Сталин. Большая книга о нем - Сборник

Долгушин: «Поужинали. Такое состояние было:

СНЯЛИ ОРУЖИЕ И БОЕПРИПАСЫ!

И мы спросили: “Почему сняли оружие?! Кто такой идиотский приказ отдал?!”

Даже к командиру полка Емельяненко обратился и говорит: “Нy почему?!” А командир полка разъяснил командирам эскадрилий: “Приказ командующего” (Белорусским военным округом Д.Г. Павлова. – В.Б.), а командиры эскадрилий – нам».

Оружие они сняли, а «в 2.30 раздается сигнал – тревога… И в момент налета немецкой авиации летчики вместо «сокращенных» оружейников занимались установкой пушек и пулеметов на истребители.

Но обратите внимание на время объявления тревоги – 2.30 22 июня. Видимо, командующий ВВС округа Копец все же сам обзванивал свои авиачасти, и скорее всего по команде Павлова…

Долгушин: «Самолеты И-16, которые мы в полку получали, все были новыми машинами с “62-ми” и “63-ми” моторами… “63-й” мотор – 1150 л. с, машина по 500 км/ч давала скорость! Своих БСов мы тогда еще не знали, но зато наша 4-я эскадрилья капитана Емельяненко, кроме 2-х пулеметов ШКАС, была вооружена еще и 2 пушками ШВАК».

Т.е. в этом 122-м иап одна эскадрилья из 4 была оснащена пушечными И-16.

Пушечных И-16 тип 27 и 28 к лету 1941 года выпустили около 350 штук. Этого хватило бы на вооружение не более пяти полков всех ВВС РККА. Однако эти мощные на то время пушечные И-16 не стали собирать в отдельные истребительные авиаполки, а распределили в приграничные смешанные авиадивизии, по одной эскадрилье в один полк с И-16. Что было вполне разумно.

«И вот в 2.30 – тревога! Нашей 2-й эскадрилье и 4-й эскадрилье через аэродром нужно бежать, а 1-я и 3-я стояли прямо около палаток. Мы прибежали, а те ящики уже убрали, начали таскать пушки. Техники тоже подключились, нужно быстро. А у нас ящики в самолетах, и мое звено подготовилось первым, все три самолета. Я пошел, доложил командиру эскадрильи, что звено готово. Он не стал спрашивать, как это нам так удалось раньше всех подготовиться… Только начался рассвет…»

Долгушин в истребителях своего звена пушки и пулеметы снял, но ящики с патронами, что более громоздкие, снимать не стал. Из-за этого его звено оказалось достаточно быстро готово к боевым действиям.

В субботу на аэродром 122-го иап пригнали для ознакомления Пе-2, которые стояли на вооружении в 16-м бомбардировочном полку этой же 11-й сад, чтобы летчики могли отличать их от Ме-110 и не посбивали сгоряча. Ведь внешне они очень похожи.

В субботу Пе-2 еще и полетал над аэродромом, поэтому когда утром 22 июня на аэродром выскочила пара двухкилевых самолетов, их не сразу опознали:

«С южной стороны к аэродрому подходят два самолета. В хвосте этого самолета раздается очередь, длинная очередь – и по стоянкам самолетов. Крестов-то не было, но тут все ясно: обстреляли, прошел “110-й”. По телефону мы узнали, что есть раненые, – значит, точно, прошел немец и обстрелял. Мы рассредоточили машины, и опять таскать пушки и боеприпасы. Первыми подготовились мы, затем 1-я эскадрилья, которая стояла около палаток. Они выбежали из палаток – и уже через 5-Ю метров их самолеты. Смотрим: идет шестерка самолетов – три идут и сзади еще три. Что это такое? Учения, что ли? Опять мы ничего не поймем. Решили, что это МиГ-3 с Белостока – там был полк на МиГ-3.

И тут они развернулись и начали нас бить. (Это были Me-109. – Авт.)». (Сайт «Я помню».)

Долгушин вылетел на разведку в сторону Гродно, на взлете его обстрелял одиночный Ме-110 (или Me-109), но не сбил. Во время уже своего полета Долгушин подбил легкий самолетик связи, разведки и корректировки типа «Физлер-Шторьх» (тот ушел с дымом на свою территорию), прибыл на свой аэродром и доложил, что немцы: «Границу перешли, идут к нам. Войска вот тут, танки вот тут». Наших-то войск не было: только одни пограничники, и все. Только мы начали заправляться, ко мне подошел командир эскадрильи и говорит: “Сергей, мы улетаем в Черляны, там, где 127-й полк нашей дивизии”».

То есть примерно в 5.00–5.30 122-й иап боевых действий не вел. И по команде, видимо, командира дивизии полковника П.И. Ганичева полк Долгушина перегнали на один аэродром с соседним 127-м иап – 122-й полк находился всего в 17 км от границы. Долгушин взлетал позже всех, и в это время на аэродром уже заходили немецкие самолеты: «Тут пришла восьмерка, садится фактически на аэродром. Я пошел на взлет, а они даже не обратили внимания на меня. Я взлетел – танки уже видны. Высоту повыше набрал, немного поднялся, выше к северу ушел от аэродрома – и видно, что танки идут к аэродрому Они уже километрах в 5–10, а над аэродромом висят восемь самолетов». (Примечание. Как выяснил исследователь Д. Киенко (см. его книги «Крылья над Гродно», «Крылья над Лидой» и «Крылья на Неманом». – Гродно, 2009, 2010 г.), который на документах и воспоминаниях других очевидцев достаточно детально изучил историю 11-й сад, на аэродром садились 8 Ме-109Е. Один из них был подбит и сел на «брюхо». Немцы его там и оставили, в книгах Киенко есть фото…)

Долгушин сел на аэродром соседей, а там продолжали работы по бетонированию полосы: «И начались работы: камнедробилки дробят, цемент закладывают…» (Примечание. Д. Киенко выяснил, что 122-й иап перелетел не в Черлены, а в г. Лесище, где был полевой аэродром и бетонную ВПП не строили. Рядом с Лесище находился аэродром в Скиделе (в 15 км), и там велось бетонирование ВПП, однако, кроме строителей, никого на этом аэродроме не было. Сам же Долгушин прошел над Лесищем, однако ему выложили знак «иди на Лиду», и как раз там велось бетонирование ВПП и там и погиб Ганичев…)

127-й иап имел на вооружении самолеты И-153, у которых были только пулеметы ШКАС. При этом топливо в самолеты заправить не могли, потому что достать бензин из закопанной в землю цистерны оказалось нечем – «забыли» приготовить насос. В итоге в результате нескольких налетов оба истребительных полка 11-й сад были уничтожены в течение дня и в основном на земле: «Одна за другой пошли шестерки, восьмерки Ме-110 – и оба полка разбомбили совершенно. А мы ничего сделать не можем! Исправных самолетов было очень много, но без горючего, без оружия… Никто не стал этим интересоваться… Просто поступила команда – уезжать…» (это было в г. Лида утром 23 июня. – Д. Киенко).

Обратите внимание на выделенные мной слова – по факту уничтожения 11-й сад никто тогда расследование проводить не стал… Видимо, потому, что в первые же налеты днем 22 июня был убит командир дивизии: «Ганичев и полковник Захаров, его заместитель, стоят на аэродроме, как идиоты, и руководят разравниванием. По ним ударили. Захарову в лоб попали, а Ганичеву в живот – он через два часа умер. И на аэродроме никого из начальства не осталось». (Примечание. Долгушин, по словам Киенко, спутал фамилию начштаба 11-й сад – это был подполковник Юзеев, который был ранен в ногу и остался жив… Не репрессирован.)