Гарри Поттер и Зеленые Топи - Мышь88

Джинни, Рон и Гермиона отнеслись к новому открытию недоверчиво. Гермиона была вынуждена признать, что все постепенно приобретало смысл, но верить в это она отказывалась и проводила основную часть свободного времени, занимаясь домашними заданиями. Боевой дух Рона также постепенно угас, и он советовал Гарри не возлагать больших надежд на двадцатое октября.

За неделю до этой даты Гарри пришло официальное уведомление о том, что в следующую среду он должен был явиться на восточное побережье в восемь часов вечера. Там находилась небольшая бухта, Бухта Чаек, откуда прямо к Азкабану шел особый корабль, снабженный охраной и магическими средствами защиты. Все это Гарри не понравилось, но он был явно не в том положении, чтобы выбирать или ставить условия. Он ответил на письмо, выразив свое согласие. При этом ему было совершенно ясно, что приводить с собой сопровождение было крайне нежелательно.

Двадцатого октября дождь лил почти весь день, там и тут вспыхивали молнии, ветер бил в лицо с силой молота. Гарри стоял на площадке перед школой авроров и глядел и глядел на сизое небо. Рон и Гермиона стояли рядом. Рон заметно нервничал, Гермиона напряженно вглядывалась в лицо Гарри.

— Гарри, ты в самом деле хочешь идти? — нерешительно спросила она, теребя свои длинные волосы.

— Я должен идти, — ответил Гарри, не оборачиваясь и по–прежнему глядя на горизонт. — Я не знаю, я так долго ждал, а теперь… не знаю. У меня плохое предчувствие.

— Связанное с сегодняшней встречей? — опять спросила Гермиона.

— Не уверен, — устало отозвался Гарри. — Что‑то я сегодня выясню, это уж точно, но… что дальше? Чем может помочь эта глупая попытка?

— Ну, вот, теперь она уже стала глупой, — ухмыльнулся Рон. — А кто нас все время подстегивал?

— Я же не спорю, — возразил Гарри. — Есть только одна вещь, в которой я на сто процентов уверен: я жутко устал и хочу со всем этим покончить, хочу, но… не могу.

— Сегодня это может проясниться.

— Возможно, — Гарри, продолжая пребывать в раздумье, оседлал метлу и поднялся в грозовое небо.

Он прибыл на побережье слишком рано (там и в самом деле было полно чаек), но корабль уже ждал его. Он этому не удивился, не чувствуя сил для этой эмоции, не удивился он и тому, что в двух шагах от него тотчас материализовались два аврора. Они сказали пару незначащих фраз о необходимости обеспечить его безопасность и сопроводили его на корабль. Он был железным и очень темным, похожим на бункер, и скоро у Гарри не осталось сомнений, что он остался в употреблении еще с войны. И все же он был очень надежен для плавания по переменчивому морю, и его борта лишь тихо заскрипели, когда он легко заскользил по темно–синей воде. На верхнюю палубу Гарри не пустили, и ему пришлось довольствоваться крошечной каютой, располагавшейся прямо под кормой. Скрип уключин убаюкивал его, и он, откинувшись назад, отвернулся от иллюминатора. Он не считал минуты — или, может быть, часы, — ибо время будто остановилось, он боялся лишь заснуть.

Маленькая дверь открылась, и Гарри увидел мистера Хольдера, который выглядел так же элегантно и самоуверенно, как в своем кабинете в Министерстве. Он сделал неопределенное движение своей неизменной тростью и сел напротив Гарри. Гарри сел прямо и приготовился к худшему, но Хольдер лишь дружелюбно улыбнулся ему и сказал:

— Добрый вечер, мистер Поттер. Я опасался, что все эти приготовления Вас несколько шокируют, но, я вынужден повторить это еще раз, если Вы что‑то недопоняли, все это делается исключительно ради Вашей же безопасности.

— Все в порядке, — с максимальным спокойствием ответил Гарри, осознавая, что он должен делать вид, будто ничего не понимает.

— Вот и хорошо. Сейчас мы с Вами вплотную приблизимся к крепости Азкабан, здесь повсюду расставлены антитрансгрессионные заклинания, так что бояться ничего. Вы подниметесь в верхнюю каюту, и в Вашем распоряжении будет десять минут. У двери обязательно будет кто‑то дежурить, таким образом, все совершенно безопасно.

«Как будто его действительно волнует, чтобы я был в безопасности, — хмуро подумал Гарри. — Хочет просто доказать мне, что у меня нет ни малейшего шанса, если я задумал что‑либо противозаконное!»

Так как Хольдер больше ничего не говорил, а только внимательно смотрел на Гарри, последний уставился в окно: волны, одна за другой, поднимались и опускались, и их тихий плеск обманчиво уверял, что все спокойно, но Гарри чувствовал приближение бури, и сердце его заметалось и забилось учащенно.

Через несколько минут Гарри понял, что они подплыли к Азкабану, так как в помещении стало гораздо холоднее, иллюминаторы заиндевели, и, наконец, сама крепость выплыла из густого тумана им навстречу. Уже с первого взгляда Азкабан внушал страх, Гарри не мог оторвать глаз от крепости, и на душе у него сделалось как‑то пусто и уныло. Вдруг от каменного острова отделилась средней величины лодка и начала медленно приближаться к кораблю. Гарри напрягал зрение изо всех сил, но дождь помешал ему увидеть что‑либо конкретное. Хольдер продолжал сидеть неподвижно и изучать взглядом Гарри, которому стало не по себе, как только он понял, что этот человек только и делал все время, что смотрел на него. Или это была лишь игра воображения?

Хольдеру смущение Гарри, похоже, доставило немалое удовольствие, он встал и с характерной неприятной улыбкой жестом пригласил Гарри подняться наверх. В ту же секунду лодка стукнулась о борт корабля. Гарри поднялся вверх по длинной лестнице наверх и по пути заметил множество авроров, что, конечно, не прибавило ему уверенности. Скорее, наоборот. Хольдер проводил его в небольшую каюту со скамьей и зарешеченным окном. Больше в ней ничего не было. Гарри остановился, и на какой‑то момент ему показалось, что его заперли. Затем он услышал, как позади открылась дверь, а следом — тяжелые шаги. Он весь превратился в слух, боясь обернуться, и вздрогнул, услышав знакомый голос:

— Если я тебя еще раз здесь увижу, ты пожалеешь, что родился на свет!

Холодная ярость, которую Гарри четко услышал в этом голосе, ошарашила его. Он перевел взгляд с решетки на окне на железный пол, а затем повернулся к своему учителю. Он увидел человека с исхудавшим, почти серым лицом, с черными глазами, которые теперь были воспалены, как будто он давно не спал, с длинными черными волосами, грязными и спутанными, во всем его облике читалась изможденность и напряжение. На нем была одежда для заключенных, что почему‑то поразило Гарри больше всего. Он не верил своим глазам. Такая реакция весьма не понравилась Снейпу, который вообще был очень раздражен по не известной Гарри причине. Но ведь он должен был понять, как это было важно для Гарри прийти сюда и все выяснить.