Психология социализма - Гюстав Лебон

Американский писатель Годкин в недавно вышедшей любопытной книге ^Unforeseen Tendencies of Democracy)) («Непредвиденные тенденции демократии») указал на гибельную для направления общественного мнения роль американских газет, большая часть которых состоит на содержании спекулянтов. «Всякая предстоящая война, — говорит он, — всегда будет приятна газетам по той простой причине, что новости с театра войны, победы или по­ражения в огромных размерах увеличивают их сбыт». Книга была написана до войны из-за Кубы3, и события пока­зали, насколько было верно предвидение автора. Газеты руководят общественным мнением в Соединенных Штатах, но сами состоят под управлением нескольких финансистов, направляющих журналистику из своих контор. Могу­щество их гибельнее могущества самых злейших тиранов, потому что, во-первых, оно безымянно, и во-вторых, потому что они руководствуются только личными интересами, чуждыми интересам страны. Как я уже упоминал выше, одна из важных задач будущего состоит в отыскании средства избавиться от всесильного и развращающего влияния банкиров-космополитов, которые во многих странах все более и более стремятся стать косвенно хозяевами общественного мнения, а следовательно, и правительств. Американская газета «Evening Post» недавно указывала, что тогда как все другие влияния в народных движениях слабы или бессильны, могущество мелкой прессы возросло сверх меры, могущество тем более грозное, что оно ничем не ограничено, безответственно, бесконтрольно и нахо­дится в руках первого встречного. Две наиболее влиятельные популярные газеты в Соединенных Штатах, те, кото­рые принудили правительство объявить Испании войну, редактировались — одна бывшим извозчиком, другая — совершенно молодым человеком, получившим многомиллионное наследство. «Их мнения, — замечает американ­ский критик, — о том, каким образом страна должна пользоваться своей армией, своим флотом, своим кредитом и своими традициями, имели более веское влияние, чем мнения всех государственных деятелей, философов и про­фессоров страны».

Здесь мы видим еще раз проявление одного из крупных требований настоящей минуты, т. е. необходимость най­ти верование, которое было бы принято всеми и заменило бы собой прежние верования, управлявшие людьми до настоящего времени.

Резюмируем эту и предыдущую главы: цивилизации всегда покоились на небольшом числе, верований, чрезвы­чайно медленно образующихся и очень медленно исчезающих; верование не может привиться или, по меньшей мере, достаточно проникнуть в умы, чтобы, стать руководящим началом, если оно более или менее не связано с предшествующими верованиями; современный человек наследственно владеет верованиями, еще служащими осно­ванием его учреждений и морали, нов настоящее время находящимися в постоянной борьбе с его разумом. Отсюда единственный для него выход: стараться выработать новые догматы, связанные в достаточной мере с прежними верованиями и, вместе с тем, согласованные с его современными понятиями. В этом-то противоречии между про­шлым и настоящим, т. е. между безотчетными влечениями нашей Души и нашими сознательными размышлениями, и коренятся причины современной анархии умов.

Обратится ли социализм в новое вероучение, способное заменить прежние верования? Для успеха ему не доста­ет магической способности, создающей представления о будущей жизни и составляющей до сих пор главную силу великих религий, завоевавших мир и продолжавшихся долго. Все блага, обещаемые социализмом, должны осуще­ствиться на земле. Но осуществление таких обещаний неминуемо натолкнется на экономические и психологические препятствия, устранить которые не в силах человека. Поэтому момент водворения социализма будет вместе с тем и началом его падения. Социализм может восторжествовать только на минуту, как торжествовали гуманитарные идеи во времена французской революции; но затем он быстро погибнет в кровавых переворотах, так как душу народов нельзя возмущать безнаказанно. Таким образом, социализм может образовать собой одно из таких мимолетных вероучений, возникающих и исчезающих на протяжении одного и того же века, которые служат только для подго­товки или для возобновления других верований, более подходящих и к природе человека и к разным потребностям, которым должны подчиняться общества. Только рассматривая социализм с этой точки зрения, т. е. как разруши­тельную силу, которой суждено подготовить расцвет новых догматов, наше потомство, может быть, не признает роль его безусловно гибельной.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

СТРЕМЛЕНИЕ СОЦИАЛИЗМА ПРИНЯТЬ

ФОРМУ ВЕРОУЧЕНИЯ

§ 1. В настоящее время социализм стремится, заменить собой старые верования. Религиозная эволюция социализ­ма. В чем успех социалистических понятий как верований религиозных, связанных с прежними верованиями. Религиоз­ное чувство — неискоренимый инстинкт. Человек ищет не свободы, а умственного рабства. Новая доктрина отвечает за­просам и надеждам нашего времени. Бессилие защитников старых догм. Малоценность социалистических догм с научной стороны не может вредить их распространению, великие религиозные, верования. управлявшие человечеством, никогда не были плодом разума.

§ 2. Распространение верований. Их проповедники. Роль проповедников в созидании верований. Их средства для убе­ждения. Важность роли галлюцинатов. Религиозный склад ума проповедников социализма. Недоступные всяким доводам разума, они жаждут распространения своей веры. Их возбужденность, преданность, простодушие и потребность разру­шать. По своей психологии они не отличаются от проповедников верований во все времена. Боссюэ и драгонады, Торкве-мада и Робеспьер. Гибельная роль филантропов. Почему не следует смешивать проповедников социализма с обыкновен­ными умалишенными преступниками. Проповедникам социализма помогают вырождающиеся разных классов.

§ 3. Распространение верований среди толпы. Всякие понятия — политические, религиозные или социальные в конце концов укореняются в народных массах. Характер толпы. Она никогда не руководствуется личными интересами. Лишь толпа проявляет коллективные интересы рас. Лишь при посредстве толпы возможна деятельность на общую пользу, тре­бующая слепой преданности. Видимая насильственность и действительный консерватизм толпы. Не легкомысленная подвижность, а устойчивость господствует над толпой. Почему социализм не может долго соблазнять народные массы.

§ 1. В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ СОЦИАЛИЗМ СТРЕМИТСЯ ЗАМЕНИТЬ СОБОЙ СТАРЫЕ ВЕРОВАНИЯ

Рассмотрев роль наших веровании и давность их возникновения, мы достаточно подготовлены, чтобы понять рели­гиозную эволюцию, которую переживает современный социализм и которая, несомненно, составит наиболее серь­езный элемент в его успехе. Мы показали уже в другом нашем труде о психологии толпы, что убеждения масс стремятся всегда принять религиозную форму. Толпа не способна ни к критике, ни к скептицизму. Символ веры, политический, религиозный или социальный, принятый толпой, усваивается ею и всегда усердно чтится без рассу­ждений.

Мы рассматриваем в этой главе не философское или экономическое достоинство новых доктрин, а исключи­тельно впечатление, производимое ими на умы. Мы много раз повторяли, что успех вероучения совершения не зависит от доли истины или заблуждения, заключающихся в нем, но исключительно от возбуждаемых им чувств и доверия, которое оно внушает. История всех верований представляет тому очевидные доказательства.

Как религиозные вероучения идеи социализма в своей будущности имеют неоспоримые данные для успеха. Во-первых, идеям этим не придется много бороться с прежними верованиями, так как последние и сами уже исчезают. Во-вторых, эти идеи представляются в такой простой форме, что легко воспринимаются всеми умами. Наконец, в третьих, они легко и удобно связываются с предшествующими верованиями, и потому без затруднения могут их заменить. Действительно, мы уже показали, что доктрины христианских социалистов почти одинаковы с доктрина­ми других социалистов.

Первое условие — исчезновение предшествующих верований — представляется существенным. Человечество до настоящего времени не могло жить без верований. Как только старая религия начинает исчезать, является на смену новая. Религиозное чувство, т. е. потребность подчиняться той или другой вере божественного, политического или социального характера составляет один из наших самых повелительных инстинктов. Человеку нужно верование для машинального направления своей жизни, для избежания всяких усилий, сопряженных с размышлением. Не к свободе, а скорее к порабощению мысли стремится человек. Ему удается иногда избавиться от угнетающего гос­подства тиранов, но как может он освободиться еще от гораздо более повелительного господства своих верований? Сначала они служат выражением потребностей и особенно надежд человека, затем эти потребности и надежды изменяются под влиянием верований, и последние кончают тем, что управляют областью его инстинктивных стремлений.