Охотники за Костями - Стивен Эриксон

"Куда мы плывем, например. Что дальше? Почему Императрица отзывает нас? Разве Семиградье не надо восстанавливать, пополнять все брошенные гарнизоны?" Но ведь континент всё ещё держит за горло чума, и продыху нет.

"Но у нас есть Верховный Маг".

Молодая Синн придвинулась поближе, и Мазан Гилани распахнула плащ. Синн приникла к ней, повозилась и прикорнула на плече.

Рядом сержант Корд снова распекал Хряся, того, что так глупо помахал врагу с борта. Как будто битва была уже выиграна. Это Хрясь все испортил под стеной И'Гатана, припомнила она. А потом бежал, поднимая ноги выше оттопыренных ушей. Теперь он слушает сержанта с дурацкой улыбкой, расплываясь в восторге при каждом замысловатом коленце сержантской брани.

Если так пойдет дальше, подозревала Гилани, сержант бросится на Хряся и сдавит руками тощее горло с выпирающим кадыком (размером с большое яблоко). Просто чтобы стереть улыбку с глупого лошадиного лица.

Ручка Синн начала играться с грудью Гилани, выписывая круги у соска.

"Неужели чертовке такого тепла захотелось?" Мазан осторожно убрала руку, но та вскоре вернулась. Чудно. Черт побери, это первая рука, что хватает ее за весь поход.

— Все мертвы, — пробормотала Синн.

— Что? Кто "все мертвы", девочка?

— Они все мертвы. Тебе нравится? Думаю, нравится.

— Какие холодные пальцы. Кто мертвы?

— Большой.

Пальцы отдернулись, вместо них появился теплый розовый язык. И затанцевал.

"Дыханье Худа! Что ж, есть и худшие способы завершить проклятый день".

— Это моя сестра у тебя сидит?

Мазан Гилани подняла голову. Капрал Шип. — Да.

На лице солдата появилось виноватое выражение. — Она не рассказала… что произошло там, в поместье. С… ней. — Он заколебался. — Твой плащ не первый, под который она заползла. Но к женщине — в первый раз.

— Гм. Понимаю.

— Я хочу знать, что случилось. Понимаешь? Мне нужно.

Мазан Гилани кивнула.

— Я все могу понять, — сказал он, отвернувшись и потирая лицо. — Каждый справляется как умеет…

— Но ты ей брат, — кивнула она снова. — Ты будешь следить за ней, чтобы никто не совершил с ней неподобающего.

Вздох его был тяжким: — Спасибо, Мазан Гилани. Насчет тебя я не беспокоюсь…

— Не думаю, что ты должен беспокоиться о ком-то из нас. Эти взводы…

— Знаешь, — ответил он, и по щекам потекли слезы, — это меня и удивляет. Все, с кем я говорил — прошедшие через брюхо города — отвечают одними словами.

— Шип, — спокойно сказала она, — ты все еще из Ашокского Полка? Ты и другие?

Он покачал головой: — Нет. Теперь мы Охотники за Костями.

"Отлично". — У меня остались нитки. Может быть, в один прекрасный теплый день я одолжу у тебя плащ…

— Рука у тебя умелая. Я и другим расскажу. Не против?

— Не против. На этих раздувшихся гиппопотамах все равно заняться нечем.

— Я всё понимаю. То есть вообще всё…

— Иди поспи, капрал. Судя по дыханию, твоя сестричка занялась именно этим.

Он кивнул и ушел.

"Если солдат, не имеющий отношения к нашему скорбному странствию, попытается прихвастнуть… мы всем скопом сдерем с него кожу. Сорок человек и еще одна. Капитан Сорт".

По палубе пробежали четверо детей. Один залился хохотом. Синн завозилась в надежных руках Мазан и прижала губы к твердому соску. Дальхонезка смотрела на ребятишек и радовалась, что они справляются, находят свои способы исцеления. "Да, мы все справляемся как умеем".

Кого же видела Синн, когда говорила "все мертвы"?

"О боги, лично я знать не желаю. Сегодня — точно. Пусть спит. Пусть дети играют, а потом забираются под одеяльца. Давайте все поспим под качания морского зверя. Быстрый Бен одарил нас".

Брат и сестра стояли на носу корабля, обернувшись в теплые плащи, и смотрели на заполнившие северное небо звезды. Стонали над головами канаты, хлопали паруса — судно меняло курс, направляясь на запад, к темнеющей на фоне ночного моря гряде Олфарского полуострова.

Долгое молчание нарушила сестра. — Это окажется невозможным.

Брат фыркнул и отозвался: — Точно. Самая суть.

— Тавора не получит желаемого.

— Знаю.

— Ей не привыкать.

— Да уж. Имея дело с нами…

— Знаешь, Нил, он спас нас всех.

Его кивок остался незамеченным под толстым виканским плащом.

— Особенно Быстрого Бена.

— Согласна. Итак, мы согласны, что его присутствие нам на пользу?

— Думаю, да, — ответила Нетер.

— Сестра, ты так говоришь потому, что любишь его. Как женщины любят мужчин.

— Не будь дураком. Это сны… а то, что она делает…

Нил снова фыркнул: — Заставляет тебя тяжело дышать? Звериная рука, хватающая его за…

— Хватит! Я не о том. Просто… да, хорошо, что он с нашей армией. Но она… гм, я не знаю, как она относится к нему…

— То есть ты ревнуешь.

— Брат, мне надоели детские дразнилки. В том, как она его использует, есть что-то жестокое…

— Да, с этим я согласен. Но для нас с тобой гораздо важнее другое. Эрес'ал что-то нужно. Она преследует нас, словно шакал.

— Не нас. Его.

— Точно. Суть проблемы вот в чем: должны ли мы сказать Адъюнкту?

— Сказать что? Что некий солдатик в мокрых штанах важнее для нее и для ее армии, чем Быстрый Бен, Калам и Апсалар, сложенные вместе? Слушай, давай подождем, пока Верховный Маг не объяснит ей, что случилось.

— То есть если он скажет слишком мало, или объявит, что ничего не понял…

— Или станет задирать нос, выдавая себя за Первого Героя. Тогда и решим, что рассказать.

— Ладно.

Они помолчали в течение нескольких ударов сердца. Потом Нил сказал: — Не волнуйся так, Нетер. Полу-зверь-полу-женщина в пушистом меху не сумеет завоевать его сердце. Надеюсь.

— Но не моя рука… — Она резко оборвала себя, разразившись потоком самых гнусных виканских ругательств.

Нил улыбался в темноте. И радовался, что сестра не видит его лица.

Моряки заполонили трюм, растянувшись или свернувшись клубками под одеялами. Так много тел, что Апсалар невольно начала чувствовать, будто попала в общую могилу. Она встала, сбросив одеяло. Над головой качались две почти прогоревшие лампы. Воздух был спертым. Она схватила плащ и начала пробираться к люку.

На средней палубе воздух хлынул в легкие морозным, но благословенно свежим потоком. Она увидела двоих на носу. Нил и Нетер. Она решила пойти на корму, но там тоже кто-то стоял. Солдат, невысокий, плотный, обнаживший голову порывам холодного ветра. Он был почти лыс, только клочки волос на висках и затылке вяло мотались под ледяными потоками. Этот человек был ей незнаком.