Пароль - Директор - Хайнц Хене

Максимович был в таких хороших отношениях с немцами, что мог получать разнообразную информацию о происходящем за стенами оккупационных учреждений. Двое из его информаторов работали переводчиками в немецком агентстве; необычайно продуктивным источником оказалась бывшая акробатка Кэт Фолкнер, имевшая доступ к секретным отчетам в канцелярии специального уполномоченного по французской рабочей силе (канцелярия Заукеля). Можно предположить, что эти связи давали не слишком много ценной военной информации, однако методы дуэта Максимовичей навели Гроссфогеля на идею создания крупномасштабной акции по внедрению новых агентов.

Леон Гроссфогель был бизнесменом и мог оперировать только знакомыми ему понятиями. В чем больше всего нуждались немецкие оккупанты? В строительных материалах, машинах и оборудовании, разнообразных товарах. Тогда почему бы не создать ряд фирм для удовлетворения этих потребностей? Для оккупационных властей можно достать все: от восточных ковров до железнодорожных рельсов, от бульдозеров до велосипедов. Это был надежный способ завязать с ними хорошие отношения, внедриться в их организации и наладить сбор информации о передвижениях войск, вооружениях, военных поставках, казармах и укреплениях.

Впрочем, немцы - народ подозрительный, и всякий, кто предложит им свои услуги, будет проверен с тевтонской педантичностью. Скорее всего оккупанты с меньшей подозрительностью отнесутся к бизнесмену из нейтральной страны, чем к французу или бельгийцу. В конце концов, они и сами приглашали нейтралов для организации филиалов на оккупированных западных территориях. Гроссфогель нащупал верный путь: "Кент" выступал под видом студента из Уругвая и просто обязан был основать в Брюсселе подобную фирму.

В который раз обстоятельства вынуждали "Большого шефа" уступить "Кенту" ведущую роль. В марте 1941 года Кент прервал свою "учебу" и начал уговаривать ничего не подозревавшего бельгийского бизнесмена создать фирму, ориентированную главным образом на германские оккупационные власти. Вскоре ему удалось подобрать девятерых бельгийцев, которые стали основой его "Сосьете импорт-экспорт" ("Симекско"). Начальный капитал составил 288 тысяч бельгийских франков, фирма вошла в Брюссельский деловой реестр и сняла офис в доме номер 192 на Рю Рояль.

"Кент", он же Винсент Сьерра, стал управляющим. За короткий срок ему удалось заручиться доверием оккупационных властей. Как впоследствии вспоминала его любовница Маргарет Барча, "Винсент оказался очень удачлив в своем бизнесе". Крупнейшая строительная фирма Третьего рейха, организация Тодта, вскоре уже не могла обойтись без поставок "Симекско". Будь то строительство новых казарм или укреплений для вермахта, фирма Кента всегда готова была поставить необходимые материалы.

Немцы настолько ему доверяли, что сотрудники "Симекско" могли свободно передвигаться по территории объектов вермахта. Абвер без колебаний выписывал пропуска для руководящего состава "Симекско" и консультировался с ним по поводу секретных строительных проектов. "Кент" и его сотрудники разъезжали по оккупированной немцами территории, говоря словами бывшего сотрудника абвера, "как в мирное время". По материалам "Симекско" и заключенным с вермахтом контрактам эти люди точно знали о силах германских войск в Бельгии, их оснащенности и строительстве Атлантического вала (с этим фирма была связана вплотную).

"Кент" постоянно расширял контакты своей фирмы-прикрытия. Он открыл филиалы в Марселе, Риме, Праге, Стокгольме; создал подразделения в германском протекторате Богемии-Моравии и Румынии. Под прикрытием международных деловых связей "Кент" смог организовать новые базы для советской разведки, связать коммунистических агентов в Центральной Европе с организациями на Западе. Он стал постоянно разъзжающим связным и куратором всей сети Разведупра в Центральной и Западной Европе.

В начале 1941 года он связался с некими шпионами, работавшими в Германии по собственной инициативе, а возможно также и с группой Шульце-Бойзена/Харнака в Берлине. Существуют свидетельства, что весной сорок первого он посетил Лейпцигскую ярмарку. Несколько месяцев спустя он снова отправился в Лейпциг и, как впоследствии установило гестапо, "спрятал по тысяче марок в каждом из двух дубов и передал их точное местонахождение по рации в Москву". Кому предназначались эти деньги, так и осталось неизвестным.

Свою разведывательную деятельность "Кент" совмещал с деловыми поездками по филиалам "Симекско". Во время одной из таких поездок он должен был посетить антикварный магазин, принадлежавший чешским агентам Франтишеку и Воячеку, где предстояло встретиться с агентом Руди и передать ему две тысячи марок. Однако операция провалилась, поскольку незадолго до этого гестапо обоих чехов арестовало.

"Кент" проявлял такую активность, что впоследствии немцы сочли его настоящим руководителем советской разведки в Западной Европе. Тем временем её настоящий глава был назначен главой резидентуры по всей Западной Европе. Должно быть, со смешанными чувствами следил он за выдвижением "Кента", поскольку "Малый шеф" стал постепенно выходить из-под контроля. Пришлось Трепперу настоять на его еженедельных визитах в Париж для отчета.

Эти встречи встретили противодействие с самой неожиданной стороны - от ревнивой любовницы "Кента". Она ничего не знала о его шпионской деятельности и заподозрила, что регулярные встречи с Треппером были только прикрытием какой-то новой любовной интриги. Обнаружив у "Кента" в кармане пальто подписанное фото артистки кабаре Найлы Карн, она начала прерывать его встречи с Треппером ежечасными телефонными звонками. Теперь Маргарет Барча признает, что "каждый раз это приводило его ("Кента") в бешеную ярость".

Подозрительный Треппер часто ездил в Бельгию следить за работой "Кента", в квартире "Кента" для него была постоянно зарезервирована одна из комнат. При виде офиса "Симекско" в Брюсселе у Треппера появилось желание открыть похожую фирму-прикрытие под своим собственным контролем в Париже. Гроссфогель снова взялся за работу.

Новая фирма, названная "Симекс", казалась точной копией подопечной "Кента". Однако на этот раз Гроссфогель не видел нужды вводить в качестве прикрытия бизнесменов из нейтральных стран. Трое главных советских шпионов в оккупированной Франции вполне открыто стали сотрудниками фирмы с уставным капиталом в 300 тысяч франков. Треппер был оформлен директором "Симекса", Каца он назначил начальником канцелярии, Гроссвогель фигурировал как партнер, секретариат возглавила французская коммунистка, дочь генерала, Сюзанна Конте.

Летом 1941 года фирма попала в реестр Парижской коммерческой палаты, и четверо агентов открыли в здании Лидо на Елисейских полях магазин. Никто из сотрудников и не подозревал, что все нити громаднейшей советской шпионской сети Западной Европы сходились в роскошном офисе директора Жильбера, в глубине которого находилась крошечная комната, где хранились коды и списки трепперовской организации.

Прикрытие было великолепным. Как большинство её коллег, помощница Каца Эммануэль Миньон считала "Симекс" презабавным предприятием; все всегда были в хорошей форме, "мы делали свой бизнес исключительно на "черном рынке".

Немецкие власти тоже ничего не подозревали и с удовольствием принимали поставки от "Симекса". Мсье Жильбер всегда был готов достать все, что угодно, и его часто видели в компании немецких офицеров. Он был удостоен привилегии, доступной только нескольким парижским бизнесменам: ему выдали пропуск, позволявший пересекать демаркационную линию на территории оккупированной Франции. Бизнес приносил фантастические прибыли. По словам Миньон, они "делали кучу денег, но в конторе не оставалось ни единого су. Как только сейф наполнялся, в него заглядывали Кац или Гроссфогель и забирали почти все".

Но не успела новая фирма как следует развернуть свою сеть, как случилась катастрофа, которую Треппер со своими агентами ожидали все последние месяцы: германская военная машина обрушилась на Россию. Для организации Треппера пришло время доказать свою незаменимость. Настал момент, который он неоднократно предсказывал, хотя Москва относилась к его доводам скептически. Советское руководство игнорировало сообщения Треппера, также как предостережения Рихарда Зорге и чешской агентуры, предупреждавших о передвижении немцев к западным границам России. На последних сообщениях Сталин написал красными чернилами: "Эта информация является английской провокацией. Узнайте, кто распространяет эти провокационные слухи, и разберитесь с ним".

21 июня 1941 года Треппер отправился на неоккупированную территорию Франции к перебравшемуся в Виши военому атташе Суслопарову, чтобы передать срочное сообщение. Все говорило о том, что в эту ночь немцы нападут на Россию. Генерал Суслопаров поначалу даже отказался передать информацию дальше. "Мой друг, вы просто не в своем уме!" Затем его отношение все-таки изменилось, и удовлетворенный Треппер вернулся в гостиницу. На следующее утро хозяин гостиницы разбудил его криком:" - Мсье, это случилось! Они напали на Россию!"