Замок Эйвери - GrayOwl

- Он бросил меня на кровать, даже не стал раздевать, применил Incarcero и начал по какой-то книге читать нараспев проклятья, делая сложные пассы волшебной палочкой, причём не сразу после проклятья, а только, где-то с минуту спустя.

Мне ещё повезло, - горько улыбается Блейз, - что к половине проклятий он так и не подобрал пассов, видимо, они оказались слишком сложными, чтобы сделать их по описанию, а то бы этот нелюдь замучил меня до смерти.

Ну, как тебе я?! Правда, просто Аполлон, как принято говорить у магглов?!

- Не переживай, Блейз, из-за тела, всё зарастёт, после того, как я вытащил из тебя Мерлин знает сколько боли. Теперь всё зависит от снятия порчи, я принесу книгу, вот чёрт, она же в аппартаментах! Но всё равно, некоторые контрзаклинания я знаю наизусть, ложись-ка на кровать, я прочту их. Вот так, а теперь ляг на бок, желательно, лицом ко мне, да, так. Что ж, приступим.

Я дотронулся до лишённого боли воспалённого рубца на груди Блейза, тот закрыл глаза.

- Curium celestiae!

«Небесное», практически абсолютное для снятия черномагической порчи, заклинание, призывающее небо, а с ним и стихии Воздуха и Огня, излечить пострадавшего, и точно - рубец затягивается на глазах.

А вот к этому «прижиганию» следует отнестись по-иному:

- Protego excibitorum!

И покраснение вместе со вздутием пропадают…

- Профессор Снейп! Северус! - доносится из окрывшейся двери взволнованный голос Пофмри. - Просыпайтесь, дело срочное и требует Вашего вмешательства.

Я торопливо, заклинанием, одеваюсь.

- Я у Блейза, мадам Помфри, и лечу его своими силами, Вы же знаете - я умею, так нельзя ли подождать?! - спрашиваю я разгневанно.

- Нет, нельзя, пока Вы тут с… профессром Забини, Ремуса пришлось вытаскивать из петли. Я привела его в чувство, да идёмте же, расскажу по пути…

- Но у меня нет обуви, - я, мало говоря, обескуражен - слишком много всего за двое суток.

- Я вернусь, обещаю, - шепчу я Блейзу в ухо.

Он смотрит на меня расширенными от ужаса глазами:

- Нет, не вернёшься, никогда, теперь уже никогда, - плачет он без слёз.

- Вот Ваша обувь, Северус, да скорее же - Ремус зовёт Вас в бреду, рычит и сипит, а ему нельзя напрягать горло.

- Я готов, - выхожу из «своей» палаты, делая вид, что ужасно хочется спать.

Зачем мне это нужно? Вот уж сам не знаю.

Мы быстро идём пустыми, освещаемыми редкими факелами, коридорами Школы, и я слушаю взволнованное повествование Поппи:

- Госпожа Директриса печётся о Вас с Ремусом, Северус. И потому сама поставила на все жилые комнаты ваших апартаментов какие-то устройства, позволяющие, нет, не следить, но, каким-то образом отслеживать жизненную деятельность в них. Видно, со дня на день, а скорее, по моим расчётам, завтра, Вы должны были покинуть Больничное крыло, Северус.

Минерва же, боясь того, что… всё же произошло с мистером Забини, решила, что хватит насилия. И вот сегодня, в два часа нового дня, ей каким-то образом пришло оповещение о смерти Ремуса. Она, в одном халате и тапочках, попыталась прорваться в ваши комнаты. Ей это удалось - все Защитные и Запирающие заклинания рухнули. Она вошла и увидела мистера Люпина повесившимся в своём кабинете, вытащила его из петли, и он начал сипеть. Минни наложила на него несколько Enervate и выпустила Патронуса в Больничное крыло, который сказал мне, что Ремусу нужна квалифицированная колдомедицинская помощь после передавливания мышц, сосудов и ярёмной вены.

Я оставила Вас с мистером Забини спящими и побежала к мистеру Люпину. Оказала первую помощь после удушения, наладила кровообращение головы, а потом…

Мы, тем временем, пришли, (практически пробежавшись по всему замку, - отмечаю я), в общем, смотрите сами, Северус, но под моим наблюдением.

Я ринулся в спальню.

- Нет, не сюда, кричит Поппи. - Он здесь, на диване.

Иду на голос и вижу в своём кабинете на кожаном диване Рема, сразу бросаю взгляд на его шею, да, красный вздутый рубец, я уберу его… позже, когда Поппи покинет нас, лёгким взмахом руки, не при ней же колдовать без палочки.

- С-еэ-ве-э-р, ты-ы при-и-шё-о-ол, - сипит Рем.

И волна стыда за себя и предка Малефиция охватывает меня, я плачу, не в силах побороть тот истерический комок, возникший уже давно и всё не желающий проходить.

- Рем, мой Рем, зачем ты себя… так?

- Я ви-жу -ты лю-бишь е-го, вот и ре-шил уй-ти, что… - он закашливается рвущим лёгкие кашлем, надолго.

- Да помогите же ему, Поппи, Вы же видите - я не в состоянии.

Я слушаю его затихающий под заклинания Поппи кашель, смотрю, как она сканирует его тело какой-то, несомненно, волшебной, но почему-то короткой, стеклянной палочкой и горестно вздыхает:

- Помогите мне, Северус. Поддержите его под лопатки и усадите, и не переставайте держать.

А мне нужно просканировать голову пациента.

- Как же вы все жестоки, мужчины, - вздыхает она. - Сначала Вы, потом мистер Забини, а, вот теперь, и сам Ремус

- Что-бы тинк-ту-ра по-ки-ну-ла те-бя, Се-вер, - договаривает Рем.

- Глупый, ты хотел по-просту отравить мне всю будущую жизнь, Рем.

Чего ты добивался, уходя из жизни?! А того, чтобы я всю оставшуюся свою (подчёркиваю) жизнь провёл в глухой тоске и полном одиночестве, разбавленном, быть может, парой-тройкой флиртов, заканчивающихся после первой же ночи потому, что воспоминание о тебе отравляло бы мне все жизненные радости, да к Мордреду, я даже вкусом пищи насладиться бы не смог сполна, не говоря уж о более тонких чувствах. Ты этого хотел?! - кричу я во весь голос, пока Поппи не усаживает меня, безвольного, вдруг ощутившего жуткую усталость и предательское головокружение, в кресло возле дивана, на котором замер и, сжавшись от ударов моих слов, лежит Рем, закрыв глаза,

- Да что Вы себе позволяете, профессор Снейп, по отношению к супругу?! Он же пережил страшный шок, он был в беспамятстве, обезумев от непонятной мне, звериной ревности, будто самец защищал свою самку и мстил тому, кто над ней надругался! Неужели Вы думаете, что столь многоуважаемый, такой рассудительный… человек мог бы в нормальном состоянии так обойтись с нашим умничкой Блейзом?!

- Простите, Поппи, кажется, мне опять становится хуже.

- А с Вами-то что ещё такое? Вы же были практически здоровы.

- Головокружение, жуткая усталость, тошнота…

- Так, значит последствия сотрясения мозга так и не прошли. Дойдёте сами до Больничного крыла?

- Простите, Поппи, кажется, нет, - говорю я всё тише и медленнее, словно вытягивая из себя последние силы, и вновь проваливаюсь в благодатную темноту.

… Первое, что я слышу, это чьи-то женские всхлипывания с подвываниями, как у магглов на похоронах, ведь волшебники, как бы больно им не было, не плачут, даже если хоронят самого дорогого человека - Мерлин не велит, иначе путь в Посмертие для умершего растянется на долгие годы блужданий в мире Немёртвых, и я думаю:

- Неужели отец всплакнул нарочно, когда эльфы сбрасывали в яму, ими же вырытую, тело замученного Альвура, или я сам плакал той ночью, не зная, что отец «хоронит» моего первого возлюбленного, кто виновен в этом его скитании по пустынному миру, миру грёз Гарри?

Внезапно приходит понимание того, что я должен утешить эту плачущую женщину, кем бы они ни была, но как?

- Enervate! Еnervate! - произносит знакомый любимый мужской голос, с отчаянием и твёрдостью. Я знаю, это не Рем, не его голос, тогда чей?

А-а, это же, наверняка, подлатанный мною и Поппи, Блейз, и я с трудом пытаюсь разлепить веки, но у меня это не получается, тогда я без усилий размыкаю губы и говорю каким-то чужим голосом, хриплым, как после долгого сна:

- Пить! Умоляю, пить!

Мне ко рту тут же подносят стакан с какой-то вкусной прохладной жидкостью, бережно приподнимают голову, отчего я морщусь - больно, но несколькими глотками опустошаю весь объём, меня укладывают обратно, в ушах звенит, голова, кажется, целиком обложена ватой - уши и нос заложены, я не чувствую затылком подушку, глаза тоже прикрыты мягкой ватной пеленой, оттого-то и не открываются, остался только рот и чужой, хриплый голос:

- Скажите той женщине, чтобы она перестала плакать - я жив, и это главное.

Слышу голос, кажется, Минервы:

- Перестаньте плакать, Элиза - Северус пришёл в себя, сейчас его подлечит Поппи, а потом мы переведём Северуса в клинику Святого Мунго. Ну же, успокойтесь, дорогая. Время страхов миновало - все трое остались в живых, хотя больше всего пострадал Блейз, и физически, и морально.

Вот, что значит сила чувства. Блейз да мы все перебробовали различные зелья, каждая из нас неоднократно, но день за днём, приходили к Северусу, чтобы наложить на него Enervate, и ни у одной из нас ничего не получилось, пока Элиза не додумалась пригласить Вас, и вот, восемь заклинаний подряд, да, это много, но Северус всё же вышел из комы.

Почему же Вы не приходили раньше?

- Я б-боялся встретить здесь… cупруга профессора Снейпа.

У меня… с некоторого времени появилась ликантропофобия, как мне сказали на первой консультации в Святого Мунго у целителя душ мистера Уоррингтона, лучшего специалиста клиники в этой области.