Тени исчезают в полдень - Анатолий Степанович Иванов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Что такое Армагеддон, Зина поняла, пожалуй, раньше всего. Оказывается, произойдет рано или поздно в Палестине, близ горы Гар-Магеддон, великая битва между воинами Христа и Сатаны. Христос поразит Сатану и его темные силы, ввергнет их в бездну на тысячу лет, а затем уничтожит окончательно.
Тотчас после победы над Сатаной Христос начнет вершить праведный суд над людьми, тотчас будут уничтожены все, кто не верил в Иегову. Одновременно будут воскрешены все, кто жил праведно, верил и ждал при жизни второго пришествия Христа, хотя бы умерли они и тысячу и больше лет назад. И сотрутся все границы на земле, и будет одно справедливое теократическое государство, и будет управлять им сам Иисус Христос, Сын Божий…
— Это как же — на земле? — спросила однажды Зина. — А разве не возьмет нас Христос к себе на небо?
— В том и сущность и величие нашего учения, Зинаида, — сказал Селиванов. — Именно на земле будет Царство Божие. А небесный рай и ад — это все глупые сказки всяких иных, поганых религий. Вот, читай это место в «Башне стражи». Видишь, что им за эти сказки будет. «…Иисус Христос… вынесет свой приговор и совершит суд над всеми ложными формами богопоклонения, все ложные богопоклонения будут уничтожены. Нераскаявшийся и необратившийся старый мир идет к своей гибели…» Счастье твое, Зинаида, что успела ты к нам прийти…
«И их, Евдокию с Гликерией, и Христа Гришку поразит Господь», — не без радостного удовлетворения подумала тогда Зина.
Понемногу Зина начала понимать, что Общество свидетелей Иеговы — большая организация, разветвленная по стране, что кто-то откуда-то ею руководит и что она сама попала в один из рядовых иеговистских кружков.
В кружке действительно не было никаких молитв, никаких обрядов. Иногда, правда, собирались по вечерам у Селивановых члены кружка, или килки, как объяснила Зине Екатерина Сидоровна, но они не прыгали, не визжали, не рвали на себе волосы, не царапали лица. Они сидели и потихоньку читали Библию, рукописные журналы «Башни стражи» или безмолвно слушали разъяснения проповедника.
Чаще всего проповеди говорил брат Семен — низкорослый, с тупым подбородком человек. Селиванов пояснил Зине, что брат Семен уважаемый человек в Обществе, что является слугой группы, которая объединяет несколько кружков в Озерках, и добавил, что этот Семен, однако, выполняет и еще кой-какие важные поручения Общества.
Этот слуга нисколько не походил на Христа Григория. Приветливый, как и Митрофан, он однажды погладил даже отечески Зину по голове, спросил:
— Ну, дочка, нравится у нас?
— Нравится… — несмело ответила Зина.
— Значит, лучше, чем в Ефимкиной секте?
Оказывается, он про нее все знал.
— Ты, брат Митрофан, помогай постичь ей мудрость Иеговы, — сказал Семен Селиванову.
— Как же, как же… И не сомневайся, брат Семен, — ответил ее квартирный хозяин.
— Вот-вот… Журнал наш переписывать давай. Она грамотная, без ошибок размножать будет. А то у нас плохо с журналами, не хватает на всех…
И Зина переписывала, сперва не особенно вникая в смысл того, что переписывает. Но постепенно начала задумываться, особенно когда приходилось ей переписывать что-то вроде этого: «С 1914 года вспыхнули две мировые войны непосредственно в сердце христианства, и во всей земной системе положение вещей ухудшается, а беспорядок увеличивается. Поднялся безбожный коммунистический великан. Он приобрел власть над третью земли, а именно над 900 с лишним миллионами людей. Христианство делает отчаянные усилия держать великана под угрозой не только затем, чтобы он глубже не проник в христианство, но чтобы он не поглотил также нехристианские нейтральные народы мира».
Однажды Зина своим четким, каллиграфическим почерком вывела в тетрадке:
«…С тех пор как в 1918 году пришла к концу Первая мировая война, языческие народы под водительством бога этого мира — Сатаны — находились в походе к их последней битве против Царства Божьего. Это означает, что в 1958 году истекло сорок лет с того времени, как они находятся в походе, и ни Лига Наций, ни ООН не удержали их от похода и не побудили их сложить оружие перед Царством Божьим…»
Вывела и спросила:
— Дядя Митрофан… Так это что же? Эти языческие народы кто? Ведь это… об нашей стране, что ли?
— А ты пиши, пиши, дочка, — улыбнулся всем своим некрасивым, рябым лицом Селиванов. — Пиши да думай. И ответ придет. Ведь Божье все это.
— Божье?
— Какое же еще?! Ты пиши знай! — сказал он построже. — Да не болтай… кому не надо. Большое дело тебе доверено.
Зина и без того уже знала, что болтать не положено, что журналы, которые она переписывает, приходят из-за границы, из самой Америки, — недаром их так тщательно прячут. Иногда ей становилось от этого не по себе. Но…
Но как бы там ни было, ей теперь было легко, во всяком случае легче, чем до этого. А тут еще редактор газеты, Петр Иванович Смирнов, выхлопотал ей вдруг ордер на квартиру.
И Зине совсем стало хорошо. Теперь, как страшный, кошмарный сон, вспоминались ей Гликерия с Евдокией. Христос Григорий, эти проклятые радения всеобщего греха. А ведь новый-то редактор, оказывается, не такой уж… И напрасно она его боялась… Только сильно больной человек.
И Зина из своей корректорской прислушивалась к малейшему шуму в его кабинете. И чуть что — бежала туда…
Когда Зина прощалась с Селивановым, переходя в свою квартиру, Екатерина Сидоровна напихала ей в узел всяких кренделей да ватрушек, а сам Митрофан сказал:
— Что ж, Зинаида, ступай со Христом. Ежели чем обижали тебя тут, извиняй, по-простому ведь все у нас…
— Что вы, дядя Митрофан…
— Ступай, ступай, Зинаида. Как ни ласковы люди, а свой угол, понятно, лучше. С ребенком-то одной трудненько будет. Да иногда Екатерина Сидоровна и навестит, постираться там поможет, прибраться. Ну а… Библию на́ вот тебе, почитывай. На студии, понятно, приходи, как положено. С сынком приходи — нянек много тут.
