Русские Вопросы 1997-2005 (Программа радио Свобода) - Борис Парамонов

"В нашей потребительской культуре возникает новая мечта: если мы и дальше будем идти по дороге технологического прогресса, в конце концов мы достигнем точки, где никакое желание, даже вновь возникшее, не останется неудовлетворенным; удовлетворение будет мгновенным и не потребует никаких усилий. В этих грезах техника принимает вид Великой Матери, не живой, а механической, которая нянчит своих детей и баюкает их ни на минуту не умолкающей колыбельной (в виде радио и телевидения). При этом человек с эмоциональной точки зрения становится младенцем, который черпает успокоение в надежде, что молоко в материнской груди никогда не иссякнет, а от индивидуума больше не требуется принимать каких-либо решений. Вместо этого их принимает сама техническая аппаратура, а истолковывают и исполняют технократы, новые жрецы возникающей матриархальной религии, чьей богиней является техника".

И, наконец, точка над i, поставленная Фроммом:

"Психологический основой марксистской социальной программы является по преимуществу матрицентрический комплекс. Марксизм - это идея, согласно которой в том случае, если бы производительные силы экономики были организованы рационально, каждый человек мог бы быть обеспечен достаточным количеством нужных ему товаров независимо от его роли в производственном процессе; кроме того, при этом каждому индивидууму потребовалось бы для этого гораздо меньше труда, чем до сих пор, и, наконец, каждый человек обладал бы безусловным правом на счастье в жизни, а это счастье главным образом состоит в свободном развитии личности - все эти идеи были рациональным, научным выражением идей, которые при экономических условиях, существовавших в прежние эпохи, могли быть высказаны лишь как фантастическая мечта: Мать-Земля дает всем своим детям все, что им требуется, независимо от их заслуг.

Именно эта близость между матрицентрическими тенденциями и социалистическими идеями объясняет, почему социалистические авторы говорили о теории матриархата с такой горячей симпатией.

Нужно не забывать, что это писалось в конце двадцатых годов, когда перспектива социализма как передового цивилизационного строя далеко себя не изжила. И второе, еще более важное обстоятельство следует учитывать: в сущности, эта мечта осуществилась в передовых странах; естественно, не на социалистической основе, но осуществилась. Если не коммунизм по замятинским "Мы", то прекрасный новый мир по Хаксли, несомненно, построен: в Америке построен. Есть и всяческая техника, способствующая благодушествованию человека, всяческому благорастворению воздухов. Более того, новейшая гедонистическая цивилизация отличается многими чертами, позволяющими говорить именно о технизированном матриархате - и не только в смысле всеобщего довольства, доставляемого Матерью-Землей, но и в специфическом смысле новой социально-активной роли женщин. Правда, сами женщины далеко не готовы согласиться с последним утверждением. Их несогласие, протест, если угодно бунт - это и есть наша дальнейшая тема: феминизм как новое лицо технологической утопии.

Известная Камилла Палья, которую иногда называют лидером и пророком пост-феминизма, однажды написала, что, останься цивилизация в руках женщин, мы до сих пор жили бы в травяных хижинах. Все, чем цивилизация облегчила жизнь женщинам, - заслуга мужчины: от моста Джорджа Вашингтона между Манхэттеном и штатом Нью-Джерси до одноразовых пеленок и женских гигиенических прокладок.

При этом некий парадокс имеет место: все эти мужские достижения, вся эта технизация быта и элементарных потребностей подчеркивает едва ли не гинекократический характер нынешней цивилизации. Главное слово этой цивилизации - комфорт, а это слово относит наиболее всего к быту, то есть традиционной женской сфере. Подтвердилась одна мысль русского эксцентричного философа Николая Федорова: цивилизация обязана своим развитием незаметному, но всепроникающему господству женщин, вообще делается для удобств и прихотей женщины. Это как раз та мысль, которую без конца повторяет доктор Макаров, гинеколог-феминист из "Клима Самгина". Федоров развил эту мысль в статье, посвященной всемирной выставке 1889 года в Париже, приуроченной к столетию Великой французской революции, на которой центром человеческих достижений оказались женские моды. Примерно тогда же Золя написал роман "Дамское счастье" - отнюдь не о любви, а о последней торговой новации - универмаге женской одежды.

Но пресловутое "дамское счастье" оказалось проблемой куда более сложной, чем думал мизогин Федоров или французские романисты от Флобера до Золя. Вторая мощная волна феминизма в Соединенных Штатах (первой была борьба суфражисток за избирательные права для женщин), начавшаяся в шестидесятых годах (когда вообще все началось, а вернее, стало кончаться), поставила под сомнение именно это одностороннее представление о так называемом дамском счастье. Счастья этого в Америке было больше чем достаточно, жизнь неработающих жен среднего класса была максимально возможной реализацией соответствующих мечтаний, и даже превосходила их. Тут и началась реакция, в Америке связанная с именем Бетти Фридан, опубликовавшей в 1962 году книгу "Тайна женщины". Именно эта книга и этот автор, а не ранее появившийся "Второй пол" Симоны де Бовуар произвели в Америке феминистскую революцию.

В "Тайне женщины" был выражен гражданский протест заскучавших американских домохозяек. Речь шла о возможностях для женщины достичь социально-культурной реализации. Но довольно скоро американский феминизм радикально сменил тему. Темой стал секс - мужской и женский секс, причем отнюдь не в понятном биологическом смысле.

В дальней репрезентации проблемы я буду обращаться к недавно вышедшей книге Дэвида Фридмана "Себе на уме (Mind of Its Own). Культурная история пениса" - к той ее главе, которая посвящена как раз истории новейшего американского феминизма. Нужно только учитывать, что автор несколько стилизует сюжет под углом избранной им темы. Видимо, он был впечатлен теорией французского философа-психоаналитика Лакана, говорившего, что фаллос есть важнейший культурный символ - универсальное означающее (хотя имя самого Лакана даже не упоминается в его книге).

Вот важная для нас формула Дэвида Фридмана:

"Новая критика (после Бети Фридан) не фокусировала свое внимание на спальне. Впервые в истории организованное движение поставило вопрос, вправду ли взаимоотношение пениса и вагины вообще является первостепенной темой. Наоборот, новые феминистки перевели этот вопрос в политическое измерение: господство мужчин над женщинами в большинстве аспектов американской жизни, от монотонности буржуазного брака до ограниченных возможностей, доступных женщине в трудовой деятельности - картина, столь памятно написанная Бетти Фридан, - сформировано самим сексуальным актом. То, что мужчины видели как биологию ... в том феминистки усмотрели идеологию. Гетеросексуальность подверглась атаке за искусственно сконструированный женский эротизм, понятый в терминах мужской потребности. ... многие женщины пришли к выводу, что настоящий выигрыш от сексуального освобождения получили исключительно мужчины. Мужчины из новых левых были такими же женоненавистниками, как и старые правые. ... Стокли Карминкэйл, спрошенная, какую позицию занимают женщины в борьбе за гражданские права, дала знаменитый ответ: "На спине".

В этой переориентации феминизма, в обозначившейся его борьбе с пенисом самой значительной жертвой стал Зигмунд Фрейд. Это самое ненавистное для современных феминисток имя. Чем же их так прогневал один из великих освободителей человечества?

У Фрейда есть одна теоретическая разработка касательно природы женского оргазма. Настоящий оргазм зрелой женщины - это вагинальный оргазм, говорит отец психоанализа. Фиксация на клиторальном оргазме - признак незрелости женщины, инфантильный пережиток, оставшийся с поры так называемых детских сексуальных исследований. В этой мысли радикальным образом подчеркивается решающая роль в поле - пениса, не только для мужчины, но и для женщины. Вообще у Фрейда получается, что женщина как бы сексуально неполноценна, что рок ее судьбы - анатомия, то что он обозначил термином "зависть к пенису". Вот на этот пункт и повели атаку феминистки.

Этапной в этом отношении стала книга Энн Коедт (Koedt) "Миф о вагинальном оргазме". Гипотеза Фрейда, в свое время способствовавшая многим эволюциям (вплоть до того, что женщины прибегали к хирургическим операциям с целью переместить клитор ближе к вагине - эту операцию, проделала, кстати, одна из любимых учениц и поклонниц Фрейда, сама психоаналитик, Мари Бонапарт - из той самой семьи), - эта гипотеза давно была опровергнута на эмпирическом материале после появления знаменитого Кинзи-репорта - детального описания сексуальных практик в Америке. Таким образом, вагинальный оргазм был истолкован как именно миф, причем злонамеренный, имевший целью сексуальное порабощение женщин мужчинами.