Послесловие к мятежу.1991-2000. Книга 2 - Андрей Савельев

Буржуазно-капиталистическая фаза развития имеет созидательное начало лишь в том случае, если она дополняется национальным составляющим. Латинская Америка в Новом Свете, Арабский мир в Средиземноморье и Австро-Венгрия в Европе — яркие примеры того, что может произойти, если в странах, вставших на путь капитализма, не осуществляется национальной революции; все они распались, превратившись в периферию мировой истории, сателлитов великих держав.

Россия не исключение. Либо частное предпринимательство, основу которого составляет частный интерес и частный эгоизм, разнесут ее на тысячи мельчайших осколков, либо эти объективно существующие центробежные силы будут компенсированы центростремительной энергией воссоединения и централизации, которая обеспечивается национальной общностью, концентрируется в энергии русской нации. Неразумно руководствоваться правилами партийного подполья столетней давности — “сначала надо размежеваться, чтобы затем объединиться”. В судьбе государств действуют иные закономерности — после реального размежевания невозможно никакое объединение.

Что в состоянии сейчас воссоединить современную Россию? Это ее национальное русское ядро, которое имеет 89 процентов в населении РФ и 72 процента в населении Советской России (СССР). На новом историческом этапе развития России ее государствообразующему народу предстоит опять действовать в соответствии с принципом, который у Александра Васильевича Суворова, наполовину армянина, звучал так: “Мы русские — какой восторг!”

Выбора нет. Русским, которые должны политически консолидироваться, необходимо установить в своем собственном доме общерусский национальный порядок. В противном случае режим криминально-коммерческого космополитизма окончательно разрушит и разграбит страну и обратит все население в жалкое скопище нищих.

Если режим не в состоянии предотвратить национальную катастрофу, бремя спасения должна принять на себя сама нация. Поэтому Россия нуждается не в лицемерном общественном согласии, не в лишенном какого-либо смысла всепрощении, не в гармонизации интересов преступников и жертв преступления. Ее спасение в русской национальной революции, которая очистит Авгиевы конюшни страны от всей скопившейся в них нечисти.

Совокупность принципов, которыми руководствуется нация в целом в своем развитии, и является национальной идеей. Ее невозможно навязать или создать в камеральных условиях, словно партийную программу. Подобно тому, как музыка, создаваемая народом, лишь аранжируется композиторами (так считал Глинка), национальная идея, существуя объективно в общественном сознании, может формулироваться в области идеологии как миг творческого озарения. Критические моменты истории нации порождают таких деятелей, которым судьба дает необходимые слова и мысли, подобно тому как они в виде трактата появились из-под пера Сийеса, и в виде нот у Делиля во время Великой французской революции.

Стало общим местом характеризовать переживаемый Россией период как кризис или смуту. Ни тот, ни другой термин не передают сущность происходящего, являясь либо абстракцией, либо архаикой. Нет необходимости использовать метафоры, когда язык обладает точным определением.

Россия находится в состоянии революции, сводя счеты с предыдущим строем, полностью изжившим себя, и с властью, превратившейся в тормоз для следующей исторической фазы.

Послевоенные годы оказались для Советской России сгустком противоречий. С одной стороны, обществом были созданы гигантские производительные силы, особенно в интеллектуальной сфере, превратившие ее в одну из двух сверхдержав мира, с другой — они пришли в состояние конфликта с существующими производственными отношениями, “внутри которых развивались”. Но чтобы понять природу современной революции, необходимо точно определить характеристику строя, который ей приходится отправлять в небытие.

Социально-экономические, общественно-политические отношения, существовавшие между 1935 и 1989 годами, не описываются на том доктринерском языке, которым пользовался предыдущий режим, его толкователи или ревнители марксистско-ленинских и либеральных теорий. Ни о каком социализме, ни о первоначальном, а тем более “окончательном” или “развитом” не приходится говорить. Социализм оставался в России на том уровне, который он мог занимать в силу того, что владел лишь сознанием правящей страной номенклатуры, а в последние годы — только лицемерно использовался ею.

Риторический, схоластический, официальный социализм, составлявший “идеологию” режима, не соответствовал его содержанию. То, что режим думал или говорил о себе, что он называл “социализмом”, в действительности являлось высокоорганизованным, обобществленным, полностью огосударствленным феодализмом, если угодно “феодальным социализмом”.

Благодаря относительной молодости и огромному энергетическому потенциалу, сосредоточенному в России и в ее населении, русские добились колоссального подъема на сравнительно более низком уровне общественных отношений, чем великие нации Европы и США.

Что западные страны обеспечили при буржуазно-капиталистических формах, России удалось в условиях высшей фазы феодализма.

Нация — это стиль, идеология и организация

Возникает вопрос, что такое нация? Ясности здесь не наблюдается ни в научной литературе, ни, тем более, в политических документах. Не вдаваясь в подробности я бы определил нацию как духовно-культурную общность, способную к формированию конкуреноспособной государственности.

Понятна взаимосвязь нации и государства, которые друг без друга устойчивыми быть не могут. Более сложно для понимания соотношение нации и этноса. Здесь различий чаще всего не проводят, не замечая, что этнос — явление природное (следовательно, не требующее государственности), а нация — явление историческое и цивилизационное. Чудовищным заблуждением является отождествление нации и этноса. Разрушительные процессы, распад государственности, который мы наблюдаем в России, происходит именно поэтому что страна объявлена многонациональным государством. Но ведь нация — это и есть претензия на государственность.

Если мы говорим о нации, то должны определиться, о какой нации речь идет в России. В последнее время весьма популярным становится утверждение о возникновении в России (или существовании от века) нации “россиян”. Откуда они взялись, никто не знает. Более обосновано можно говорить о нации русских, объединившей в едином государстве еще и нерусские этносы. Если в европейском варианте мы видим чистые национальные государства, то в отечественном — имперскую форму государственности — государствообразующая нация плюс разнообразные этносы, которым не отказывают в их этническом бытии. в Европе же этносы в результате жесточайшей борьбы были подавлены и растворены. Хотя и не везде и не до конца.

Необходимо сказать, что попытки этносов приобрети национальное бытие есть противоестественный и абсолютно разрушительный процесс. В реальности это лишь скрытая попытка этнической элиты повысить свой статус в государстве. Как вариант можно рассматривать попытку криминальной группы прикрыться статусом политического формирования этнического характера.

Наконец, стоит вопрос о том. что такое национализм? К сожалению, тут нет единства ни в теории, ни в практике. Например, противопоставляются интересы нации и интересы государства. При этом путаются понятия “государство” и “политический режим”. В подобных случаях национализм подменяется представлениями о племенной или этнической близости, русские низводятся до этноса и неявно лишаются права на государственность. Противоположным примером, распространенным в публицистике и “демократической” риторике является приписывание к национализму всего исключительно дурного, что встречается в российской политике. Этим самым демонстрируется отсутствие всяческого понимания национализма в трактовке, принятой в русской философии. А ведь именно она концентрирует в себе ту “русскую идею”, которую одни никак не могут найти (называя ее национальными интересами, национальной безопасностью, национально-государственной идеологией), а другие страшно боятся и желают все, чтобы Русская Идея, русский смысл не были найдены.

Какими только проклятиями не осыпает оппозиция власть имущих. Повторять их нет нужды — они у каждого на языке. Но любому оппозиционеру стоит между истериками взглянуть на себя в зеркало. Что там увидит русский националист выделки 90-х годов, взятый с «трудороссовского» какого-нибудь митинга? Скорее всего — неумытую и небритую рожу, неопрятную одежду, подчеркивающую дегенеративные черты — какой-нибудь грязный свитер и нечищеные ботинки. Оригиналом будет выглядеть полупьяный бритоголовый молодец, для которого годится лишь один способ воспитания — как следует вздуть, а лучше — выпороть.