же понимаешь, что это было жестоко по отношению к нам?! Я прощалась с жизнью, заходя в эту треклятую пещеру! — я вспомнила тот день и поёжилась от пробегающих по телу мурашек.

— Да понимаю, понимаю! — Оминис затряс руками перед моим лицом. — В моей голове этот план выглядел намного лучше, впрочем, как и эта дуэль. Я привык, что вас с Себастьяном сближают проблемы, вот и решил, что это поможет.

— Кстати о дуэли. — Я придвинулась ближе, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не стукнуть друга по лбу. — Мадам Гекат проговорилась, что это твоих рук дело! Оминис, что с тобой в этом году не так? Где твоё благоразумие?

— Не только же вам думать одним местом! Я устал быть в нашей компании здравым смыслом. Просто хотел вас сблизить снова, чтобы вы высказали друг другу все претензии!

— А какие, позволь узнать, претензии ко мне у Сэллоу? — я неодобрительно подбоченилась, глядя на друга с прищуром.

— Узнай у него сама! Как раз и навестишь больного. — Он фыркнул и отвернулся, приглаживая волосы на затылке.

— Больного? Разве что на голову! Подумаешь, царапина. — Я пыталась отмахнуться от подступающего чувства вины, но это было почти бесполезно. Я знала, что поступила ужасно и что должна навестить Себастьяна и попросить у него прощения.

— Ага, царапина. Поэтому мадам Гекат чуть не потеряла сознание, а вопли первокурсников? Ты напугала их до смерти!

— Спасибо, что напомнил мне об этом, я уж было забыла, — с обидой отозвалась я на слова Оминиса, и он слегка стушевался.

— Да, прости, что-то я… сегодня болтливый какой-то. — Он поджал губы и потёр заднюю часть шеи рукой.

— На самом деле ты прав, мне надо сходить в больничное крыло. Может, сейчас нам как раз и удастся нормально поговорить и всё обсудить. — К глазам снова предательски стали подступать слёзы. Я попыталась проморгаться, но было бесполезно: доверчивая обстановка в Крипте сделала своё дело, и я тихо затряслась, пряча лицо в ладонях. Как же надоела эта плаксивость!

— Не переживай, я уверен, Себастьян поймёт и с готовностью поговорит с тобой… а? Что такое? Ты плачешь?

Оминис в одно движение оказался рядом, неловко приобняв меня за плечи. Мои рыдания набирали силу, и я отчаянно уткнулась другу в плечо. В нос ударил резкий запах тмина. Он не был хорош в утешениях, поэтому ограничился лишь неумелыми похлопываниями по спине и неразборчивыми причитаниями.

— А тебе не надо на уроки? — я неохотно подняла голову от уже насквозь промокшей мантии Оминиса и стала яростно тереть глаза, пытаясь хоть что-то увидеть.

— У меня сейчас профессор Бинс, а мы с ним на короткой ноге, так что он поймёт, когда я ему всё объясню.

— Ох, ты оставил историю всё-таки? Ужас, я не завидую тебе, Бинс — такой зануда… Он мне тут недавно сказал: «Юная лоза смогла победить столетний дуб… Лоза — это вы, а дуб — это Ранрок». Что это было вообще? Вот как на это реагировать?

Я не сразу сообразила, почему Оминис сложился пополам, но тут услышала гогот и всё поняла. Я с готовностью подхватила настроение друга, и мы уже вдвоём хохотали, развалившись на диване.

Слёзы остались на прежнем месте, только теперь они были отнюдь не горькими.

***

Я смог разлепить веки, только когда солнце почти скрылось за горизонтом. Всё тело ломило, и я не понимал, из-за чего: температуры или неудобных больничных коек?

Резко втянув воздух, попытался перевернуться на другой бок, но он тут же заныл, напоминая о ране. В голове всплыли слова медсестры о том, что на него лучше не ложиться, дабы не повредить повязку. Левой рукой попытался нашарить стакан с водой на тумбочке, но наткнулся на кусок пергамента. В темноте было ни черта не разобрать, а палочка куда-то запропастилась, и я попытался, сидя на койке, поймать луч уходящего солнца, заглядывающего в окно. Я едва смог разобрать слова, написанные почерком Анны:

«Себастьян, я приходила, но ты спал. Не хотела тебя будить, так что приду завтра. Постараюсь на перемене, но могу не успеть. Если что, жди вечером. Поправляйся скорее, я очень по тебе скучаю.

Целую, Анна»

Эта короткая записка грела мою душу, но я поймал себя на мысли, что хотел бы, чтобы она была от Амелии. Замахнулся, чтобы хлопнуть себя по лбу, но бок снова заныл, а голова закружилась от сидячего положения. Я свернул пергамент и сунул его под подушку, быстро укладывая на неё голову, пока меня не стошнило.

Воспоминания о произошедших утром событиях накрыли волной. Я вдруг вспомнил испуг и визг первокурсников и горящие огнём глаза Амелии.

Больше всего на свете я бы хотел сейчас её увидеть. Конечно, выгляжу я как побитая дворняга, но плевать. Наверняка её весь день отчитывали из-за моей раны. Надо обязательно поговорить с директором и профессором Уизли, сказать им, что я не злюсь. Я знаю, что она не желала причинить мне вред. Не хочу, чтобы её наказывали или лишали стипендии.

Я вспомнил, что её мантия так и осталась лежать у меня в комнате под кроватью, источая слабый цитрусовый запах каждый раз, когда я ложился спать. Вот бы сейчас ощутить этот аромат. Я блаженно закрыл глаза, представляя себе лимоны, лайм и грейпфруты.

Улыбка сползла с моего лица, когда я понял, что действительно чувствую все эти запахи. Несколько раз жадно и настороженно втянул воздух носом и в панике открыл глаза. Неужели схожу с ума?

— Себастьян, это я. — Амелия виновато улыбалась, сидя на корточках прямо перед моим лицом. — Как ты?

Комментарий к 7. Чудовище

Спасибо! Ваш фидбэк невероятно мотивирует :3

========== 8. Наваждение ==========

Комментарий к 8. Наваждение

Приятного чтения