Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том III - Дэн Абнетт

— Это был приказ, — сказал он.

Подле Медузона стояло еще четверо легионеров — двое Железноруких, Саламандр и Гвардеец Ворона. Казалось, отправленная на Исстван смешанная армия все еще существовала, по крайней мере, частично.

— Много кланов, — произнес Хенрикос. — Много Легионов.

— Сплавленные в один. Мы снова становимся серьезной силой.

Такой настрой мог восхитить Хенрикоса. Вечно недовольная часть воина сочла его ошибочным, но со спасителями никто не спорит.

— А другие из Сорргола?

— Джебез Ауг жив, но командую кланом я. Многое изменилось — ты обо всем узнаешь. Ну а что происходило с тобой?

Хенрикос рассказал им о бегстве с Исствана, схватке у Просперо и кающихся грешниках V Легиона. Шадрак Медузон внимательно слушал, поглощая данные, словно машина и выбирая среди них то, чем мог воспользоваться.

— Значит, это был корабль моего Легиона? — спросил Саламандр с неподдельным интересом.

— Какое-то время, — ответил Хенрикос. — Хотя кому он только не принадлежал.

— А Хан остается верным? — настойчиво поинтересовался Медузон.

— Абсолютно. Его Легион готовится к войне. Он уже атакует врага.

— Но те, что сражались вместе с тобой, они — предатели?

Хенрикос задумался.

— Нет, не предатели, — ответил он, подыскивая нужные слова. — Им… не хватало данных.

Медузона это не убедило.

— Ты ручаешься за них.

Воин Сорргола испытывал странное чувство от того, приходилось вступаться за Хибу и остальных, но после того, как они сражались бок о бок, сохранять открытую враждебность стало непросто.

— Они искупают вину.

— Да будет так. Если они могут сражаться, я воспользуюсь ими.

Медузон внимательно посмотрел на Хенрикоса.

— Ты видишь, что происходит. Нити сплетаются в прочные веревки.

— По-твоему, это мудро?

— А ты так не считаешь?

Хенрикос оглядел лица присутствующих: три были пепельного цвета, одно бледное и одно смуглое.

— Пока мы охотимся по отдельности, нас сложно обнаружить. А когда объединяемся, то становимся заметными. Мы не сможем победить такого врага одной силой — у него ее больше.

— И все же мы можем кое-чего добиться, — сказал Медузон. Если возражения против его стратегии и раздражали Шадрака, он не подавал виду. — Я собрался уничтожить кое-кого и задействовал для этого своих воинов. Если кроме этого мы ничего не добьемся, для чести этого будет довольно.

Хенрикосу не слишком понравилось, как это звучит, но он не стал допытываться. Если Медузона мотивировала вендетта, то она, по крайней мере, станет целью, которой самому Биону слишком долго не доставало.

— Считай себя счастливчиком, — сказал Медузон. — Тебе было суждено умереть на этом корабле. Теперь же ты продолжишь борьбу.

Счастливчиком. Ну, конечно.

— Но вас привела не фортуна, — сказал Хенрикос.

Медузон сухо рассмеялся.

— Ты сам постарался.

— Сенсорный призрак, повторяющий каждый наш шаг. Вы следили за нами.

— Тебя обнаружил Ауг. Он узнал поисковую схему Сорргола и воспроизвел ее, имитируя сканнер-артефакт, что мы делали много раз. Считай, что тебе повезло: если бы он не посоветовал подождать и понаблюдать, нам пришлось бы уничтожить вас вместе с кораблем Сынов Гора.

Судя по голосу, Медузон был доволен.

— Ауг восхитился тем, как ты запустил алгоритм, хотя был разочарован, что ты не проанализировал призрака.

Хенрикос почувствовал укол. Белый Шрам заметил его, а он нет.

— Это была ошибка. Я сделаю выводы из нее.

— Посмотрим. Это будет война обмана, и наши враги так же склонны к нему, как и мы.

Хенрикос кивнул.

— И что теперь?

— В нашем флоте появился еще один корабль. Теперь займемся привычным делом — уничтожим экипаж, переведем свой и добавим к арсеналу новые пушки.

— Ты восстанавливаешь Легион, брат?

Медузон покачал головой.

— Нет, но теперь мы больше чем разбросанные кланы. В этом и заключается урок.

— Раз нет Десятого, значит, ты больше не капитан.

— Военачальник. Только и всего.

Хенрикос мог заметить, что прежде уже был замысел подчинить множество Легионов одному командующему с титулом, напоминающим принятый Медузоном. И это ничем хорошим не закончилось, и на параллели стоило обратить внимание…

Конечно же, он этого не сделал. Безмолвная команда Медузона была очевидна. Самоубийственная миссия, на которую Хенрикос охотно согласился, теперь оказалась частью чего-то большего. Он больше не был одиночкой среди воинов других Легионов и у него был шанс сделать больше, нежели немного навредить тем, кого он ненавидел с такой абсолютной ясностью.

Ему следовало радоваться. Ведь теперь гнев, что все еще пылал в каждой его клетке, можно было погасить.

— В таком случае ты присоединишься к нам, — сказал Медузон тоном, который больше походил на замечание, чем команду.

— При одном условии, — ответил Бион.

Медузон настороженно взглянул на него.

— Назови его, — сказал командир.

Небеса Медузы всегда были затянуты. Ее обитатели не знали звездных ночей, только хаос насыщенных токсинами облаков, что толкались, клубились и шептали во тьме.

Он шел, прихрамывая, от южных ворот к сердцу цитадели. Кузни вокруг работали под присмотром многочисленных безмолвных стражей в масках из кованого металла. Из запутанных недр завода ввысь поднимались шпили, усыпанные разнообразными механизмами — вентилями, воздухозаборниками, транспортерами. Между ними находились огромные шахты, в глубоких, уходящих до самого ядра планеты штольнях которых кипела неистовая сила.

Он волочил перевязанные ноги по улицам, покрытым толстым слоем пыли. Стиснув зубы от боли и голода. Стены остались далеко позади, и больше ему не попадались стражи в доспехах, только такие же смертные, как он — в черных климатических костюмах, трудящиеся, не разгибая спины, в кузнях. Ему сказали войти, но он не знал дороги. Из-за смога, каскадов искр и жуткого холода было сложно что-либо разглядеть дальше десяти метров, не говоря уже о том, чтобы найти дорогу в центр цитадели.

Он знал, что даже это было испытанием. Должно быть, другие прошли путь, которым он сейчас следовал — покинули сомнительную безопасность клановых сухопутных машин и направились через равнины к твердыням. Возможно, большинство из них умерли по пути, и ледяной ветер очистил их кости. Медуза специализировалась на таком отборе, который делал ее детей тверже адамантия.

Он опустил голову и сжал воротник, защищаясь от стужи. Вглядываться во мрак не было никакого смысла, поэтому он сфокусировался на том, чтобы переставлять ноги, поддерживая ритм в мышцах.

Должно быть, прошло много часов, прежде чем начался подъем, и дорога снова стала петлять между недавно высеченными каменными лестницами. Вокруг поднимались внутренние стены, выше даже тех, что тянулись по периметру. Он увидел огромный символ из полированного сланца — стилизованный гаечный ключ, помещенный внутрь круглой шестеренки. Знак был огромен — более тридцати метров в диаметре — и встроен в скалистую поверхность, которая поднималась в само бурное небо.

Не успев полностью осознать свои действия, он начал взбираться по крутому подъему, тяжело дыша и чувствуя, что воздух становится все более грязным и холодным. Глаза из-за ветра сжались в щели. Откуда-то текла кровь — он чувствовал на груди горячую струйку, но продолжал переставлять ноги на каждую новую ступень, медленно двигаясь вверх.

Только раз он оглянулся. И увидел протянувшиеся далеко внизу равнины, опутанные металлом и усеянные скважинами, выбрасывающими газовые султаны. Увидел концентрические кольца стен, крепкие как священная гора и усыпанные оборонительными башнями. Когда молния хлестнула по обсидиановому пейзажу, он разглядел детали — подсвеченные неоновым блеском строения завода безграничных возможностей.

Он не помнил подробностей последнего восхождения, только пылающие легкие и ободранные в кровь стопы. Должно быть, он миновал множество дверей, отворяемые машинами-стражами этого места, которые узнавали просителя и позволяли ему пройти.

Когда он пришел в себя, то находился в огромном зале с железными колоннами, освещенном оранжевыми натриевыми лампами. Он упал на колени, но продолжал двигаться вперед, зная, что-либо доберется до места испытаний, либо умрет, как животное.

Он поднял глаза, моргая измазанными грязью глазами. Его окружали тощие фигуры с имплантированными в призрачную плоть металлическими частями — паучьи сплавы смертного человека и машины — и карликовые слуги, снующие между ногами больших конструкций.