«Химия и жизнь». Фантастика и детектив. 1975-1984 - Кир Булычев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
— В сущности, это отличное место для отдыха и восстановления здоровья, — сказал голос, тот, который был вторым. — Народ туда прямо валом валит.
— Вот как? — отозвался первый голос. — Но в таком случае следует присвоить этой местности подобающее название. Есть какие-нибудь предложения?
— Простите, но об этом уже позаботились. По крайней мере носильщик оповещает пассажиров только так: «Поезд в Страну Мелкина отправляется через десять минут!» Страна Мелкина. Я счел необходимым известить высшие инстанции.
— Что же они сказали?
— Они расхохотались. Расхохотались — да так, что отозвались горы!
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Перевел с английского С. Кошелев
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
№ 8
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Вл. Ксионжек
Мальчик, Старик и Собака
Старик был совсем молодой, а Мальчик — уже старый. Они жили вдвоем в избушке на берегу озера. Рядом проходила дорога, и к ним часто заглядывали туристы. Старик дарил туристам деревянные ложки и угощал рыбой. Туристы угощали Мальчика конфетами. Мальчик конфет не ел, но всегда брал и вежливо благодарил.
У Старика была седая окладистая борода, он носил расшитую рубаху навыпуск и посконные штаны. Мальчику штанов не полагалось, их заменяла рубаха до колен.
Старик плохо соображал, поэтому основная работа ложилась на плечи Мальчика. Он пробовал научить Старика вырезать ложки, но из этой затеи ничего не вышло; Мальчик делал ложки сам, а когда приезжали туристы, Старик брал кисточку и наносил на ложки желтые и красные пятна. Выходило аляповато, но зато туристы думали, что ложки делает Старик. Единственное, что Старик умел делать хорошо, — это плести лапти. Разумеется, лыка на всех не хватало, и дорогой подарок получали только самые симпатичные экскурсанты, те, кому посчастливилось приглянуться Старику и Мальчику. Счастливчики сбрасывали с ног живые, самообновляющиеся, самоизменяющиеся сандалии и обувались в легкие, почти невесомые лапти. Смешно было глядеть на модного элегантного туриста, обутого на манер Иванушки-дурачка.
Устраивались и рыбалки. У низкого берега стояла парусная плоскодонная ладья «Рогнеда», хотя выходили на ней редко, только когда приезжали туристы с Марса. Старик испытывал к воде отвращение, и Мальчику стоило немалого труда затащить его в лодку. Мальчик объяснял, что на Марсе нет ни озер, ни рек, надо показать гостям, как плавают по воде. Однажды случилось несчастье. Старик упал в воду и потом целую неделю обсыхал, лежа на завалинке. В результате он заработал жуткий радикулит, каждый вечер приходилось смазывать ему поясницу постным маслом.
Как-то был у них день отдыха: не приехало ни одного человека. Никого и не ждали. В это время на другом берегу озера начиналось грандиозное историческое шоу, и вся любопытствующая братия собралась поглазеть на рыцарей, дружинников, копья, латы — все в натуре.
Мальчик встал рано, пяти еще не было. Впереди был целый свободный день, длинный-предлинный, какой бывает летом в северных широтах. Старик еще храпел. Пожалуй, это было второе дело, которое он умел делать хорошо.
— Вставай, Недотепа, — Мальчик толкнул его в бок. — Старикам не положено долго спать. Сходи за грибами. Грибы надо собирать пораньше, пока на дворе свежо.
Старик, ворча, слез с теплой печки. По утрам, пока не встало солнце, он соображал как-то особенно туго.
Мальчик тоже вышел на прогулку. Его привлекали лекарственные травы. Когда-то окрестные луга были живым гербарием, но сейчас уже не то. Природа упростилась, и даже тем относительным разнообразием флоры, какое сохранилось близ озера, люди были обязаны биохимии.
С холма открывался красивый вид на озеро и избушку, и Мальчик пожалел о том, что сюда не проложили дорогу. Красота была всамделишная, натуральная, не та прилизанная идилличность, которой потчевали приезжих.
Он спохватился: как там Старик? Старик был словно малый ребенок. С такими неучами Мальчику еще не приходилось иметь дела, другой бы на его месте отказался. Доброта — это порок. Мальчикам не положено сентиментальничать. Но когда подумаешь, что станет с Недотепой…
От этих мыслей его отвлек вид большой птицы, парящей в небесах. Птица оказалась человеческой фигурой.
Это было явное нарушение. Пижон, подумал Мальчик. Не мог как следует заэкранироваться. В небе над озером не должно быть видно никого. Ну, конечно! Летун правил к месту побоища. Как можно пропустить такое зрелище!
Ближе к макушке холма синтетики становилось все меньше. Тут был род заповедной зоны, где природные растения успешно состязались с искусственными. Дважды попался чистотел, но чистотел Мальчика не интересовал. Самое слово это у людей почему-то вызывало тошноту.
Но больше ничего замечательного не нашлось. Мальчик спустился с холма, миновал заказную рощу и вышел на дорогу. Вообще-то разгуливать здесь запрещалось. По дороге изредка проезжали заэкранированные машины, хотя сейчас им, конечно, делать здесь было нечего.
Ба, вот так удача! У самого края дороги торчало несколько бледнозеленых овальных листьев, похожих на листья свеклы. Неужто подорожник? Еще не веря своему счастью, Мальчик опустился наземь. Принюхался: да, букет явно неподдельный. Знаменитый, почти легендарный подорожник, его не было даже на заповедном холме.
Мальчик сосчитал: семь листиков. Два уже пожелтели, он осторожно отделил их от стебля и завернул в тряпицу свое богатство.
В эту минуту кто-то четвероногий, мохнатый, вислоухий показался из зарослей и заковылял по дороге. В десяти шагах от Мальчика существо остановилось.
— Ты кто? — спросил Мальчик. Оно, это существо, молча смотрело на Мальчика влажными грустными глазами.
— Ах, я догадываюсь: ты, наверное, собака. Но как ты сюда попала? Тебя кто-нибудь забыл? — Собака, казалось, едва заметно пожала плечами.
— Давно ты здесь?
— Взгляни на мои впалые бока, и все поймешь, — как будто сказала она.
— Боже, какой я недогадливый. Пойдем. Мяса не обещаю, но рыбкой угостить могу.
И они пошли вместе. Старика еще не было. Мальчик выбрал на полке самую большую миску, извлек из чугунка жирного язя.
Собака ела неаккуратно, чавкала, возила миску по полу, наконец, вывалила остатки рыбы из миски на пол.
— Если бы ты не была собакой, я назвал бы тебя свиньей, — строго сказал Мальчик. — Где это ты научилась хрюкать?
Наевшись, она устроилась в углу. Всем своим видом она показывала, что отныне
