Написано кровью моего сердца - Диана Гэблдон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Видимо, его разум сделался слишком восприимчивым из-за слов Камберпэтча: он назвал жетоны, как и любую подвеску, украшением. Роджер замер и указательным пальцем подцепил с тарелки почерневший кулон на рваной цепочке — он как будто обгорел, в крупный гранат въелась сажа, но камень был ограненным.
— Сколько хотите за это? — поинтересовался он.
* * *
К четырем стемнело. Спать под открытым небом холодно, однако Роджера так и подмывало двигаться вперед, вот мрак и застал их на безлюдной дороге, где укрытием могла послужить лишь согнутая ветрами сосна. Разводить костер из гнилых бревен и влажных иголок — это вам не шутки. «Хотя времени у нас полно», — мрачно подумал Роджер, в сотый раз пытаясь высечь искру и в двадцатый раз попадая по пальцу.
Памятуя о неудачном опыте, Бак предусмотрительно захватил мешок торфа. Четверть часа они с Роджером изо всех сил дули на зарождающийся огонек, подбрасывали травинки и сосновые иглы, и вот наконец что-то из всего этого загорелось. Жара хватало, чтобы приготовить — или, скорее, немного подсушить — репу и согреть руки.
Они молчали всю дорогу от Камберпэтча: попробуй поговори, когда воет холодный ветер. За раздуванием огня и едой тоже особо не поболтаешь.
— Что будешь делать, если мы его найдем? — вдруг поинтересовался Бак, пережевывая репу. — Конечно, если Дж. У. Маккензи действительно твой отец.
— Я ужтр… — От холода в горле запершило. Роджер откашлялся, сплюнул и хрипло продолжил: — Я уже три дня об этом думаю, но до сих пор не знаю.
Ворча, Бак достал из спального мешка пирог с изюмом, разделил на две части и подал Роджеру его половину.
Еда оказалась неплохой, хотя пекарем миссис Камберпэтч точно не стать.
— С начинкой, — отметил Роджер, ловко подхватывая крошки и засовывая их в рот. — Хочешь сказать, ты не настроен идти дальше?
Бак покачал головой.
— Я не об этом, других вариантов все равно нет. Как ты и сказал, это единственная зацепка, даже если она никак не связана с малышом.
— А еще мы можем направиться прямо на юг к стене, не тратя время на поиски человека, от которого Камберпэтч получил жетоны.
— Ну да, — нерешительно согласился Бак. — И что потом? Пойдем вдоль стены, спрашивая, не видел ли кто волосатого человека? Думаешь, там таких мало? В Шотландии вроде как не жалуются на нехватку волос.
— Если придется, так и поступим, — ответил Роджер. — Если этот Дж. У. Маккензи и правда бывал там, его появление наверняка вызвало пересуды.
— И как, длинная та стена?
— Длинная. Точнее, была такой, когда ее только построили: восемьдесят римских миль, а римская миля лишь немногим меньше английской. Не знаю, что от нее осталось, но, надеюсь, большая ее часть цела.
Бак состроил гримасу.
— Ну, в день можно пройти пятнадцать-двадцать миль, тут ничего сложного, идешь и идешь себе вдоль чертовой стены. За четыре дня обойдем всю. Хотя… — Бак нахмурился и откинул со лба влажную прядь волос. — Это если идти от одного конца до другого. А если мы сначала окажемся в середине? Пройдем половину, а там ничего, придется поворачивать обратно. — Он бросил на Роджера осуждающий взгляд.
Роджер потер лицо рукой. Надвигался дождь, на кожу начали капать первые мелкие капли.
— Обдумаю все завтра, ладно? У нас впереди долгий путь, времени составить план еще хватит. — Роджер вытряхнул из спального мешка лист репы и съел его, а мешком накрыл голову и плечи. — Хочешь укрыться или будешь спать?
— Мне и так нормально. — Бак пониже натянул свою шляпу с широкими полями, съежился и придвинул пальцы ног как можно ближе к затухающему костру.
Дождь тихонько стучал по холщовой ткани. Прижав колени к груди, Роджер подоткнул края мешка и, уставший и замерзший, но зато не голодный, решил утешить себя мыслями о Бри. Он думал о ней только по ночам и ждал этого момента даже больше, чем ужина.
Он представил Брианну в своих объятиях: вот она устроилась вместе с ним в спальном мешке, положив голову ему на плечо, в ее волосах блестят капли дождя и отражается огонь. Теплая, надежная, она дышит, прильнув к его груди, и два сердца начинают биться в такт…
— Интересно, что бы я сказал своему отцу, — вдруг проговорил Бак. — Если бы встретил его, конечно. — Из-под тени шляпы он глянул на Роджера. — А твой, он знал… в смысле, знает о тебе?
Бак помешал его фантазиям, и Роджер, хоть и раздраженный, ответил:
— Да. Я родился до его исчезновения.
— Вот как. — Бак задумчиво покачнулся назад, но промолчал. Образ жены исчез. Роджер попытался снова представить ее: она стоит на кухне в Лаллиброхе, из кастрюлек поднимается пар, длинный прямой нос Брианны покрылся влагой, рыжие локоны прилипли к лицу…
Он как будто слышал их с Брианной спор о том, стоит ли рассказывать Баку правду о его рождении.
«Разве у него нет права знать? — спрашивала Брианна. — Разве ты не захотел бы о таком услышать?»
«Я? Вряд ли» — ответил Роджер тогда. А вот сейчас…
— Ты знаешь, кем был твой отец? — внезапно спросил Роджер. Этот вопрос уже несколько месяцев крутился у него в голове, но он не знал, вправе ли задать его.
Бак ответил ему озадаченным и слегка неприязненным взглядом.
— Что ты, черт возьми, имеешь в виду? Знаю, конечно. Точнее, знал. Он уже умер. — Лицо Бака скривилось от осознания. — Или…
— Или нет, раз ты еще не родился. Теперь дошло?
Видимо, до Бака и правда дошло. Он вскочил на ноги и уверенно зашагал куда-то. Он отсутствовал минут десять, и Роджер уже успел пожалеть о сказанном, однако Бак наконец-то вернулся из темноты и сел у тлеющего торфа, прижав колени к груди.
— Что ты имел в виду? — резко спросил он. — Знал ли я отца, к чему все это?
Роджер вдохнул запахи влажной травы, сосновых иголок и торфа.
— К тому, что ты родился не в том доме, в котором вырос. Ты в курсе?
Вид у Бака сделался настороженный и даже изумленный.
— Да, — ответил он. — Ну, в смысле, я подозревал. У родителей не было других детей кроме меня, вот я и думал, что, возможно, я… в общем, внебрачный сын папиной сестры. По их словам, она умерла как раз тогда, когда я родился, и еще она не была замужем, так что… — Бак пожал одним плечом. — Так что нет, не знал. — Бак бесстрастно посмотрел на Роджера. — А тебе-то кто сказал?
— Мать Брианны. — Удивительно, но Роджер
