Паутина прошлого - Тера

— Что же делать? — в панике спросила я. В комнате было уже столько дыма, что разглядеть что-либо было невозможно. Я видела только, что в коридоре бушевало пламя. Стало нечем дышать, дым заполнял легкие, вызывая жестокий приступ кашля.

— Постарайся не дышать, — крикнул Дмитрий и бросился куда-то в сторону, оставив меня одну.

Секунды тянулись словно часы, и сознание кольнула мысль — он не вернется. Кашляя, со слезами на глазах, я упала на пол и кое-как поползла к окну. Я знала, что у меня мало шансов выбраться из этого дома живой, и меня совершенно не удивила промелькнувшая мысль — возможно, и не стоит даже пытаться? Но ведь судьбу не изменишь…

Когда я очнулась, в глаза ударил ослепительный свет фар, звук пожарных сирен заставлял молоточки в моей голове биться сильнее. Все еще кашляя, я пыталась сообразить, где нахожусь и с удивлением поняла, что сижу на земле, укутанная в одеяло и чьи-то руки обнимают меня за плечи.

— Дыши глубже, — над ухом раздался голос Дмитрия, и я невольно поежилась, прижимаясь к его теплой груди.

— Ты вернулся за мной, — сквозь кашель выдавила я.

— А ты сомневалась? Думала, я оставлю тебя там? — в его голосе отчетливо проступило искреннее удивление.

— Я знала, что не умру. Не здесь и не сейчас. Только не от огня, — прошептала я, обессилено откидывая голову и прикрывая глаза.

— Не теряй сознание, слышишь меня? Марина!

Но я не слышала, ускользая куда-то далеко. Туда, куда ни за что не последуют проблемы и заботы, где нет опасностей и угроз, подальше от мира, неведомых врагов и предопределенностей. Последняя мысль, заставившая меня улыбнуться, была — это не он!

1993 год…

— Я все знаю! — Марина стала напротив Алеши, всем своим видом демонстрируя непримиримость.

Она подкараулила его на перемене. Ярость, клокотавшая в ней с самого утра, наконец, дала себе выход. Это безумие! Неужели те, кого она, казалось, знала так хорошо, решились на такое!

— Что именно? — как можно равнодушнее поинтересовался он.

— Про ваш идиотский план! — почти выкрикнула девушка, но, заметив, что привлекает излишнее внимание, перешла на шепот, — это глупо и безответственно! Да кто же такое придумал?

— Если скажу, что я, ты же все равно не поверишь?

— Не сомневаюсь, что план твой. У вашей компашки ни у кого не хватит мозгов придумать что-то подобное. Но сама идея! Я, кажется, знаю чья она. Твой дружок перешел всякие границы. Хочешь попасть вместе с ним на нары?

— Не хочу, — твердо произнес парень.

— Тогда какого черта? Ты же никогда раньше ничего подобного не делал! Подумай об отце, сестре, обо мне, наконец!

— Именно о вас я и думал, — отрезал Алексей, и внезапно в его взгляде Марина увидела несвойственную ему ранее решимость и непреклонность. Девушка поняла, что он уже давно принял решение и не собирается от него отступать.

— Ты все хорошо обдумал? И ничто не заставит тебя передумать?

Парень молча смотрел на Марину и она первая отвела взгляд.

— Что же, тогда включай в свой план и меня.

— Что за глупые шутки? — возмутился он.

— Шутки? Смотри сам: либо я в деле, либо сегодня же менты все узнают. И это будет куда лучше, чем, если вас всех перестреляют во время совершения преступления.

— Ты дура! — в сердцах выдавил парень, — ребята ни за что не согласятся!

— Беру ребят на себя.

Как только за парнем закрылась дверь, Марина победно улыбнулась своему отражению в оконном стекле. Пусть говорит, что хочет, но она им нужна. Иначе бы Мишка никогда не проболтался о том, что они задумали.

2008 год…

Как это ни странно, моя палата оказалась до сих пор свободной, словно все это время ждала только меня. Порадовавшись такому постоянству и подперев боковую дверь двумя стульями, которые по моей просьбе раздобыл Дима, я наконец-то смогла расслабиться и подумать о том, что меня беспокоило уже несколько часов.

Пожарные нашли рядом с домом пустую канистру. Впрочем, я и так была уверена — это поджог, а не случайность. После того, как Дмитрий вынес меня из горящего дома и я, потеряв сознание, оказалась здесь, у меня из головы не выходил один вопрос: если я ошиблась, и мой спаситель ни в чем не замешан, то кто же пытался нас убить? Мысль о том, что покушение было лишь способом меня запугать, выглядела просто смешно. Обычно, когда кого-то хотят напугать, ему оставляют хотя бы шанс на спасение. Здесь же можно было увидеть лишь желание расправиться и побыстрее. Причем случайные жертвы в расчет не брались. Убийце было все равно, сколько человек может пострадать. Что это? Новая тактика, или наш преследователь просто псих?

Мои мысли прервал скрип двери. В палату кто-то вошел, и я, притворившись спящей, со страхом стала ждать, что же будет дальше.

Человек приблизился ко мне и, опустившись у койки, замер. Не удержавшись, я приоткрыла глаза, надеясь, что в полумраке палаты пришелец этого не заметит. К моему удивлению, в проникшем ко мне госте я узнала Дмитрия, и едва удержалась, чтобы себя не выдать. Что ему здесь нужно? Неужели я ошиблась в нем? Странно, но в этот момент мне стало почти обидно за собственную глупость.

Дмитрий склонился ко мне, отводя с лица успевшую сильно отрасти чёлку. Теплые подушечки пальцев мужчины аккуратно коснулись щеки, скользнули вдоль скулы, очертили линию подбородка. Я почувствовала на своей щеке его дыхание.

— Я найду, кто это сделал, — в ночной тишине его голос прозвучал необычайно громко, мои веки дрогнули, но я была уверена, что он этого не заметил.

Спустя минуту, дверь в палату закрылась, и я снова осталась одна. Этот ночной визит меня озадачил. Я была не свободна в своих чувствах, эмоциях, и, кажется, ясно дала это ему понять. Мне не хотелось завязывать отношения, у которых не было будущего, но этот странный мужчина чем-то меня зацепил. Однажды я уже потеряла дорогого мне человека, и едва при этом не погибла. Я говорю не только о физической смерти. Те бесконечно длящиеся годы одиночества и тоски стали нелегким испытанием, и от полного безумия меня отделяла лишь тонкая грань. Мысль, что я когда-нибудь вернусь, и выясню все, что мучило меня столько лет, была бальзамом для моей отчаявшейся души. Маска, что я носила с тех пор для всех, кто меня окружает, стала моим вторым лицом, личностью, которую я создала сама. И сейчас этой личности давно пора было прийти на смену той, которую я невольно приоткрыла перед Дмитрием.

Остаток ночи прошел без приключений. Утром меня разбудило странное постукивание по полу, и я не сразу сообразила, что это были Пашкины костыли:

— Доброго здоровья, соседка! — весело сказал он, ловко проникая через дверь. За его спиной маячила неизменная Юля, видимо, ставшая к тому времени его верной личной сиделкой.

— И тебе не хворать, — буркнула я, пытаясь справиться с головной болью.

— Проснулись? Вот и хорошо! — с раздражавшим меня оптимизмом защебетала медсестра, — доктор велел позвать его, как только вы проснетесь.

— Зачем? — удивилась я, — все в порядке. Я не пострадала. Даже не обгорела!

— Вы надышались дымом. Это может быть опасно.

— Но кашель давно прошел, я в норме! — как можно бодрее заявила я, не собираясь ее посвящать во все свои проблемы, — и полностью готова к выписке.

— Знаете, милая барышня, — меня прервал зычный голос моего знакомого врача, — учитывая наш с вами прежний опыт, вас гораздо проще и безопаснее держать здесь, в палате. И нам полегче, и вы целее будете.

— Благодарю за заботу, Константин Михайлович. Но не могу же я провести в этой палате остаток жизни?

— Неплохая идея! — вклинился Пашка, но, увидев мой взгляд, поспешил с улыбкой отвернуться.

— Так-с, всем, кто не имеет медицинского образования и не лежит в этой палате — вон!

Обиженно вздохнув, Пашка заковылял к коридору и столкнулся на выходе из палаты с нашей бандой. Видимо, доведя до их сведения распоряжение врача, он закрыл за собой дверь, и я, наконец, почувствовала себя немного свободнее.

Мне совершенно не хотелось в десятый, сотый раз повторять рассказ о том, что со мной произошло. Вполне хватило пожарных и лечащего врача.

— Ко мне сегодня приходили из милиции, — вкрадчиво сказал врач, — я посоветовал зайти попозже, чтобы вы могли прийти в себя. Ваш приятель дежурил у палаты всю ночь, но, по-моему, тому милиционеру не удалось с ним поговорить.

— Думаю, ему не раз еще представится такая возможность, уклончиво произнесла я, всем своим видом демонстрируя внезапно нахлынувшую слабость. Впрочем, особенно играть не пришлось. Мне действительно было хреново. Головная боль стала сильнее, хотелось просто закрыть глаза, и ни о чем больше не думать.

Константин Михайлович отошел от меня на несколько шагов и о чем-то зашептался с медсестрой. Я почти пропустила его уход, и открыла глаза лишь тогда, когда Юля склонилась надо мной, делая укол в вену.