История одного пистолета - Ежи Эдигей

— Плюс пятьсот злотых, — добавил подполковник.

— Это уже роли не играет. Соответственно разыгрались и аппетиты преступников. Пяти или восьми тысяч ежемесячно из «левых доходов» им уже не хватает. Они по-прежнему осторожны, но власти денег противостоять наверняка не в силах. Расходы их, конечно, возросли. Это по-человечески понятно: когда есть деньги, их хочется тратить.

— Да, взять хотя бы людей, выигрывающих в спортлото. Редко кому выигранной суммы хватает больше чем на несколько лет. Кое-кто умудряется разбазарить свой миллион за год-полтора.

— В Силезии, где я недавно был, — усмехнулся профессор, — ходят легенды об одном железнодорожнике, который всю сумму, выигранную в лотерею, положил на сберкнижку и жил на проценты. Но это исключение. У железнодорожника почти не нашлось последователей. Однако вернемся к нашей теме. Бандиты все больше попадают под власть денег. Теперь ежемесячная доля каждого члена банды, надо думать, около пятнадцати тысяч.

— А это значит…

— А это значит, — перебил Маковского профессор, — что вы должны ждать нового нападения. Еще в этом году.

— Ты так спокойно это сказал — у меня аж мурашки по коже пошли.

— Не надо быть пророком, чтобы предсказать, что преступление будет похоже на предыдущие: ограбление машины, перевозящей деньги, или нападение во время их погрузки. Такого рода преступления вообще очень распространены в мире. Тысячи людей ломают головы, как бы обезопасить деньги и ценности во время перевозки.

— Да, да, нам это прекрасно известно. Самое курьезное, пожалуй, изобретение в этой области принадлежит одному французу. Он сконструировал портфель, из которого, если его выпустить из рук, выскакивают стальные усы двухметровой длины. Такой портфель уже не засунешь в автомобиль, да и бежать с ним по улицам города весьма затруднительно. Кроме того, существуют различные звуковые ловушки. Внутрь пакета с деньгами, например, помещают сирену, она приводится в действие автоматически, как только меняется положение груза. Но все это не мешает рэкету, который приобретает все больший размах и размеры.

. — Конечно, ведь это относительно простой способ присваивать чужие деньги. Нужны только минутная отвага и решительность. Вот умение вскрывать банковские сейфы — действительно большое искусство.

— Однако в нашем случае при каждом нападении погибали люди. Во Франции, где рэкет очень популярен, почти нет случаев применения огнестрельного оружия и не было ни одного убийства.

— Это лишний раз подтверждает мое предположение, что банда, за которой ты охотишься, связана каким-то ранним, не раскрытым, но очень серьезным преступлением. После него, зная, что терять им уже нечего, они смело идут на все. В случае провала им так и так грозит смертный приговор.

— Значит, ты считаешь, что и при следующих нападениях они прибегнут к оружию?

— Абсолютно уверен. И используют тот же пистолет. У них или вообще нет другого, или они не хотят пускать его в ход.

— Но какое же преступление может их связывать? — задумался подполковник.

— Не знаю. Мало ли нераскрытых преступлений.

— Относительно немного. Рано или поздно мы раскрываем почти каждое, пусть даже спустя много лет. И все-таки ты меня здорово напугал. Завтра подниму тревогу и поручу проверить системы охраны в банках и на почтах.

— Можешь считать меня скептиком, но я думаю, что это ничего не даст. Бандиты распрекрасным образом разузнают все, что их интересует.

— И именно это меня больше всего удивляет. Эти люди точно знали, как и когда увозят деньги с почты на Белянах, когда выдают зарплату в «Помяре» и как туда доставляют деньги из банка. Не чужды им были и тайны «Суперсама». Откуда такая осведомленность?

— Видимо, у них широкий круг знакомых. Их никто не подозревает — наверняка они имеют репутацию людей «порядочных и солидных» и, используя свои знакомства, без труда получают нужную информацию. Затем, выбрав объект для нападения, долго и тщательно ведут за ним наблюдение. Мы ведь не знаем, какие объекты привлекали их внимание и от каких они отказывались, сочтя операцию чересчур трудной или опасной.

— И все же мне непонятно, как такие люди могут спокойно среди нас жить, ежедневно встречаться со знакомыми и друзьями, которые не догадываются, что беседуют с убийцами. Как их жены, дети не замечают, что на руках их близких кровь невинных жертв? Ведь сами бандиты наверняка в кругу знакомых не раз участвовали в разговорах об этих преступлениях. Интересно, что они говорили? Неужели у них не дрожал голос и краска не отливала от лица?

— Ты прав. Убийцы среди нас. Ты ведешь следствие, но даже сейчас не можешь быть уверен, что не разговариваешь с одним из преступников. Моя внешность соответствует вашему знаменитому словесному портрету. Доходы я черпаю из нескольких различных источников. Трачу ли я больше или меньше, чем зарабатываю, не сможет определить даже опытнейший финансовый инспектор. Так почему ж я не могу быть одним из этих убийц?

— Брось, Казик…

— Я не шучу. Ты в своем положении не можешь знать, не является ли твой коллега или школьный товарищ именно тем человеком, которого ты тщательно разыскиваешь. Для вас, работников милиции, эти люди скрыты в толпе, составляют ее малую часть и ничем не выделяются. Бандиты же находятся в совершенно иной ситуации, и образ их мыслей прямо противоположен вашему. Им кажется — особенно сразу после нападения, — что все вокруг внимательно к ним присматриваются, их подозревают. Они должны чувствовать себя одинокими, отчужденными от этой толпы, милосердно укрывающей их от вас. Однако эти люди обладают большой выдержкой, умеют сохранять спокойствие, не впадают в панику при ложной тревоге, когда их, например, на шоссе задерживает дорожная милиция. Участие в разговорах о нападениях для них, несомненно, мучительно. Наверняка они спрашивают себя: что это — просто невинная болтовня или собеседник подозревает их и старается поймать на удочку. Тем не менее они заставляют себя держаться совершенно спокойно. Это большое искусство.

— Чем больше времени проходит после каждого нападения, тем уверенней они себя чувствуют, убеждаясь, что остались безнаказанны.

— Верно. И все же их жизнь — балансирование на проволоке. Они знают, что окружены всеобщим презрением, что при малейшей ошибке с их стороны собственный ребенок, любимая женщина от них отвернутся. Все это в конце концов еще тесней объединяет и сплачивает членов банды.

— И, несмотря на это, они совершают преступление за преступлением.

— В этом и выражается власть денег, — заключил свои рассуждения профессор Казимеж Живецкий.

Выстрелы на Подвалье

Апрельская погода обычно не располагает к прогулкам или сидению на скамейке. Тем более что апрель 1971 года был на редкость холодным. Так что во вторник, шестого апреля, никто не прогуливался и не сидел на скамейках на Подвалье. Только около памятника Килинскому стояли три машины и еще одна немного подальше, рядом с белым домом, о котором историки ведут долгий спор: был ли он когда-то собственностью почтенной семьи Бемов, многие члены которой занимали почетную и доходную должность «мастера». Так красиво и уважительно назывались тогда городские функционеры, сносившие преступникам головы или отправлявшие их на тот свет каким-либо иным, более замысловатым способом.

Несмотря на непогоду и холод, на скамейках, расставленных вдоль красных крепостных стен, сидели двое мужчин. Один из них, на скамейке возле памятника Килинскому, читал газету и, казалось, ни на что не обращал внимания. Второй, который выбрал место почти напротив здания Кооперативного ремесленного банка, с интересом озирался по сторонам.

На Подвалье движение было ничтожное. Через определенные промежутки времени проезжал автобус, изредка — легковые автомобили. Пешеходов тоже было немного, и каждый спешил по своим делам. Если бы кто-нибудь из них посмотрел на часы, он бы заметил, что стрелки показывали четверть одиннадцатого.

К зданию банка подъехал красивый новехонький автомобиль цвета слоновой кости, сверкая никелевой облицовкой. У этого «форда» на спидометре было наверняка не больше пяти тысяч километров. Из машины вышел высокий, элегантно одетый мужчина. У него были седые волосы и загорелое лицо, в руке он держал объемистый портфель из желтой кожи. Заперев машину, мужчина вошел в банк.

Новая модель роскошного автомобиля, видимо, заинтересовала человека, сидевшего на скамейке: встав, он не спеша направился к «форду». Сначала разглядывал его с противоположного тротуара, потом перешел дорогу и стал изучать вблизи. Он даже нагнулся и заглянул внутрь, пытаясь рассмотреть приборный щиток. Затем принялся столь же внимательно и обстоятельно исследовать кузов машины. Это было несколько странно — «фордов» в Варшаве довольно много. Разве что это была последняя модель, выпущенная фордовскими заводами в ФРГ.