Путешествие вокруг света - Георг Форстер

Мы подняли шлюпку и при слабом ветре стали постепенно выходить из залива. Капитан Кук дал ему название Сан-Фелипе-и-Сантьяго, но тот ли он был самый, который наименовал так Кирос, с уверенностью сказать нельзя. Во всяком случае, мы не нашли там гавани Вера-Крус, о которой испанский мореплаватель сообщает, что в ней разместилась бы тысяча кораблей. Восточный мыс у входа в залив мы назвали мысом Кирос; он расположен под 14°55' южной широты и 167° 14' восточной долготы. Западному мысу мы дали название мыс Камберленд[499]; он лежит немного севернее, под 14°38' южной широты и 166°52' восточной долготы. Рано утром мы оказались прямо против него и, выйдя из залива, поплыли на запад вдоль северного побережья, правда очень медленно, потому что ветер был весьма слабым, а иногда вовсе затихал.

Kиpoc не без основания восхвалял красоту и плодородие этой земли; действительно, остров был одним из наиболее прекрасных, когда-либо виденных мною. Естествоиспытателя, без сомнения, ждет там немало великолепных открытий, тем более что этот остров — самый крупный (если не считать Новую Зеландию) из всех встреченных нами; к тому же здесь еще не побывал никто из натуралистов. Но исследование природы в таком путешествии всегда считается делом второстепенным, как будто цель всего предприятия состояла лишь в том, чтобы пройти по Южному полушарию «новым путем»! Хорошо, что хотя бы время от времени потребности команды и польза для науки совпадали, иначе последнюю трудно было бы хоть чем-то обогатить.

После полудня матросы поймали акулу, так что назавтра у нас оказалась свежая еда. На спине акулы сидело маленькое насекомое из семейства Monoculus, очень напоминавшее тот вид, который встречается в челюстях лососей. Когда мы доставали книги из нашей маленькой; библиотеки, то обнаружили там скорпиона, вероятно попавшего на борт на островах Дружбы вместе с бананами. Вечером мы поймали олушу, опустившуюся на большую рею; она относилась к разновидности, которую Линней назвал Pelecanus Fiber.

На следующий день ветер все еще был весьма слабым, и мы приближались к западному побережью земли Эспириту-Санто очень медленно. Вокруг корабля плавали разные рыбы, мы, в частности, поймали двух альбакор, а после нескольких неудачных попыток попали гарпуном в одну корифену. Берег с этой стороны был возвышенный, горы очень крутые, и ночью мы во многих местах видели огни, возможно разведенные для того, чтобы выжечь часть леса для посадок. Кирос тоже видел подобные огни и, как мы поначалу, предположил, что это знак радости по поводу прибытия корабля.

30-го и 31-го ветер стал дуть с юга, так что нам пришлось всячески лавировать, дабы добраться до юго-западной оконечности острова. Мы назвали ее мысом Лисберн[500]; она расположена под 15°35' южной широты и 167° восточной долготы. Оттуда же опять направились к проливу между Малликолло и землей Эспириту-Санто, дабы завершить полный обход последней. Благодаря этому мы смогли увидеть залив, который отметил на своей карте господин Бугенвиль. Вход в него прикрывают некоторые из островов группы Сент-Бартолемью, но он, кажется, не такой большой, как обозначено на этой карте.

Итак, мы достигли поставленной цели: обошли вокруг весь здешний архипелаг. Он состоит из десяти больших и множества мелких островов, самых западных из всех, открытых до сих пор в Южном море; все вместе, в полном объеме они еще не были исследованы ни одним из мореплавателей и не имели общего названия. Его дал им капитан Кук; в честь Гебридских островов у западного побережья Шотландии он назвал их Новые Гебриды.

В 6 часов вечера мы развернули корабль и с юго-восточным пассатом взяли курс от Новых Гебрид на зюйд-зюйд-вест. Эта группа островов, которую мы за 46 дней смогли исследовать лишь поверхностно, несомненно, заслуживает внимания будущих мореплавателей, особенно если они когда-либо отправятся в путешествие с достославным намерением способствовать прогрессу наук. Я не стану, подобно Киросу, утверждать, что здесь можно будет обогатиться серебром и жемчугом. Конечно, ему надо было так говорить, дабы хоть как-то побудить своекорыстный двор поддержать великие одухотворенные замыслы. Сейчас, слава господу, подобные приманки не нужны. Самые могущественные властители Европы уже организовали не одно плавание в отдаленные части земли, дабы способствовать общему благу рода человеческого. Они, кажется, убедились наконец, что за те же деньги, кои обычно тратились на продажных фигляров и льстецов, можно способствовать блистательным успехам, даже подлинной революции в науках, и что учености отныне нужна лишь небольшая поддержка, чтобы преодолеть все препятствия, воздвигаемые на ее пути невежеством, завистью и суеверием.

По-моему, нет нужды говорить о каких-то воображаемых 980 богатствах; уже ради того, что производит природа Новых Гебрид, стоит продолжить их исследование, причем более тщательно, чем на сей раз. Здешние вулканы, здешние растения, обитатели сих островов — все это, без всякого сомнения, даст богатый материал новому Ферберу, новому Соландеру, любому философу, изучающему людей[501]!

Мы держали теперь курс на юг, дабы пересечь Южное море там, где оно шире всего, то есть до оконечности Америки. Как ни далек был сей путь, как ни обессилена была команда, не имевшая долгое время, да к тому же в жарких широтах, никакой другой пищи, кроме солонины, капитан все же решил не делать на этом пути никаких остановок. Мы, несомненно, потеряли бы таким образом немало людей, ибо не все выдержали бы столь долгий пост. На счастье, менее чем через три дня нам встретилась большая земля, которой еще не видал ни один европеец, и последняя часть нашего плавания в Южном море приняла вдруг совсем иной оборот.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Открытие Новой Каледонии,— Рассказ о нашем пребывании там.— Плавание вдоль побережья и отбытие.— Открытие  острова   Норфолк.— Возвращение   в Новую Зеландию

4 сентября в 7 часов утра один мидшипмен[502] увидел с марса на юге довольно высокую землю, простиравшуюся далеко на запад и отчасти на юго-восток. Из-за тумана она казалась весьма отдаленной, но, когда воздух прояснел, мы увидели, что находимся от нее не более чем в 8 милях. Однако, к величайшей нашей досаде, ветер тем временем утих, и мы приближались к этому нежданному берегу очень медленно.

Господни Бугенвиль в книге о своем плавании рассказывает, как однажды при сильном ветре, вздымавшем высокие волны, он внезапно попал в место, где море было совершенно спокойно, хотя ветер продолжал дуть с прежней силой. И там (добавляет он) мимо судна пронесло несколько бревен, а также фрукты, из чего я заключил, что недалеко должен быть берег. Это было действительно так; судя по указанному им положению корабля, он находился как раз к северо-западу от той самой земли, что мы сейчас видели перед собой.