Магия в стиле экстрим - Ирина Веретенникова

— Повторяю, я ничего не делал! Она сама заснула…

— Да неужели? Как будто я не знаю, на что ты способен, маг.

— Не сейчас. Клянусь, я и пальцем её не трогал.

— Тогда помоги Паулине. Ты же можешь, — интонации Проклятого смягчились, он взял мою ладонь и легонько сжал.

— Я не могу сделать этого.

— Не можешь или не хочешь?

— Не могу. Моё вмешательство недопустимо, как бы сильно я не хотел помочь. Она должна преодолеть и пережить трудности сама. Любая магическая помощь лишь навредит её положению в этом мире. Судьба Паулины висит на волоске. Я постоянно пугаю, бываю жесток и груб, она считает меня психованным маньяком и пусть оно так и будет. Главное, чтобы девочка выкладывалась по максимуму, хваталась за жизнь зубами и ногтями, только так у неё появится шанс.

— Почему, Хегельг? Что в ней такого? Магов осталось крайне мало, вы редко находите учеников. Паулина постоянно балансирует между жизнью и смертью. Случись подобное с другим магом, ты бы так себя не вёл. Так что особенного в этой девочке?

— Ты не поймёшь…

— Я очень постараюсь, не тупее тебя. Объясни, Хегельг, что происходит? — настаивал Проклятый.

— Тогда, генерал, послушай древнюю историю, почти для всех ставшую сказкой или легендой. Но маги из поколения в поколение хранят её от забвения. Когда боги творили миры нашей Плеяды, они даровали каждому из них духа-хранителя. Все хранители связаны между собой и крайне редко обретают физическое воплощение. Эти сущности всемогущи в своих владениях, но абсолютно непредсказуемы и не поддаются, ни человеческой, ни магической логике. Одной рукой они могут давать, другой тут же отбирать, коварные и в то же время справедливые, жестокие и раздающие милости. Они сотканы из противоречий и даже самому мудрому существу нелегко разобраться в их мотивах.

Но общим для хранителей человеческих миров является то, что они ревниво оберегают души в своих владениях, словно заботливые пастыри перерождают их снова и снова. Душа человека может прожить сотни жизней. Но иногда появляются Отверженные. Это души, которые хранители по необъяснимым причинам не в силах более сохранить и удерживать возле себя. Их физический сосуд погибает и для них остаётся два пути. Либо исчезнуть бесследно за гранью, затеряться в пустоте, либо воплотиться в другой реальности. Последнее случается крайне редко, но если всё же происходит, то дух-хранитель нового мира по-своему испытывает пришельца. Он предлагает воплощённой душе заветную мечту или желанную цель. И если Отверженный платит за её осуществление достаточно, чтобы склонить чашу весов в свою сторону, то хранитель принимает душу. Таких случаев за прошедшие тысячелетия лишь единицы.

Этот порядок существовал с незапамятных времён, пока один маг, странствуя по мирам, случайно не заметил Отверженную душу в момент гибели физической оболочки. Он заключил с хранителями сделку и свободно забрал душу, подыскав для неё физический сосуд в другом мире. По иронии это оказалось тело только-только умершего мага, и магия ещё поддерживала жизнь в покинутом сосуде. Магия, плоть и душа смогли стать единым целым. И каково же было удивление, когда выяснилось, что Отверженный потенциально сильнейший маг. Он мог управлять магической силой, многократно увеличивать и удерживать её. Интуиция этого существа поражала воображение. Но дух-хранитель нового мира не принял чужака, ибо чаша его весов оказалась недостаточно полной в отведенный срок. Отверженный был изгнан и навсегда сгинул в межмирье, а маг не мог ничем помочь, ибо хранитель дал понять, что не потерпит магического вмешательства. И хоть первый опыт получился неудачным, но с этого времени некоторые маги пытаются повторить его.

— Как это связано с тобой и Паулиной?

— У меня есть покинутый сосуд плоти с магическим источником внутри, и я ищу подходящую душу, которая смогла бы стать с ним единым целым и заплатить достаточную цену хранителю, — проговорил Хегельг, заканчивая свой рассказ.

— Значит, Паулина — Отверженная душа? Именно поэтому ты выбрал её в ученицы? — продолжал расспрос Проклятый.

— Да, и поэтому тоже. У меня есть и свои причины, скажем так, личного характера. И я не собираюсь обсуждать их с тобой.

— Тогда у меня есть ещё один важный вопрос, Хегельг. И много таких учеников выживает? — мужской голос дрожал от волнения. Учитель долго молчал, а потом всё же ответил.

— Не много. Только те, кто успевал овладеть магической силой, до того как заканчивалось испытание духа-хранителя.

— Не юли! Сколько? Тысяча? Сотня?

— Всего одна, — после долгой заминки произнёс Хегельг, а Проклятый застонал.

— Маг, ответь честно, что ждёт Паулину?

— Я не знаю ответа! Неужели ты так и не понял? Всё зависит от неё, только от неё одной! У обычных неинициированных магов, уходят годы только на то чтобы почувствовать и слиться с магической силой. Видеть, давать ей физическое воплощение будущие маги начинают вообще лет через десять. Только Отверженная душа, сумевшая слиться с физическим сосудом, наполненным магическим источником, может в кротчайшие сроки раскрыть свой потенциал. Он будет расти, и приумножаться постоянно! Ты понимаешь, генерал? Никаких границ и пределов! Единственная проблема Отверженных — неверие в реальность происходящего. Они просто морально не готовы к магии, их мозг и скептицизм тормозит весь процесс, — раздражённо и взволнованно ответил учитель.

— Именно поэтому ты решил применять шоковую терапию? Доводить девочку до грани, когда мозги отключаются от страха?

— Глупец! Смеешь иронизировать? А знаешь ли ты, что Паулина, вытягивая твою жалкую душонку из удушья вампирьего кокона, сама того не подозревая, применила магию высшего порядка? Никому из магов не удавалось пробудить Проклятого, никто не знает обратного действия твоего Проклятия и поглощения души. Поэтому эта магия запретна! А Паулина смогла! Я даже закрыл глаза на то, что она так и не рассказала, что конкретно сделала для этого. Если кому и под силу снять с тебя рок, то только Паулине. Хочешь или нет, одобряешь ли мои методы или осуждаешь, я и дальше буду душу из неё вытряхивать! Она должна овладеть силой до следующего полнолуния! — гремел Хегельг, его голос дрожал от волнения.

— Почему до полнолуния? Кто так решил?

— Хранитель этого мира! Он здесь назначает сроки, я лишь проводник его воли.

— Она знает об этом?

— Нет и ты тоже не скажешь ни слова, понял? Я наговорил ей всякого, вокруг да около. Но сути она ещё не ведает. Это знание может навредить, поверь.

— Довериться тебе, Хегельг? Ты в своём уме? Учитывая то, что я о тебе знаю? Не понятно, как ты вообще стал учителем!