Корабль времени - Улисс Мур

Девочка попробовала снова, и, смыкаясь с первой, сместилась вторая полоска, потом ещё одна, превращая полосы в прямоугольник, а затем в квадрат. После первой грани пришёл черёд второй, третьей… и наконец, когда все стороны куба сместились, открылось крошечное отверстие. Мина немного потрясла куб, и из отверстия выпал сложенный в несколько раз листок.

«Последнее сообщение Лэрри Хаксли!» – подумала девочка, перед тем как развернуть его.

Последнее, самое важное! Самое секретное.

Привет!

Если ты читаешь эти строки, значит, у нас есть много общего. Поэтому предупреждаю: чтобы попасть в Килморскую бухту, тебе придётся преодолеть два испытания. Первое – Барьер горбатых китов, и заключается оно в испытании равновесия. Второе – Плавающий остров, это испытание воображения. Я прошёл их, и теперь я здесь, пишу тебе из Килморской бухты! Это необыкновенное место! Это то место, о котором ты всегда мечтал…

Не теряй времени!

Иди за мной.

Глава 21

Ночь без сна

…когда больше нет никаких секретов, сердце твоё спокойно…

– Мюррей? Ты меня звал? – сонно пробормотала мама, прищуривая глаза. Она стояла в дверях комнаты, бледная, как её белая ночная рубашка. – Кто был у телефона?

Мюррей опустил телефонную трубку, стараясь успокоить бешено колотившееся сердце.

Звонила Мина. Вопреки любому здравомыслию, вопреки всем существующим правилам поведения, она не вытерпела и позвонила другу среди ночи, чтобы рассказать ему о своём последнем открытии. О письме Лэрри Хаксли.

– Не знаю, мама, – солгал он. – Чья-то глупая шутка.

Она вздохнула и покачала головой:

– В такое время… Вот уж точно, глупая. Мюррей напряжённо размышлял.

Чтобы попасть в Килморскую бухту, тебе придётся преодолеть два испытания… Я здесь, пишу тебе из Килморской бухты!.. Это то место, о котором ты всегда мечтал…

– Мюррей?

Мальчик очнулся и ляпнул первое, что пришло в голову:

– Ты не хочешь выпить чая?

Мама зевнула:

– Который час?

– Не знаю, – честно ответил Мюррей.

– Ладно, почему бы и нет?

Они спустились в кухню, включили свет и поставили чайник.

Мысли Мюррея лихорадочно метались.

Мама потёрла лицо ладонями и поинтересовалась:

– Ты чем-то озабочен?

– Нет, всё нормально, – поспешно ответил он. Потом взял с полки два чайных пакетика и положил их в чашки. – Печенье?

Мама покачала головой.

– Давай уж, выкладывай…

– Я думал об одной вещи, которая… невозможна… – ответил он. – Но, если бы она была возможна, то это было бы здорово…

– А могу я поинтересоваться, что это за вещь?

Чайник засвистел, и Мюррей наполнил чашки:

– Я хотел бы совершить путешествие.

– Кто бы этого не хотел?

– Мам, я серьёзно. Я хотел бы совершить путешествие. Настоящее приключение. Необыкновенное приключение вместе с моими друзьями.

Мама держала чашку обеими руками, чтобы согреться.

– Да, непросто отказаться от необыкновенного приключения с друзьями.

– Вот и я так думаю! Но…

– Но?

– Мне немного страшно.

Мама поколебалась, прежде чем ответить. Она пока ещё не поняла, придумывает ли Мюррей одну из своих историй или говорит серьёзно.

– Это приключение важно для тебя?

– Ещё как! – признался Мюррей.

Может, её сын и правда пытается сказать ей что-то важное?

– И как долго продлится это приключение?

– Одно воскресенье, – ответил Мюррей.

– Значит, воскресенье с приключением?

– Да, этого хватит, чтобы узнать, говорит ли этот мальчик правду или всё это выдумки.

– Какой мальчик?

– Мальчик, который отправился в это путешествие до нас. Его зовут Лэрри.

– Один из твоих друзей?

– Нет. Он из Исландии.

– Это далеко отсюда.

– Да, верно. Поэтому нам хотелось бы вернуть его домой.

– Лэрри – хорошее имя, – пробормотала мама. – И вернуть его домой кажется мне хорошим делом.

– Вот и я об этом, – подтвердил Мюррей и сделал глоток.

– Да, – решила мама. – Это хорошая идея. Но ты ведь не собираешься путешествовать до самой Исландии, правда? – спросила она, поднимаясь из-за стола.

– Что ты! Конечно нет.

Мама улыбнулась:

– И в воскресенье, перед тем как уйти, ты попрощаешься со мной, верно?

– Да, обязательно. Только… – Мюррей помедлил. – Я хотел бы выйти пораньше.

– Конечно, – ответила мама. – Чем раньше отправишься в путь, тем раньше вернёшься. Что ж, когда ты вечером вернёшься домой, живой и здоровый, с твоими друзьями и Лэрри, ты расскажешь мне об этом приключении?

Мюррей улыбнулся:

– Обещаю!

Мама вздохнула. Когда на лице её сына появлялось это задумчивое выражение, отказать ему было невозможно! Тот же лукаво-романтичный взгляд, что и у его отца…

Она открыла было рот, чтобы дать ему парочку советов, но потом решила промолчать. Ей хотелось вырастить смелого парня. Он должен самостоятельно принимать решения.

– Я очень рада этому твоему приключению, Мюррей… – заключила она, стараясь не показать беспокойства. – И ещё больше рада, что ты рассказал мне о нём. Можешь отправляться в путь… но с одним условием. Даже нет, с двумя.

Мюррей недовольно вздохнул.

– Первое – ты должен хорошо себя вести. Нет ничего хуже героя, которому не знакомы хорошие манеры.

– И второе?

– Второе – это то, что ты немедленно идёшь спать!

Согласившись с обоими пунктами, Мюррей задержался, чтобы убрать в кухне. В голове роилось множество мыслей.

Ополоснув чашки в раковине, он отправился наверх. Сквозь окошко над входной дверью струился слабый лунный свет.

Мюррей прошёл мимо родительской спальни и увидел, что мама уже заснула. По спине вдруг пробежали мурашки.

Медленно, стараясь не наступать на скрипучие ступеньки, он стал подниматься в мансарду.

Дверь мансарды была приоткрыта, словно ожидая его.

Всё было так, как всегда, – старая мебель, поблёкшие шторы, потёртый ковёр, пьянящий аромат лепестков в вазе… Письменный стол… Но вот странно – он не ощущал чувства неловкости, которое сопровождало его каждый раз, когда он входил в эту комнату. Наоборот, мансарда словно приглашала его войти и воспользоваться бумагой и ручкой, лежащими на столе.

Повинуясь этому зову, он подошёл к письменному столу, присел и начал писать: «Дорогая мама, не беспокойся за меня…»»

Может быть, он хотел написать прощальное письмо, может, что-то другое, но после нескольких слов старая чернильная ручка поставила жирную кляксу.

Мюррей полез в ящик, чтобы найти другой листок, и совершенно случайно попал пальцами в какую-то щель, которую не замечал раньше.

Ощупывая щель, он нажал на что-то. Клик – раздался щелчок старого механизма.

Мюррей распахнул глаза. Неужели это и есть потайной ящик, о котором говорил старьёвщик Фэнни?

– Значит, он и в самом деле существует… – пробормотал Мюррей. – Папа, ты ведь верил в это…

Вспомнив отца, он почувствовал, как к коже прилила кровь.

Внутри потайного ящика находился блестящий предмет. Мюррей вынул его и повертел в руках, будто во сне.

Это был золотистый компас, размером не больше наконечника дверной ручки.

«Я здесь. Я жду тебя, – говорило, казалось, остриё иглы. – Иди за мной. Я укажу тебе путь».

Глава 22

Суббота

…перед отъездом важно попрощаться, но иногда прощание оставляет горький привкус…

– Привет, сынок! – поприветствовал его человек в тюремной одежде, присаживаясь по другую сторону стола. Худой и невысокий, коротко остриженный, с тёмными кругами под глазами, он казался постаревшим и уставшим. – Вот это я понимаю, сюрприз! Ты один? Мамы нет?

– Привет, папа, – поздоровался Мюррей. Его руки лежали на виду, как было приказано. – Нет, я пришёл один.

Пэдди спросил у полицейского, нельзя ли им остаться наедине.

– Пять минут, – согласился тот.

Как только полицейский вышел, Пэдди схватил сына и прижал его к себе, целуя в обе щёки. Потом взял его за руки и сказал:

– Не надо было приходить сюда одному, ты это знаешь? А школа? Какой сегодня день? Разве ты не должен быть в школе? Или уже начались каникулы?

– Я… я хотел тебя видеть, – проговорил Мюррей, стараясь сдержать слёзы.

– Ладно, правильно сделал, что пришёл, – сказал отец. Он с трудом сглотнул, словно горло его сжал спазм. – Ну, как дела? Что расскажешь? Давно мы с тобой не виделись. Я боялся… – он снова сглотнул, – что ты больше не придёшь.

– Я так злился, – ответил Мюррей, отводя глаза. – Но это уже прошло.

– Злился на меня?

– Нет. Злился на себя самого.

– Да, это нелегко – перестать злиться на самого себя, – согласился отец.