ИСТОРИЯ БИРМЫ - И. МОЖЕЙКО
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С середины XV в., пользуясь раздорами в Бирме, Аракан начал вмешиваться в дела своих восточных соседей, и в этом направлении ему также удалось добиться территориальных приобретений.
11. Государство Пегу в XV — начале XVI в.После окончания войн с Авой в 1422 г. для монского государства Пегу наступил длительный период спокойствия. Моны использовали выгоды своего положения на торговом пути Ближний Восток — Малакка и, хотя и в меньшей степени, чем араканцы, вступили в контакт с европейцами, появившимися в это время в Юго-Восточной Азии.
В 1435 г. в Пегу жил венецианец Пикколо ди Конти, который через Аракан проник в Аву и оттуда в один из крупных монских городов, вероятно Пегу или Мартабан. К 1470 г. относятся сведения Афанасия Никитина, путешествовавшего по Индии и узнавшего о Пегу со слов торговцев. Итальянцы Иеронимо ди Санто Стефано и Лодовико ди Вартема побывали в Пегу в самом конце XV в. и оставили краткие описания столицы монов. Вар-тема вел торговые дела с самим царем Пегу и остался весьма доволен. В его описании Юго-Восточной Азии, переведенном вскоре на многие языки, монское царство предстает как сильное и процветающее торговое государство, вся экономика которого связана с внешней торговлей, но которое вынуждено тратить большие средства на оборону северных границ. У монского царя, по словам Вартемы, не оказалось даже наличных денег для того, чтобы рассчитаться за кораллы, и он платил за них рубинами.
Если первыми европейцами, побывавшими в Бирме, были предприимчивые итальянцы, опиравшиеся только на собственную смекалку и не имевшие никакой военной защиты, то последовавшие за ними португальцы пришли в Азию по разведанным итальянцами путям уже под охраной пушек. Поскольку их основной целью были пряности, они больше интересовались Малаккой, и Пегу остался в стороне от главного направления португальской экспансии. Но полностью игнорировать монское государство португальцы не могли — Пегу был важным перевалочным пунктом на пути к островам пряностей. В 1512 г. при дворе монского царя Бинья Рана II появился посол португальцев. Перед ним была поставлена ограниченная цель — признание монами захвата португальцами Малакки. Моны не только не возражали против действий португальцев, но даже согласились на создание в Мартабане португальской фактории, которая функционировала там в течение 100 лет.
Вслед за послами и торговцами появились португальские наемники — обычная деталь азиатского политического пейзажа XVI в. Они высоко ценились азиатскими монархами, потому что владели огнестрельным оружием, и, конечно, им цены не было в Бирме, где моны все время защищались от шанов, шаны воевали с бирманцами, а усиливающееся за счет притока беженцев княжество Таунгу начинало претендовать на важную роль на политической сцене страны.
В XV–XVI вв. монское государство, как наиболее спокойный район Бирмы, стал центром ее духовной жизни. В середине XV в. была доведена до высоты в 90 м великолепная пагода Шведагон в нынешнем Рангуне, построена пагода Швемодо в Пегу. Были направлены миссии на Цейлон; правитель монов, бывший монах Дхаммазеди, составил сборник моральных наставлений, известный в Бирме и сейчас, а также провел некоторые организационные реформы в буддийской церкви.
Как идеологические мероприятия монских государей, так и религиозное строительство и литература того периода несут на себе явные следы паганского влияния. Авторитет Пагана был так велик в стране монов, что даже длительная политическая оторванность от Бирмы не смогла уничтожить культурного единства между бирманцами и монами, сложившегося в паганский период.
Разгром Авы шанами и ликвидация бирманского государства не оказали немедленного влияния на жизнь монов. В течение десятилетий моны воспринимали набеги шанов и походы бирманцев как единое целое, не дифференцируя авские или шанские вторжения. И те и другие именовались в монских хрониках шанами, что было синонимом «варваров» вообще. Так что переход власти в Аве в руки шанов был, очевидно, воспринят как очередной дворцовый переворот, тем более что положение на северных границах монского государства не изменилось — все так же с окончанием дождливого сезона монскому царю приходилось собирать армию для того, чтобы отражать набеги соседей.
В 1527 г. на престол в Пегу вступил царь Такаюпи. Ничто, казалось, не предвещало грозных событий, нависших над государством монов.
ГЛАВА IV
ВЕЛИКИЕ ЦАРИ
(1531–1752)
1. Бирмано-сиамские войныВо время разгрома шанами Авы (1527) в Таунгу правил князь Минджиньо, бывший формально вассалом Авы. Отступавшие под ударами шанских войск отряды бир-манских феодалов уходили не югу, в долину Ситауна. Туда же двигались волны беженцев — крестьян, монахов, горожан. Минджиньо не отказывал в приюте бирманцам. Каждый из них находил себе место в слабонаселенном и обширном княжестве. Множество солдат вливались в войско Таунгу. Минджиньо не только принимал «гостей»: укрепив свои военные силы отрядами признавших его власть бирманских князей, он совершил поход на север, навстречу потоку беженцев, и присоединил долину Чаусхе к своим владениям. Теперь в его распоряжении был основной сельскохозяйственный район страны, и, что важнее, с завоеванием Чаусхе он сильно нарушил коммуникации шанов, находившихся в Аве, и приобрел репутацию царя-освободителя.
В 1531 г. Минджиньо умер, не успев выполнить задачи объединения Бирмы и изгнания шанов. Его преемник Табиншветхи (1531–1550), двадцатилетний энергичный принц, кроме этой задачи получил в наследство самое густонаселенное бирманское княжество в стране и большую армию, горевшую желанием разделаться с врагами, вернуть Бирме славу, а себе — потерянные земли.
Табиншветхи — фигура яркая и противоречивая. Как часто бывает в истории, в момент, когда, казалось, все было потеряно, объединенный общей целью народ выдвинул вождя, олицетворявшего энергию народа. Однако если Тилуин Ман и позже Алаунпая были не только полководцами, но и государственными деятелями, способными закрепить достигнутые успехи, Табиншветхи, начавший борьбу в 20 лет, до конца своих дней оставался юношей, мечтающим стать Чакравартином — завоевателем мира, не могущим соразмерить желаний и возможностей и отказывающимся от очевидной цели ради неустойчивого миража, рожденного непомерным честолюбием.
Табиншветхи начал завоевательные войны походам на Пегу. Этот шаг на первый взгляд может показаться нелогичным: ведь долина Чаусхе представляла хороший плац-дарм для прямого нападения на Аву, в которой шла борьба между шанскими собвами. Но Табиншветхи, видимо, понимал, что страна разграблена и пуста: население бежало, поля не давали риса и джунгли наступали на покинутые деревни. В то же время совсем рядом находилось богатейшее государство с большими городами, запасами товаров, плодородными полями. Его присоединение к Таунгу обеспечивало прочный тыл в борьбе против шанов.
Поход на Пегу был задуман и спланирован, очевидно, еще Минджиньо. Для этого в армию бирманцев был введен небольшой отряд португальских наемников. Табинш-ветхи оставил тыл неприкрытым, надеясь, что шаны слишком заняты своими делами, чтобы напасть на него, и внезапным броском овладел в 1535 г. дельтой Иравади, отрезав монов от возможной помощи как со стороны араканцев, так и со стороны Прома, который моны к этому времени захватили. После этого Табиншветхи приступил к осаде Пегу.
Столица монов держалась четыре года. Бирманские войска не умели штурмовать города, а португальские пушки оказались недостаточно мощными и не смогли разрушить стены цитадели Пегу. Только в результате предательства Пегу пал. Царь монов покинул город и бежал сначала в Моабин, потом в Пром. Вступив в город и присоединив его к Таунгу, Табиншветхи объявил монов равными бирманцам, чем привлек на свою сторону часть монской знати.
В 1541 г., усилив войско португальскими наемниками, служившими до того монам, Табиншветхи взял штурмом и разрушил не пожелавший сдаться Мартабан. Моулмейн при известии о судьбе Мартабана открыл ворота. Пром, давший убежище монскому царю (который умер в 1539 г.) и надеявшийся устоять с помощью шанов и араканцев, был захвачен после пяти месяцев осады. Преследуя разбитые отряды монов и союзных им шанских князей, Табиншветхи дошел до Пагана и короновался там по обычаю паганской династии. Однако на Аву он и на этот раз не пошел, а повернул на юг, в Пегу. Короновавшись там еще раз по монскому обычаю (в 1546 г.), он объявил Пегу, крупнейший тогда город Бирмы, своей столицей.
Захватив Нижнюю Бирму, Табиншветхи выступил походом на Аракан, желая отомстить ему за поддержку монов и присоединить его к своим владениям. Однако по-строенные с помощью португальцев укрепления Мраук У сказались неприступными даже для португальских пушек Табиншветхи. Наемники араканцев встретились с наемниками бирманцев, и бирманцам пришлось отступить.