Дети Древнего Бога - Джон Байлс

Фуюцуки кивнул.

— Таким образом, надежда есть.

Рицуко улыбалась в течении нескольких секунд.

— Надежда всегда есть.

Гендо поднял бровь.

— Ваше побочное исследование завершено?

— Нет, благодаря вам, — сказала она. Ее голос звучал менее любезно, чем до этого.

— Вы думаете, это может быть использовано для стабилизации Детей? — Фуюцуки вклинился между Гендо и Рицуко, которые уставились друг на друга.

Рицуко взглянула на него, затем произнесла:

— Да, это возможно. Но в случае успеха, это, вероятно, задержит рост их возможностей.

— Помешает ли это способности ЕВ впитывать способности других? — спросил Гендо.

— Нет, если мы не будем воздействовать на ЕВ, ответила Рицуко.

— Хорошо. Нам не нужны Дети-мутанты, нам нужно, чтобы их ЕВЫ стали сильнее, и смогли принять брошенный нам вызов. Подготовьте мне рапорт, относительно материалов, в которых вы нуждаетесь, и я приму меры, чтобы вы получили их, — сказал Гендо, — Это необходимо, если мы не хотим потерять их. Мы не в состоянии вовремя найти и обучить подходящую замену.

— Удачи вам в ваших исследованиях, — сказал Фуюцуки, — Вам лучше заняться ими.

Она кивнула и встала.

— Я сделаю, — сказала она и вышла.

Как только дверь закрылась, Гендо спросил:

— Ты все это запланировал?

— Нет, я импровизировал, — ответил Фуюцуки, — Но мы не можем себе позволить потерять ее.

— Я сделал бы для нее больше, если бы мог, но нет никакого простого средства для лечения ее состояния, — ответил Гендо, затем перевел взгляд на бумаги на столе, — Конечно, если все будет идти так, как должно, все закончится, хорошо или плохо, до того, как Акаги найдет средство для себя и для них. Если вообще есть что-то, что мы можем противопоставить силам, с которыми столкнулись. Еще три двери должны быть открыты перед последними вратами.

— Или, возможно, четыре. В некоторых текстах встречается указание, что Адам может выйти из-под контроля в определенный момент, — сказал Фуюцуки.

— Мы примем все меры, какие возможно, чтобы предотвратить это, — ответил Гендо, — Посмотрим, как развернутся события, — он поднялся, — В настоящее время, то немногое, что мы можем сделать — продолжать их обучение и лечение, и ждать, преуспеет Акаги-сан или потерпит неудачу, — поправив свои очки, он добавил, — Если я понадоблюсь, я буду в секторе 13.

— Ты часто бываешь там в последнее время, — с нотками неодобрения сказал Фуюцуки.

— Ей так одиноко, — ответил он, — Я не могу винить ее, но я не могу позволить себе пойти на риск с ней.

— Месть небес… — начал было Фуюцуки.

Гендо рассмеялся.

— Небеса либо беспомощны, либо враждебны, но мы заслужили проклятие в любом случае. Я удивлен, что ты задумываешься о таких вещах.

— От старых привычек тяжело избавиться, — устало сказал Фуюцуки, — Иногда, ночью, я вижу во сне, что наступил День Возвращения, и мы обнаружили, что все это время работали на Внимающую пустоту, что вся наша борьба — зловещее предзнаменование Слепой Обезьяны Истины. Он никогда не проигрывал прежде, насколько нам известно.

— В конце концов, каждый рано или поздно проигрывает. И я собираюсь доказать это сейчас. Если даже Сазухара смог обратить его повелителей против него, я не должен бояться.

Фуюцуки сжал губы.

— Можем ли мы быть уверенными в том, что случилось тогда?

— На нем теперь знак, — Гендо начертил символ в воздухе, — Йог-Сотот заклеймил его. Такова цена за его вызов.

— Мы всегда знали, что наши враги разделены между собой, — сказал Фуюцуки, — Но я никогда не слышал, чтобы повелители Ньярлахотепа были вызваны, чтобы победить его.

— Мы знаем, что прежде такое иногда случалось, — сказал Гендо.

— Но для этого были серьезные основания. Те миры — теперь опустошенные или кошмарные, потому что они не прошли испытание, — отрезал Фуюцуки.

Гендо, сдвинув брови, смотрел на него.

— Мы победим. Власть будет в наших руках, SEELE уничтожен, и Земля станет свободна от их рода.

— Если мы можем доверять бреду сумасшедших, как ты сам называл их раньше, — сказал Фуюцуки, — Если… — он покачал головой, — Нет смысла вгонять себя в депрессию. Пойду, поговорю с Фуу и Макото.

Гендо кивнул.

— Сообщи мне, что удастся узнать, — он вышел из комнаты вместе с Фуюцуки, заперев за собой дверь.

Они разошлись в разные стороны. Фуюцуки старался убедить себя, что все прошло хорошо.

Юи мучилась с книгой. Все заклинания, за исключением немногих проклятий, требовали вещей, которых у нее не было.

— Какая от этого польза? И что такое "шантак"?

— "Шантак"? — переспросил Гендо с порога комнаты, — Что это ты читаешь?

— Ничего, — ответила она, стараясь спрятать книгу за спину.

Он подошел и взял у нее книгу. Его глаза расширились, когда он просмотрел первую страницу.

— Кто дал это тебе? Это ОЧЕНЬ опасно.

— Я…послала заказ по почте.

Его глаза сузились.

— Юи, не играй со мной в игры.

— Я имею право читать, что захочу!

— Нет, не имеешь.

Теперь, настал ее черед рассердиться.

— Насколько я знаю, ты ходишь сюда только для секса!

— Речь идет не о сексе! Эта книга…

— Будь ты проклят! Я устала сидеть в заключении! Ты вообще не заботишься обо мне! — она принялась стучать кулаками по его груди, но без особого эффекта.

— Я забочусь о тебе, иначе, я бы позволил тебе читать это! — Он сердито посмотрел на нее, стараясь заглянуть в глаза.

Не вышло. Вместо этого, она отступила и указала на него. Ее и без того бледная кожа побелела еще сильнее, а синие волосы напоминали льдинки.

— Неверный любовник, — произнесла она, — я проклинаю тебя проклятием тысячи нарывов! Пусть лунные псы преследуют тебя от заката, до рассвета, с… черт, не могу вспомнить остальное!

Он хмуро посмотрел на нее и стал приближаться.

— Юи…

— Что-то о Горго и Мормо, и голодном Темном Лесном Козле… — она насупилась, стараясь вспомнить остальное и получая удовольствие от того, что при упоминании этих имен он стал выглядеть более взволнованным, — Пусть тебя кастрирует Й’голонак! Я призываю его, отомстить за все зло, что… черт возьми, это тоже не помню.

Гендо швырнул книгу, что он держал, на пол, словно змею.

— Откуда ты взяла это имя?

— Из книги.

Гендо повертел в пальцах зажигалку.

— Никогда впредь не произноси это имя! Никогда не говори его ни одной живой душе!

— Й’голонак, — сказала она и показала ему язык.

Он дал ей пощечину.

— Я серьезно! Он услышит тебя! Никогда не призывай таких существ без повода!