Ошибка Марии Стюарт - Маргарет Джордж

– Милорд, Бог подарил нам сына, чье отцовство принадлежит вам и никому другому, – сказала Мария и передала ребенка на руки Дарнли. Потом, повысив голос так, чтобы все могли слышать ее, она добавила: – Милорд, я клянусь перед Богом и отвечу перед ним в день последнего суда за то, что это наш сын, и ничей другой. Я хочу, чтобы все присутствующие, как дамы, так и мужчины, стали тому свидетелями, ибо это ваш сын, и он настолько похож на вас, что, боюсь, как бы это не сыграло с ним злую шутку впоследствии.

Наступила тишина. Готов ли Дарнли признать ребенка и таким образом подтвердить ее слова?

Дарнли долго смотрел на лицо малыша, потом поцеловал его в щеку, вернул матери и наконец поцеловал Марию.

– Это принц, который, как я надеюсь, впервые объединит королевства Англии и Шотландии, – ясным торжествующим голосом произнесла она. Ребенок заерзал и еще больше сморщил свое и без того морщинистое личико.

– Почему, мадам? – воскликнул Стэнден. – Должен ли он стать наследником престола перед Вашим Величеством и своим отцом?

– Увы, его отец потерян для меня, – сказала Мария, не в силах удержаться от этого.

– Дорогая мадам, – голос Дарнли походил на мяуканье кошки, которой прищемили дверью хвост. – Как же ваше обещание простить и обо всем забыть?

– Я все простила, но никогда не смогу забыть. Что, если бы пистолет Керра выстрелил? – ее голос задрожал. – Что стало бы со мной и с нашим ребенком? В конце концов, что случилось бы с вами? Один лишь Бог знает, но мы можем догадаться.

– Мадам, все эти вещи остались в прошлом! – запротестовал Дарнли.

– Тогда отпустим их, – пробормотала она, обращаясь к себе, а не к нему. – Дадим им уйти.

Новость быстро распространилась по Эдинбургу. У собора Святого Жиля собралась толпа для вознесения благодарственной молитвы о здоровье королевы и рождении наследника, а первые праздничные костры зажглись на Калтон-Хилл и «Престоле Артура»[4]. Оттуда пятьсот других сигнальных костров разнесли добрую весть по всей Шотландии: в королевстве появился новый принц!

Принц родился в десять часов утра 19 июня 1566 года. К полудню Джон Мелвилл покинул Эдинбург и направился в Лондон, для того чтобы объявить о рождении ребенка его крестной матери, королеве Елизавете.

VIII

Мария, стоявшая на причале в Лейте, ежилась от предрассветного холода. В этот час действительно было очень прохладно, несмотря на середину июля. Впрочем, она дрожала не только из-за порывов ветра со стороны залива Форт, но и от нервного возбуждения. Может быть, он преследует ее? Она то и дело оглядывалась на дорогу, ведущую к Эдинбургу, в любой момент ожидая увидеть отряд всадников. Она могла узнать Дарнли с любого расстояния.

Ее отъезд в Аллоа не держался в секрете, во всяком случае, она не говорила Дарнли о своих планах. Прошло полтора месяца после рождения маленького Джеймса Чарльза, и наконец врачи и требования дворцового этикета освободили ее от заключения в пределах Эдинбургского замка. Но те же самые условности возвращали ее на брачное ложе Дарнли или позволяли ему вернуться к ней в постель. А Дарнли терпеливо ожидал, когда придет его время, и не скрывал этого.

Она передернула плечами. Мысль о близости с ним была еще более ужасной, чем раньше, особенно после долгого перерыва. Это напоминало отвратительную привычку, однажды отказавшись от которой невозможно вернуться к ней без страшного унижения и гадливости. Возможно, это временное убежище даст ей силы или мужество преодолеть себя или окончательную решимость навсегда избавиться от его объятий.

Джон Эрскин, граф Маар, предложил ей свой замок на северном побережье Форта, недалеко от Стирлинга. Она будет спать, читать, гулять в полях, собирая летние цветы для венков и букетов, фантазировать… и молить Бога указать ей путь. Она чувствовала себя сейчас потерянной, хотя должна испытывать торжество.

Она оглянулась на леди Ререс, родственницу Битонов, качавшую на руках маленького Джеймса. Она была няней и кормилицей малыша, и ее мощное тело само по себе давало ему ощущение уюта. Вскоре Мария собиралась отдать его на попечение Эрскина, так как члены этой семьи традиционно являлись телохранителями королевских детей, как его отец, который когда-то был ее телохранителем. Но до тех пор пока не придет время расстаться с ним, она хотела держать малыша в своей комнате, слушать все его вздохи и хныканье и изучать его черты в поисках фамильного сходства.

Никаких признаков Дарнли. Но, с другой стороны, нет и судна, которое, как обещал Босуэлл, будет ожидать ее, когда она выйдет на пристань перед восходом солнца. Мария повернулась к мадам Райе и тихо выругалась по-французски.

– Он придет, мадам, – заверила мадам Райе. – Не стоит так волноваться.

– Неужели я никому не могу доверять? – выпалила Мария. Если на Босуэлла нельзя полагаться, то на кого можно? Он один не брал взяток и не предавал ее, несмотря на то что придерживается протестантской веры. Он спас ее от ужаса, посреди которого она оказалась после убийства Риччио.

К ним приблизились двое мужчин грубоватого вида. Один из них имел такую кудрявую рыжую бороду, что она казалась фальшивой. Другой был худым и одет так легко, что Мария усомнилась, горячая ли у него кровь, или же он просто закалился, ночуя в снегу. Она слышала о таких людях.

– Ваше Велич’ство? – спросил бородатый мужчина с сильным шотландским акцентом. Он снял шляпу. – Ваша шхуна ждет у другого причала. Я капитан Уильям Блэкэдер. К вашим услугам.

Блэкэдер?[5] «Человек не может иметь такую фамилию», – подумала Мария. Он выглядел прожженным мерзавцем, ядовитым, как змея.

– Меня послал лорд Босуэлл, – угрюмо добавил он, как будто не считал нужным говорить такие очевидные вещи.

– Да, это сделал я, – голова Босуэлла показалась над краем причальной стенки, на которую он поднялся по железным кольцам. Он выбрался на причал и хлопнул Блэкэдера по плечу.

– Течь заделана? – спросил он и рассмеялся, когда увидел выражение лица Марии. – Я пошутил. По правде говоря, это добрая посудина. Но пират и должен иметь хорошее судно, чтобы заниматься своим ремеслом.

Продолжая смеяться, Босуэлл жестом пригласил Марию и остальных следовать за ним.

– Пойдемте. Все готово, моряки ждут, а прилив на подъеме, – с многозначительным видом он огляделся по сторонам. – Вижу, мне не нужно было приводить такое большое судно.

– Другие приедут потом, – сказала Мария – Возможно, по суше.

– Мы ждем короля? – напрямик спросил он.

– Нет.

– Тогда давайте отправляться.

Он провел их через два причала туда, где была пришвартована аккуратная шхуна. Она называлась «Дерзкий» и имела коричневые паруса. Внезапно Мария вспомнила, что уже слышала это название… это действительно было пиратское судно!

Босуэлл поднялся по трапу перед капитаном. Матросы в домотканых фуфайках тепло и уважительно приветствовали его, а Блэкэдер удостоился лишь сердитых взглядов.

Звучный командный голос Босуэлла далеко разносился над водой, и под скрип канатов при развороте парусов судно тронулось с места почти без усилий. Берег отступил, когда они вышли на фарватер залива Форт. Нет ли движения на дороге? Может быть, Дарнли все-таки прискакал, но слишком поздно?

«Тогда он последует за мной по суше, – с горечью подумала она. – Неужели нет спасения от него, никакой передышки, хотя бы на несколько дней? Его поведение не становится лучше, оно только ухудшается…»

Босуэлл, передавший управление Блэкэдеру, подошел и встал рядом с ней у поручня.

– Скоро мне придется вернуться к исполнению других обязанностей, – сказал он. – Я имею в виду те, что на суше.

– Трудно управлять в двух стихиях одновременно, – заметила она. – Это все равно что предложить морскому змею охотиться в джунглях, а не только в море.

Он издал смешок:

– Меня сравнивали и с худшими существами, чем морской змей, так что я промолчу. Сейчас на границе нужна дисциплина и тяжелая рука. С тех пор как лорд Джеймс принял участие в первом мятеже, там мало порядка. Проще говоря, боюсь, они совсем отбились от рук. Я могу вершить суд от своего имени, но на самом деле им необходимо присутствие монарха. Вам следует приехать туда, чтобы осудить худших преступников и повесить их на месте. Они не поймут ничего другого. Там уже несколько лет никого не вешали, осталась лишь кровная вражда и убийства.

– Вы в самом деле думаете, что мне следует отправиться туда?

Солнце взошло, и его лучи проложили на воде сияющую дорожку. Мария откинула капюшон, и ветер прикоснулся к ее волосам. Постепенно начинало теплеть.

– Да. Им нужно знать, что у них есть королева. Сейчас они считают, что не должны отвечать ни перед кем, кроме главы своего клана. В некотором смысле они отвечают передо мной – то есть перед моей превосходящей силой. Но они должны ощутить ваше присутствие. Я обеспечу их послушание, если вы будете судить их.